Автор: Владимир САМСОНОВ

РАЗВЕДЧИК – 2

ТРИ «ОТВАГИ» ДМИТРИЯ НОВОСЕЛЬЦЕВА

Окончание. Начало в № 2, 2018 г.

Продолжаем цикл публикаций о фирмах Системы «Альфа». Сегодняшний разговор — с Дмитрием Новосельцевым, директором ЧОПа «Альфа-Патриот», кавалером трех медалей «За отвагу» — за Афганистан, Нагорный Карабах и Северный Кавказ. Его биография такова, что по ней можно снимать увлекательный фильм.

«ЭТО ВСЕ НОВОСЕЛЬЦЕВ!»

— Какова была следующая «зона ответственности»?

— В ногайских степях. Там бригада должна была выставить свою группировку. Я поехал налаживать работу в качестве начальника разведки группировки. И за месяц умудрился перекрыть каналы поставки не только рыбы, но и наркотиков. А кончилось тем, что мой начальник штаба меня и сдал!

— Как же это произошло?

— По оперативным каналам я узнал, что есть такой полевой командир «Ягуар», который как раз всем этим занимался (а заодно поставками бензина и работорговлей). А мы все удачно перехватывали: даже подпольное бензохранилище сожгли. Местный начальник по линии ФСБ вызвал Кизило со старшим офицером. Отправились к нему. Они заходят в кабинет, а следом за ними заходит группа боевиков, причем вооруженная. Боевики с фээсбэшником обнялись, и у Кизило начался нервный тик. А фээсбэшник говорит: «Ягуар, ты спрашивал, кто колонны твои бомбит? Вот начальник этого человека, с ним поговори». Тот чуть в обморок не упал.

Мой товарищ, который все это сообщил, сказал, что первый раз в жизни видел, чтобы офицер в звании подполковника ползал на коленях перед боевиком. Кизило пытался отмазаться, клялся: «Это не я, это не я. Это все Новосельцев! Он полный дурак, полный идиот — я ему говорил, что не надо, а он специально делает».

К слову, потом я пришел к этому начальнику и задал вопрос относительно произошедшего, а он спокойно так отвечает: «Я просто их свел. «Ягуар» попросил о встрече, а я только предоставил место».

Проходит пару недель, и меня отзывают в Махачкалу. Приезжаю в город, и местный особист сказал, что на меня началась охота. В Ичкерии, мол, было заседание «шариатского суда», и тебе вынесен приговор. Шел тогда 1997 год. Особист предупредил: «Скоро будет встреча министра внутренних дел Дагестана с министром внутренних дел Чечни — они старые друзья. Возможно, будет какая‑то информация». А у меня был ночью выход в Кизляр — там занимались торговлей людьми. Вернулся я в Махачкалу к особисту, тот выложил на стол приговор «шариатского суда» и ориентировку на меня. И говорит: «Принято решение тебя эвакуировать. Сдавай дела».

Отправили в 99‑ю ДОН во Владикавказ. В штаб дивизии. Несколько недель провел там. Запретили выходить в город, потом перевезли в штаб округа — там сидел две недели.

ЧЕЧЕНСКИЙ ВОЛЧОНОК

— Каков был уровень работы в других местах вашей службы?

— Уровень работы вэвэшников в те времена… это ужас! Конвойники пытались командовать нормальными офицерами­армейцами. Связисты, танкисты ходили с одуревшими глазами, столкнувшись с таким уровнем общения. Когда с тобой полковник или генерал разговаривает на лагерной фене!

— А если говорить об уровне соблюдения секретности?

— Об уровне соблюдения секретности офицерами внутренних войск скажу вот что. Граница Чечни и Дагестана. Полевые работы обеспечивал дагестанский ОМОН. Там было одно подразделение, где служили только местные, которым поставили задачу «охранять». Доохранялись… Все перепились, уснули, пришли чеченцы и угнали их в Ичкерию. Начались переговоры, чтобы их вернуть.

Прибыл генерал из округа — провели переговоры, на них один ичкериец заявил, что у них нет незаконно удерживаемых, а только те, кто сами к ним перешел. Я быстро собрал информацию и передал генералу — это бывший зэк, позывной «Пират» (т. к. нет одного глаза), руки по локоть в крови, на камеру нашим солдатам горло резал. А держат пленных около базы араба Хаттаба, главаря иностранных наемников в Ичкерии.

