Продолжим тему, как в 1990-1991 гг. партия и страна пытались избавиться от Михаила Сергеевича Горбачёва. Но прежде – несколько слов о роли личности в истории государств. Известно, что возвышение и падение великих мировых держав, как правило, было связано с определенными людьми.

ОТ НАПОЛЕОНА ДО ГОНОРИЯ

Первая Французская империя (1804-1815 гг.) была создана Наполеоном Бонапартом. К моменту его прихода к власти, Франция была опустошена десятилетием мятежей и восстаний. Печальная судьба, казалось, была предопределена. Однако, благодаря воле Наполеона, Франция в течение нескольких лет стала империей и ведущей державой Европы. И, тем не менее, именно роковые политические ошибки того же Бонапарта стали причиной ее падения.

В 1920-х годах ХХ века Россия, ставшая Союзом ССР, фактически не имела шансов на выживание в окружении враждебного капиталистического мира. Однако, благодаря уму, воле и дипломатии Сталина, она совершила индустриальный рывок, устояла в 1941 году против нашествия всей Европы и превратилась после Второй Мировой войны в мировую сверхдержаву. Цену, правда, за это пришлось заплатить изрядную. Но смог бы кто-либо другой совершить подобное тому, что удалось Сталину?

Горбачёв пытался повторить успех Наполеона в переустройстве Союза ССР. Но безуспешно. На нечто подобное сталинскому подходу он оказался вообще не способен. И масштаб не тот, и мышление ущербное. Все начинания Михаила Сергеевича носили деструктивный характер и как ржа разъедали государственный механизм. В итоге Горбачёв повторил судьбу римского императора Гонория (395-423 гг.), при котором распад Римской империи приобрел неудержимый характер.

Утверждают, что, когда Гонорию сообщили о гибели Рима, он очень расстроился, так как посчитал, что речь идет о смерти любимого петуха по кличке Рим. И весьма обрадовался, когда выяснилось, что тот жив. Судьба Рима, разграбленного вестготами Алариха, Гонория при этом никак не тронула…

Аналогично вел себя и Горбачёв, узнав о Беловежском сговоре, поставившем точку в истории СССР. Единственный вопрос, который он в телефонном разговоре задал заговорщикам, касался должности, которую те намеревались ему предложить. Он так и не понял, что у свергнутых политиков не бывает политического будущего.

В СССР был человек, который мог изменить ход истории — Председатель КГБ СССР Владимир Александрович Крючков. Известно, что в период 1989-1991 гг. он обладал достаточной информацией о предательской деятельности как Горбачёва, так и его ближайших соратников, а точнее подельников, — Яковлева и Шеварднадзе.

Владимир Александрович имел возможность остановить эту «тройку», но занял весьма странную позицию. Началось все с Александра Николаевича Яковлева. Напомню, что уже в 1989 году советским спецслужбам стало известно, что он занимал выгодные для Запада позиции, противостоял «консервативным силам» в СССР, и Запад мог твердо рассчитывать на него в любой ситуации.

Крючков доложил эту информацию Горбачёву. Но тот хоть и «задергался», но в итоге предложил главе КГБ лишь поговорить «по душам» с Яковлевым. Разговор окончился ничем. Яковлев только молчал и горестно вздыхал. Крючков доложил об итогах разговора Генсеку, но тот предпочел «замять» ситуацию.

Спустя некоторое время, Владимир Александрович вновь доложил Горбачёву о том, что по линии разведки и контрразведки поступили важные материалы о содержании его переговоров с президентом Бушем-старшим на Мальте в декабре 1989 года. Информаторы КГБ и ГРУ утверждали, что в ходе этих переговоров Генсек дал согласие изменить политический строй в СССР, коренным образом пересмотреть отношения СССР с западными странами, не препятствовать включению ГДР в состав ФРГ и выходу Прибалтики из Союза. Это подтверждали и статьи, появившиеся в западных СМИ.

Выслушав информацию, Горбачёв спросил: «А где вы это достали?» На ответ Крючкова, что так информируют достоверные источники, добавил: «Ну, мало ли что там пишут…» Глава КГБ «согласился» и с таким ответом Генсека. У него не вызвала никаких сомнений странная реакция руководителя партии и государства на две весьма важные и тревожные информации.

Даже когда стало ясно, что Президент СССР «сдает» Западу позиции СССР, глава КГБ не сделал должных выводов. В этой связи возникает вопрос: а как в подобной ситуации действовал бы директор ФБР или глава ЦРУ? Несомненно, что они незамедлительно проинформировали бы Сенат и Конгресс США о явной нелояльности Президента.

Информацию о разговоре с Горбачёвым по поводу Мальты Крючков озвучил только в 2001 году в интервью корреспонденту «Литературной газеты» Дмитрию Беловецкому. При этом добавил, что «Горбачёв всегда был предателем партии и страны». Верная констатация, но, как говорят, дорога ложка к обеду.

