Автор: МАРИЯ БЕРОВА

ГВАРДИИ ХРАМ

ИСТОРИЯ ГЛАВНОГО ХРАМА СУХОПУТНЫХ ВОЙСК СТРАНЫ

Служение Отечеству на Руси издавна переплетено со служением Богу. Об этом говорят полковые храмы, расположенные по всей стране. История их происхождения и развития различна. Есть новые, только что установленные, есть со стажем, есть древние, а есть и те, которые в проекте.

Особняком среди них выступают архитектурные церковные и светские памятники, воинские, полковые реликвии страны. Церковь Спаса Преображения — одна из таких жемчужин, уничтоженная летом 1964 года. Ее восстановили всего три года назад. Впереди у нее большое будущее, позади — память о великом прошлом нашего народа.

В XVIII столетии Преображенская церковь была главным храмом села Преображенского — резиденции Петра Великого, «столицы петровских преобразований».

Первоначальная церковь была построена на территории двора Преображенского полка и фактически служила войсковым храмом Гвардии. Эту традицию Гвардия и Императорский двор поддерживали и чтили до начала XX столетия.

Бытует мнение, что храм Преображения являлся последним храмом, взорванным в СССР, однако это не так: весной 1972 года в Москве был взорван храм Казанской Божьей Матери у Калужских ворот. На этом месте позднее построили здание МВД СССР.

Сегодня восстановленный храм Спаса Преображения гордо носит звание главного храма Сухопутных войск Российской Федерации (с осени 2015 года).

Тогда же его настоятель протоиерей Борис Потапов был назначен капелланом Преображенского полка (формально — помощником командира части по воспитательной работе).

Кроме того, в храме выставлены точные копии исторических знамен Преображенского полка, переданные в дар Российским военно-историческим обществом. Когда знамена освящались, один из офицеров сказал: «Если бы мне пришлось идти сейчас в бой, я хотел бы идти под этим знаменем».

Поскольку храм тесно связан с историей Преображенского полка, у его стен сооружен красивый памятник солдатам и офицерам-«преображенцам», погибшим в разных войнах за Отечество.

НА БЕРЕГУ ЯУЗЫ

Основание Преображенской церкви приписывают царю Петру I. Это не соответствует действительности. Там, где сейчас красуется стела памяти петровским воинам-героям и монумент первому русскому гвардейцу Преображенского полка Сергею Бухвостову, лежали земли Алексеевского монастыря. Да и если бы не страсть к охоте потомка первого русского царя из рода Романовых Алексея Михайловича, то, может, и не было бы никакого Преображенского села и храма…

Будучи ловким и сильным от природы, Алексей Михайлович имел редкую страсть к охоте. Личный врач государя, иностранный лекарь Самюэль Коллинз, писал о царском увлечении так:

«Забава его состоит в соколиной и псовой охоте. Он содержит больше трехсот смотрителей за соколами и имеет лучших кречетов в свете, которые привозятся из Сибири и бьют уток и другую дичь. Он охотится на медведей, волков, тигров, лисиц или, лучше сказать, травит их собаками. Когда он выезжает, Восточные ворота и внутренняя стена города запираются до его возвращения. Он редко посещает своих подданных… Когда Царь отправляется за город или в поле для увеселений, он строго приказывает, чтобы никто не беспокоил его просьбами».

В те времена охота была широко распространена среди знати. В московских лесах зачастую охотились феодалы. Местному же населению строго воспрещалось бить дичь на господских землях. Особо выделялась на Руси соколиная охота.

Бесспорно — сокол птица вольная, гордая, сильная, и на просторах Руси ей есть раздолье. Однако если б не случай с государем в Саввино-Сторожевской обители в районе города Звенигорода, кто знает, как бы повернулось колесо истории…

Дело было так. Отправился как-то царь Алексей Михайлович со свитою в Саввино-Сторожевский монастырь на молитву и поклонение. После случилось им выйти на охоту. Свита в поисках медведя разбрелась по лесу, и вдруг навстречу государю вышел огромных размеров свирепый медведь. Обороняясь рогатиной, царь не сумел обуздать зверя, да и его клинок на серебряной цепи исчез. И тут среди леса появился старец и запретил зверю нападать. Медведь, внезапно присмирев, ушел.