Я присутствовал тогда на переговорах и представился старшим офицером штаба. На следующем раунде переговоров генерал передает всю полученную от меня информацию. А когда боевик спросил: «А откуда такая информация?» — генерал ответил: «А вы что думаете, у нас разведка не работает? Правильно я говорю, майор?» И по плечу мне — хлоп. Я чуть со стула не упал от такой глупости. А он даже не понял, что сделал: «Хватит из себя Штирлицев корчить».

— Отдали пленных?

— Пленных омоновцев в итоге отдали. А когда договаривались о второй партии пленных, подходит один чеченец и говорит: «Наш командир просил тебе подарок сделать». Достает коробку — а там АКМ в масле, идеально новый. Удалось отказаться — все равно пришлось бы сдать. Но в разговоре прозвучала фраза: «Чем больше узнаю людей, тем больше люблю собак». И когда привезли следующую партию — они подарили мне волчонка (волк, «борз» — символ Ичкерии). От него отказываться не стал, и он у меня потом жил в Донецке несколько месяцев, пока не украли. Причем из квартиры больше ничего не взяли.

«ПРИДВОРНАЯ БРИГАДА»

— Пришло назначение, и перевели меня в Москву. Здесь был очень хороший начальник разведки округа — полковник Кравец, бывший армеец, грушник. Мы с ним сразу нашли общий язык — умный, интеллигентный, знающий. Он очень хорошо разведку поставил и меня многому научил. Предложил мне стать начальником разведки Софринской бригады. Причем предупредил, что бригада непростая — элитная, «придворная», с богатой биографией.

Отсюда я еще съездил в командировку — начальником разведки ТГ (тактическая группировка) под Хасавюртом. Когда приехал, по уровню подачи информации ТГ была на предпоследнем месте, а за три месяца вместе со мной вышли на первое место. Но там уже были знакомые офицеры, и режим благоприятствования тоже был. Не я один работал, конечно! Все вместе. И, соответственно, работалось уже по‑другому — легче. Начало доходить до конвойных «умов», что разведка должна быть, и должна быть на уровне.

Когда война кончилась, вернулся в Москву.

— Как служилось в бригаде?

— Все было нормально до тех пор, пока не появился начальник штаба — полковник Х. Его отец был замполитом в Главке. Он приехал в Софринскую бригаду, которая много воевала, с сильными традициями, с грамотными офицерами, и сразу же сказал: «Вы не умеете работать — я вас научу!» Если не ошибаюсь, мой рапорт на увольнение был по счету тридцать пятый или тридцать шестой — от этого «учителя» разбежались многие офицеры. Общаюсь с особистом, он с возмущением говорит: «Как так можно, первое звание — вовремя, а все остальные — досрочно». Из­за Х. 60 % офицеров бригады уволилось.

На тот момент полковник Кравец уже уволился, и на его месте был новый начальник разведки округа. Приехал его заместитель и открытым текстом сказал, что я «мешаю служить сыну генерала». Предложил перевестись на Дальний Восток заместителем начальника разведки округа с перспективой на начальника разведки округа — или уже увольнение…. Кстати, сейчас, благодаря связям папы, Х. уже генерал.

— Поехали на Дальний Восток?

— Нет. Генерал Будников звал меня к себе в головной полк, но я отказался: «Вопрос уже стоит принципиально. Теперь я пусть и уволюсь майором, но мне обязаны дать квартиру в Москве. Если бы сказали, что надо ехать на Дальний Восток… А так — «мешаешь служить сынку генерала!» При таком раскладе я принципиально никуда не поеду. Новому комбригу Геннадию Фоменко (позже стал Героем России) говорю: «Я уволюсь, а вы смотрите — у вас за спиной начальник штаба — это пятая колонна». Он меня отводит в сторону и отвечает: «Да, я знаю».

В СИСТЕМЕ «АЛЬФА»

— В каком году вы закончили службу?

— Уволился я в декабре 1999 года, и меня сразу взяли в Ассоциацию ветеранов «Вымпела», к Эдуарду Бендерскому. Уже потом ребята из «Альфы» пригласили работать директором ЧОПа.

— С чего начали?