ЗАЯВЛЕНИЕ СОТРУДНИКОВ КГБ

Странное поведение Крючкова в 1990-1991 гг. пытаются объяснить по-разному. В том числе и тем, что он безгранично верил Горбачёву. Однако этим оправдывать бездействие главы КГБ в период, когда стало очевидным явное предательство главы государства, невозможно…

Замечу, что тогда ситуация сложилась более чем странная. Подчиненные Председателя КГБ хорошо осознавали происходящее в стране, а их шеф пребывал в святом неведении. Об этом свидетельствует следующий факт. 23 февраля 1990 года собрание представителей подразделений Центрального аппарата КГБ СССР обратилось к Генеральному секретарю ЦК КПСС, Председателю ВС СССР М. Горбачёву с заявлением: «…В чекистских коллективах выражается недоумение по поводу того, что руководящие органы страны, располагая упреждающей информацией о назревающих негативных явлениях, явно запаздывают с принятием жизненно важных политических решений, проявляют медлительность и нерешительность, не используют силу действующих ныне законодательных актов.

Затягивается принятие ряда важных для общества законов, в том числе по вопросам усиления борьбы с организованной преступностью, о Комитете государственной безопасности СССР, о преступлениях против государства, о преступлениях против мира и безопасности человечества. Отсутствие этих законов лишает правовой основы борьбу с наиболее опасными формами организованной преступности, коррупцией, с преступлениями в сфере внешнеэкономической деятельности, не позволяет эффективно обеспечить безопасность государства и граждан…»

Заявление чекистов Горбачёв не удостоил ответом. Кстати, об этом заявлении было хорошо известно Крючкову, и молчание Генсека давало право ему публично поставить перед Горбачёвым вопросы, которые были изложены в заявлении. В КПСС такая практика была достаточно распространенной. Руководитель любого уровня всегда использовал возможность публично поддержать сбалансированную критику, высказанную его коллективом в адрес вышестоящих органов.

Это существенно повышало его авторитет и, в то же время, выводило из-под «удара», так как он лишь ретранслировал мнение коллектива. Напомню, что в период перестройки озвучивание мнения «снизу» представлялось важнейшим элементом «гласности». Поэтому имели место случаи, когда руководители сами инспирировали заявления от коллективов.

Следует также иметь в виду, что Крючков являлся членом Политбюро ЦК и депутатом Верховного Совета СССР, что предоставляло ему немало возможностей воздействовать на главу советского государства. Не вызывает сомнений, что если бы Владимир Александрович публично озвучил лишь некоторые факты предательской политики Генсека и Президента, то, возможно, история нашей Родины развивалась бы по-другому. А Горбачёв доживал жизнь не в роскошном баварском замке, а в тюремной камере.

«СПИСОК КРЮЧКОВА»

Несколько слов о публичных выступлениях Крючкова. Он с тревогой, но весьма обтекаемо выступил на XXVIII съезде КПСС (июль 1990 года), когда вопрос стоял о том, тем ли путем идет страна?

Выступал он и на знаменитом IV съезде народных депутатов СССР (декабрь 1990 года), когда стало ясно, что Горбачёв не только не справляется со своими обязанностями, но и противодействует выправлению положения в стране. На этом съезде Владимир Александрович не осмелился поддержать выступление Сажи Умалатовой, хотя потом расценил его как подвиг.

Выступал Крючков и на апрельском (1991 год) Пленуме ЦК, когда стоял вопрос об отстранении Горбачёва от должности. Но вновь обошел стороной вопрос об ответственности Генсека за происходящее в Союзе.

Наконец, 17 июня 1991 года Владимир Александрович на закрытом заседании Верховного Совета СССР вновь говорил о внешних силах, активно действующих по созданию бедственного положения в стране. Он констатировал, что «наше Отечество находится на грани катастрофы».

Подтверждая свое высказывание, Председатель КГБ озвучил секретную записку Юрия Владимировича Андропова «О планах ЦРУ по приобретению агентуры влияния среди советских граждан», датированную 1977 годом.

В записке говорилось о том, что «американская разведка ставит задачу осуществлять вербовку агентуры влияния из числа советских граждан, проводить их обучение и в дальнейшем продвигать в сферу управления политикой, экономикой и наукой Советского Союза. ЦРУ разработало программу индивидуальной подготовки агентов влияния, предусматривающую приобретение ими навыков шпионской деятельности, а также их концентрированную политическую и идеологическую обработку».

Также в записке подчеркивалось, что основное внимание ЦРУ будет обращено на советских граждан: «способных по своим личностным и деловым качествам в перспективе занять важные административные должности» в партийном и советском аппаратах.

Известно, что к моменту выступления Владимира Александровича на Верховном Совете «агенты влияния» были уже подготовлены, внедрены на соответствующие должности и вели «соответствующую» работу. Поэтому действовать надо было без промедления. Однако Крючков ограничился рассуждениями на общие темы.