Благодарный самодержец повелел открыть и прославить мощи святого, сделал обитель своей резиденцией, по уставу равной Троице-Сергиевой лавре, и впоследствии неоднократно украшал и благоустраивал ее. На зверя с той поры царь больше не ходил, однако ловчих птиц в охоте использовал.

…В московских краях издавна водилась разная живность. Князья столичные, зная красоту этих мест, основали в них усадьбы. В середине XVII века Романовым принадлежали села Покровское, Семёновское, Черкизово, Измайлово. В Покровском и Измайлове были возведены летние дворцы, которые называли «потешными».

В 1661 году на правом берегу Яузы царь велел возвести еще один дворец. Здесь, в треугольнике между реками Яуза и Рыбинка и опушкой Лосиного острова, раскинулись царские охотничьи угодья. В Оленьей роще охотились на оленей, на Лосином острове загоняли лосей, а по берегам рек и прудов водилось великое множество птиц. Соколы здесь имели простор и раздолье.

Лишь две вотчины не принадлежали царю — земли по берегам Яузы, подаренные еще Иваном Грозным Алексеевскому девичьему монастырю, да село Возниковское князя Пожарского, одного из спасителей Россию от польско-литовского вторжения.

Влюбленный в московские просторы, Алексей Михайлович приобрел эти земли, и на них вместе с царскими угодьями появилась и домовая церковь в честь Спаса Преображения.

ПОЛКИ ПЕТРА ВЕЛИКОГО

Потешный полк царя Петра I начал создаваться в 1683 году. «Первым российским солдатом», по словам самодержца, стал старший конюх Сергей Леонтьевич Бухвостов, который в дальнейшем принимал участие в сражениях Преображенского полка и был личным телохранителем молодого императора.

После победы России в Северной войне против Швеции и провозглашения Ништадтского мира Сергей Бухвостов удостоился прижизненного бронзового бюста, отлитого итальянским скульптором Бартоломео Карло Растрелли по указанию Петра Алексеевича.

— Вначале здесь располагались оба полка — Сёменовский и Преображенский, — рассказывает настоятель вновь созданного храма Преображения протоиерей Борис Потапов. — У Семёновского полка свой храм возник гораздо позже. Как выяснилось потом при раскопках, вокруг нашего храма располагалось кладбище Преображенского полка. Мы обрели мужские останки, женские и даже детские. Выходит, что офицеры Преображенского полка здесь хоронили свои семьи.

Несмотря на то, что Потешный дворец покойного царя Алексея Михайловича по древности своей стал не востребован, на полковом дворе Преображенского соорудили полотняную церковь во имя Петра и Павла. Позже она была заменена на деревянную, а ее алтарь перенесли в съезжую избу Преображенской слободы.

Новую жизнь храму в 1747 году дал сержант Иван Третьяков, когда в соседнем селе Семёновском приобрел сруб деревянной церкви и доставил его в Преображенское. В 1765 году по настоянию жителей в четырех саженях от деревянного храма был построен каменный — он простоял до лета 1964 года, когда был взорван.

В период Отечественной войны 1812 года и повсеместного пожара Москвы храм не только не сгорел, но и в нем проводились ежедневные службы во имя спасения России и защиты от наполеоновского нашествия. Здесь возносили молитвы за русских воинов, за народ, за Отечество, и это было явно добрым знаком: после войны жизнь села изменилась в лучшую сторону.

В Преображенском стали открываться многочисленные лавки, основывались фабрики, магазины, среди которых селились прихожане. В 1830 году купец Котов, избранный церковным старостой, благоустроил храм и украсил его ценными образами.

А в 1856 году к престольному празднику Лейб-гвардии Преображенский полк преподнес храму икону Преображения Господня. Тогда в иконостасе каменного храма был размещен образ Божией Матери «Знамение», подаренный еще Петром I в полотняной церкви Преображенского полка.

Именно здесь 23 мая 1883 года император Александр III и Мария Фёдоровна торжественно отмечали 200-летие Преображенского полка. В тот день в главном храме войск Петра Великого состоялась праздничная церемония освящения полковых Гвардейских знамен.