— Сначала работал старшим смены. Поработал у Бендерского в инкассации, а потом перешел в личную охрану. Позже — в Группу быстрого реагирования. Работал в личной охране одного из братьев Зайцевых, владельцев «Техносилы». Потом пошел в Отдел быстрого реагирования — мы руководили и группами, и личными охранниками. В 2003 году открыли новый ЧОП, и меня позвали директором.

— Как это произошло?

— Был ЧОП «Третья стража» — он начал затухать и был близок к закрытию. Бывшие сотрудники организовались, нашли спонсоров и выкупили ЧОП у бывших милиционеров (которые его основали).

ЧОП был переименован в «Альфа­Патриот». Директор был не я, мой предшественник год проработал, но не очень пошли дела… Тогда на замену ему пригласили меня.

Один из учредителей — кавалер пяти боевых орденов, полковник запаса «Альфы» Александр Михайлов, а также Евгений Петрушин (тоже ветеран «Альфы»). С ним мы начинали в 7‑м отряде спецназа внутренних войск — он был заместителем командира по специальной подготовке. Потом перевелся в СОБР и дослужился до замкомандира, после чего ему было предложено перейти в «Альфу». Он очень серьезный методист. Также среди учредителей супруга Евгения Петрушина — Зоя.

— Как развивается ЧОП? Какие объекты?

— Начинать всегда сложно. Законодательство было очень сырое — масса «подводных камней». Поначалу, по неопытности, брали все объекты. Потихоньку научились разбираться в людях, в объектах, в заказчиках. В свое время нам сильно помогли вице­президент, ответственный секретарь Ассоциации «Альфа» Владимир Николаевич Ширяев и член Совета Игорь Владимирович Орехов (он тогда тоже был одним из учредителей, причем с огромным опытом руководства). Орехов руководил ЧОПом с начала 1990‑х. Он многому меня научил: как правильно вести себя на переговорах, как правильно подать себя, как строить работу организации.

Сергей Алексеевич Гончаров, президент Международной Ассоциации ветеранов подразделения антитеррора «Альфа», многое подсказал в плане стратегических вопросов. Был с ним однажды интересный разговор: когда я получил второе высшее образование по специальности «Государственное и муниципальное управление», он предложил пойти в органы власти. Но я отказался — мне очень хотелось, но я понимал, что это не мое. Я такой человек, что некоторые аспекты, которые существуют во власти, для меня неприемлемы. Я молчать не буду, и потому предпочел не лезть в эти вещи.

— Сразу ли сложился коллектив?

— Как и в любое новообразованное подразделение, шел большой поток людей, и среди них — масса случайных. Некоторые хотели решать свои интересы за счет всех остальных. По мере работы удалось сформировать свою команду. Практически все управление мы преобразовали в холдинг, и у нас уже есть головное подразделение, и есть «Альфа­Патриот­2», «Альфа­Патриот­3», «Альфа­Патриот­4». Есть и техническое подразделение «Альфа­Вид», которое занимается сигнализациями, наблюдением, системой СКУД (система контроля­учета доступа).

Мы — замкнутая система, которая может предоставлять весь комплекс услуг — от охраны объектов и консультаций по вопросам организации собственной службы безопасности и до любых технических вопросов. Я работаю руководителем уже пятнадцать лет. Люди в нашей команде, как правило, прошли все ступени от охранника до заместителя директора. Например, Максим Морозов, Валерий Ярцев. Уже есть люди, которые проработали по 20 лет, и мы проводили их на пенсию. Есть династия — братья Сальниковы Дмитрий и Игорь начинали с охранников, сейчас — один начальник объекта, другой — оперативный дежурный. Также работают два сына Игоря, Дмитрий и Егор.

Объем задач растет, и мы понимаем, что надо перед учредителями ставить вопрос о том, чтобы расширять управленческий аппарат, увеличивать штат начальников охраны объектов. Работают у нас и бывшие офицеры.

— Большой у вас коллектив?

— В холдинге работает больше двухсот человек, и не только в Москве, но и в Тюмени, Тольятти, ведем переговоры с Новосибирском. У нас есть и Группа быстрого реагирования, и три оружейных комнаты. Даже «доросли» до глобального капитального ремонта. Понимаем, что надо расширяться и обновлять оборудование.

— Проблемы, с которым сталкиваетесь?..

— Нестабильность коммерческого рынка. Финансовая нестабильность заказчиков. Не всегда адекватное понимание ими, что такое безопасность, для чего она нужна, и сколько это стоит. У нас часто хотят дешево, сразу, много и хорошо — но так не бывает.

Как пример. Общались с предполагаемыми заказчиками, они говорят: «Посадите охранника, он должен быть два метра ростом, владеть приемами дзюдо, самбо, карате, а платить за это я хочу немного. Он ведь все равно сидит — ничего не делает». Стараемся таким объяснять, что нельзя безопасность «потрогать» руками, но можно ощутить с точки зрения роста прибыли компании, сохранности материальных ценностей.

Стали появляться бизнесмены, которые понимают, что безопасность — дорогое удовольствие и что оно того стоит. Что за нее надо платить и вкладывать туда деньги. С такими, конечно, легче разговаривать и работать. Плюс государство немного «повернулось лицом» — есть ряд государственных структур, которые не подпадают под охрану полиции или же не хотят работать со структурами по линии МВД, а бюджет позволяет создать достойную систему безопасности. В этом плане идут изменения в лучшую сторону.

Система лицензий очень неповоротлива и ангажирована — она не работает на развитие коммерческих структур. Почему у нас сложно конкурировать с государственной силовой структурой, которая, с одной стороны, держит в руках все «нити» и держит коммерческие структуры «за горло», с другой — имеет свою собственную коммерческую структуру, которая зарабатывает деньги?.. И хотя лицензионка перешла в ведение Росгвардии, по сути ничего не изменилось. Но мы надеемся на лучшее, тем более переход состоялся недавно.

Всем ясно, что это игра в одни ворота — понятно, что будет режим благоприятствования своей структуре. Ситуация однобокая. Порой доходит до смешного: на местном уровне находим взаимопонимание с лицензионщиками, а на более высоком уровне в открытую продавливаются поправки и изменения в закон в угоду своей структуре. Это нечестная конкуренция.

При этом в той же вневедомственной охране уровень зарплат намного ниже, чем у нас. То есть приток хороших кадров — у нас, а режим благоприятствования — им. И получается, палец о палец не ударив, они получают контракты и договора. А потом на этих же договорах еще и прокалываются. Лично сталкивался с ситуацией, когда организация хочет отказаться от вневедомственной охраны, но на нее начинают оказывать различное давление органы полиции, чтобы организация продолжала работать именно с вневедомственной охраной.

Также оказывается давление на конкурентов — коммерческие охранные структуры. Надо начинать не с вневедомственной охраны, а с МВД. Правильно президент сказал, что их пора реформировать.

— Какова ситуация с тендерами?

— Предложений масса по тендерам, особенно по госучреждениям, но уровень оплаты такой, что это становится неинтересно. А если сюда добавить не совсем честную конкуренцию, то становится неинтересно вдвойне. Но крупные государственные компании стали выходить на достойный уровень финансирования, когда становится выгодно работать. Например, мы давно сотрудничаем с ГлавУПДК (Главное управление по обслуживанию дипломатического корпуса), с ВТБ­24, с Таркетт (Франция) — они повернулись лицом к вопросам безопасности и стали выделять больше средств на финансирование охраны.

Сам закон о тендерах… Отдавать тендеры на откуп этим же ангажированным компаниям… «не совсем правильно». Как правило, тендер отдается организациям, под которые этот тендер и подстраивается. Однако рынок всегда вносит свои коррективы. Если где‑то и чем‑то пренебрегают, то рынок расставляет все по своим местам! Если вы хотите качественную охрану, то надо привлекать специалистов по вопросам безопасности. Те, в свою очередь, знают себе цену и сколько стоят их услуги. А если кто‑то любит нанимать «дешевых профи», то получает в итоге целый ком проблем и неприятных ситуаций. Примеров тому множество.

Уверен, что проблемы решаемы, и отечественный охранный бизнес продолжит развиваться, несмотря на все препятствия. 

НОВОРОССИЯ

В 2014 году Дмитрий Новосельцев отправился на Донбасс, чтобы защитить свой город от бандеровцев. Был добровольцем и занимался обучением местного населения, так как в ополчение вступили настоящие шахтеры и трактористы, которые до этого никогда не держали в руках оружие. Так что он тоже внес свою лепту в независимость Донбасса.