Солдаты и офицеры Преображенского и Семёновского полков прошли у храма парадным маршем. В память об этом событии в 1884-1886 годах в храме соорудили второй придел во имя святого благоверного князя Александра Невского.

В ГОДИНУ ЛИХОЛЕТЬЯ

Революция в Преображенском началась раньше, чем в остальной Москве. 26 октября 1917 года жителей Черкизова «разбудила» местная военная радиостанция с воззванием вождя партии большевиков В. И. Ульянова-Ленина «К гражданам России». Было сообщено о низложении Временного правительства и переходе власти к Советам.

…Несмотря на давление властей, храм остался действующим, а в период всероссийской кампании по массовому изъятию церковных ценностей 1922 года местной пастве удалось отстоять святыню от закрытия.

— Здесь долгое время служили очень разные церковные деятели, — говорит протоиерей Борис Потапов. — Митрополит Владимир Богоявленский, первый новомученик российский, прослужил здесь около двадцати лет. После революции храм не закрывался. Наоборот, здесь была митрополичья кафедра, которая составляла центр духовной жизни Москвы. В нашем храме также служил удивительный архиерей — митрополит Николай Ярушевич. Он был несгибаемый борец за правду, за свободу Церкви.

Когда в 1930-х годах Преображенское и Черкизово вошли в Сталинский район, церковь продолжала принимать в свое лоно всех, кто стремился к ней.

Здесь обрели приют многие святыни из разрушенных церквей, в том числе икона Божьей Матери «Целительница» из Алексеевского монастыря.

В 1920-е годы, когда многие храмы Москвы были захвачены церковными «обновленцами», Преображенская церковь стала кафедральным храмом Московских митрополитов — Владимира, Макария (Алтайского), Евсевия Крутицкого, патриаршего местоблюстителя Сергия (Старгородского), Николая (Ярушевича). По некоторым данным, здесь в эти годы рукополагали священников для всей Москвы и Московской области.

С началом Великой Отечественной храм не только стал духовной опорой граждан, но и местом выживания. Сюда приходили за водой (во двор) и прятались в здании от бомбежек германских самолетов.

Как вспоминала Майя Стриженова, активный участник общественного движения в защиту памятников Москвы 70-90-х годов: «В сорок втором году, когда был назначен Николай Коломенский (Крутицкий), это очень светлая личность, все к нему потянулись. Он вселял в людей в этом храме веру в то, что война будет окончена, мы победим, поэтому за ним все шли. Это не просто храм, не просто памятник, это жизнь была, это дом был. Я там с детства выросла, там меня и крестили в этом храме».

В 1942 году приход собрал на нужды Красной Армии и фронта 40.000 рублей.

С 1940-го по 1960 год храм Преображения Господня являлся кафедрой митрополита Крутицкого и Коломенского Николая (Ярушевича). В сентябре 1943 года он участвовал в исторической встрече со Сталиным, вместе с митрополитом Московским и Коломенским Сергием (Страгородским) и митрополитом Ленинградским Алексием Симанским.

Итогом этой встречи стал созыв в том же году Поместного собора РПЦ и избрание патриарха, освобождение многих оставшихся в живых пастырей из тюрем и лагерей, восстановление некоторых церковных учебных заведений, возобновление «Журнала Московской Патриархии».

Патриархии было передано здание в Чистом переулке.

«ЗЛАТОУСТ ХХ ВЕКА»

К началу 1960-х годов Преображенская церковь была одним из самых заметных и почитаемых православных храмов Москвы.

В докладе Совета по делам Русской православной церкви при Совете Министров СССР «О положении и деятельности церкви на территории г. Москвы и Московской области (за 1962 год)» Преображенская церковь отмечена как «наиболее активно» действующая. Здесь же сообщается, что крещений в ней было совершено 993, отпеваний — 236, венчаний — семнадцать.

По этой ли причине, или же по причине экономии средств, но вопреки всем стараниям верующих храм был взорван при прокладке линии метро. Решение принималось Московским городским исполкомом. Последняя литургия в храме была отслужена в воскресенье 5 июля — во имя апостолов Петра и Павла.

«По мнению некоторых священников и прихожан тех лет, разделяемому ныне историками, истинной причиной уничтожения Преображенской церкви было стремление властей стереть с лица московской земли память о митрополите Николае Ярушевиче, видном деятеле Русской Православной церкви середины ХХ века, которого считали «личным врагом» советского лидера Никиты Хрущёва» (сайт «Хранители наследия»).

Владыка Николай был удивительным пастырем, его называли «Златоустом ХХ века». На его проповеди приходили слушать со всей Москвы. Он являлся одним из крупнейших иерархов Церкви и крупным общественным деятелем. В годы войны был членом государственной комиссии по расследованию преступления гитлеровцев в Катыни.

Летом 1944 года митрополит Николай выехал на фронт, чтобы передать Красной Армии танковую колонну имени Дмитрия Донского, построенную на пожертвования верующих РПЦ. Как глава Московской епархии, внесшей вклад в победу над фашизмом, он был награжден медалью «За оборону Москвы».

Владыка был первым председателем Отдела внешних церковных сношений: с апреля 1946 до и июня 1960 года. Он же возглавлял Издательский отдел Московской Патриархии.

В хрущёвскую эпоху владыка Николай стал открыто сопротивляться новым антирелигиозным гонениям и повсеместному закрытию храмов. В церкви на Преображенке он критиковал политику властей прямо с амвона, и записи этих проповедей распространялись церковным «самиздатом» по другим приходам и городам.

Один из его ближайших сотрудников Анатолий Ведерников (тогда ответственный секретарь «Журнала Московской Патриархии»), вспоминал: «Проповеди Митрополита Николая в Преображенском соборе, где он обыкновенно служил в Москве, становились все более и более резкими. Иногда он просто начинал кричать, что, конечно, действовало на народ. В это время в печати велась кампания против крещения детей, доктора в газетах «научно» доказывали «вред крещения для здоровья». Митрополит Николай кричал против них в своих проповедях: «Какие-то жалкие докторишки!» Известно было, что он рассказывал народу об академике Павлове, которого он лично знал. Он говорил прилюдно, что академик не был атеистом, как изображала его советская пропаганда, а был верующим православным христианином».

Роль главы «церковного МИДа» митрополит Николай покинул по прямому требованию партийно-советских властей, и Синод вынужден был уступить этому диктату.

В последний год жизни ему было фактически запрещено участвовать в публичных богослужениях. В первый день Пасхи 1961 года митрополит Николай был вынужден служить дома, не получив разрешения быть в храме на Преображенке.

По воспоминаниям протопресвитера Владимира Дивакова: «Ноябрь 1961 года, под праздник Казанской иконы Божией Матери, мы были с супругой у митрополита Николая (Ярушевича). Такой он был веселый, бодрый, нас воодушевлял: «Вы знаете, не бойтесь! Эти времена пройдут! Как в ураган, когда он бушует в море, кажется, что того и гляди потонет корабль! Но Господь милует, ураган стихает, буря успокаивается. И наступают более светлые времена…» Хотелось нам в то время в это верить, но верилось с трудом…»

Скончался владыка Николай рано утром 13 декабря 1961 года в Боткинской больнице, куда был госпитализирован с приступом стенокардии. По свидетельствам близких, состояние владыки уже улучшилось, но из больницы его не выпускали. Резкий кризис и смерть наступили после того как медсестра сделала владыке укол с неизвестным препаратом (возможно, врачебная ошибка или что другое).

Отпевание было совершено 15 декабря 1961 года в трапезном храме Троице-Сергиевой лавры (Загорск); чин погребения возглавлял сам Патриарх Алексий I.

Окончание.

 

Площадки газеты "Спецназ России" и журнала "Разведчик" в социальных сетях:

Вконтакте: https://vk.com/specnazalpha

Фейсбук: https://www.facebook.com/AlphaSpecnaz/

Твиттер: https://twitter.com/alphaspecnaz

Инстаграм: https://www.instagram.com/specnazrossii/

Одноклассники: https://ok.ru/group/55431337410586

Телеграм: https://t.me/specnazAlpha

Свыше 150 000 подписчиков. Присоединяйтесь к нам, друзья!