Если бы за его выступлением последовали действия КГБ по обезвреживанию агентов влияния, то можно было бы понять позицию Владимира Александровича. Накануне операции по обезвреживанию врагов недопустимо разглашение их фамилий. Но и после выступления шефа КГБ на закрытом заседании Верховного Совета так ничего и не последовало.

Напрашивается вывод. Видимо, агенты влияния были слишком могущественными людьми. Об этом мне как-то намекнул один из бывших замов Председателя КГБ. Этот вывод косвенно подтвердил упомянутый в прошлой статье генерал КГБ Юрий Иванович Дроздов. Он, ссылаясь на американского разведчика, заявил корреспонденту «Российской газеты» (31августа 2007 года) о том, что ЦРУ и Госдепартамент США имели в СССР «агентуру на самом верху».

Но в таком случае единственным способом, которым эту агентуру следовало обезвредить, было оглашение их фамилий. Напомню, что в 1981 году в Италии таким образом удалось предотвратить правый государственный переворот, который готовили члены тайной масонской ложи «П-2». Для этого оказалось достаточным опубликовать список с фамилиями 962 членов этой ложи.

В «П-2» входили три министра тогдашнего правительства Италии, руководители всех трех итальянских спецслужб, политический секретарь социал-демократической партии, заместитель министра обороны, президент объединения итальянских промышленников «Конфиндустрия» и т. д.

Самую многочисленную часть ложи составляли военные. Например, начальник генерального штаба министерства обороны Италии, заместитель главнокомандующего военно-морскими силами НАТО в Южной Европе и другие. И, тем не менее, оглашение списка заговорщиков-масонов поставило крест на их планах. Этот скандал в Италии, несомненно, был известен Крючкову.

Не вызывает сомнений, что ему также было известно о международной встрече делегаций органов госбезопасности социалистических государств, состоявшейся в 1974 году в Гаване. На ней особый интерес вызвало выступление начальника контрразведки социалистической Чехословакии Мольнара. Цитату из его выступления привел в своей книге «Как готовили предателей: Начальник политической контрразведки свидетельствует…» первый заместитель Крючкова Филипп Денисович Бобков, участник встречи в Гаване.

Мольнар тогда заявил: «Хочу предупредить вас, что настоящая опасность наступит тогда, когда на сотрудничество с противником пойдут представители властных структур, лица, стоящие у власти. Мотивы их сближения с противником могут быть разными. Это может быть стремление найти гарантии укрепления личной власти, слабая убежденность в социалистическом мировоззрении, научная неподготовленность…

Говорю это на опыте моей Чехословакии. Мы пережили то, что творили руководители государства во времена Дубчека, то, что делал он сам. И органы государственной безопасности не могли препятствовать тому, что вело к гибели строя. Мы не могли выступить против власти, потому что народ верил власти, а не тем, кто выступает против нее. Тем более, что они прикрывались клятвами в верности идеям Маркса и Ленина, утверждали на словах социализм, борясь с изъянами прошлого. Стать «переворотчиками» мы не могли.

Хочу предупредить и призвать вас подумать, как поступать в таких случаях. Одно дело подпольная борьба отдельных лиц или групповых формирований, которые вступили в сотрудничество с противником. И совсем другое, когда происходит изменение позиций руководителей партии и государства в сторону от социалистического пути развития. Ревизионизм охватывает высшие эшелоны власти…»

Абсолютно ясно, что ситуацию в 1991 году можно было изменить только в случае, если бы Крючков назвал фамилии. Тем более, что Председатель КГБ СССР к тому времени уже располагал списком агентов влияния Запада. Это был так называемый «Список 2200» или «Список Крючкова». Именно столько в нем фигурировало агентов. Утверждают, что начинался он с фамилии А. Н. Яковлева. Обычно при упоминании этого списка у многих на лице отражается скептицизм. Однако сегодня существуют достоверные свидетельства того, что такой список существовал.

В марте 2011 года уже упомянутый Юрий Иванович Дроздов в интервью «Российской газете» (17 сентября 2010 года) сообщил, что «так называемый «Список Крючкова» с именами этих людей из американской агентуры не был высосан из пальца». На уточняющий вопрос корреспондента «РГ» Николая Долгополова Дроздов ответил: «Я не считаю, я уверен в этом. Подтверждение — наши агентурные материалы».

ГЛАС В ПУСТЫНЕ И СТРАННЫЙ ГКЧП

Почему же публичные выступления Крючкова не возымели должного эффекта? Почему они оказались гласом вопиющего в пустыне? Ведь они, казалось бы, были проникнуты озабоченностью судьбой Советского Союза. Прежде всего, потому, что проблемы преподносились им в общих чертах, без конкретных фактов и фамилий.

Я помню свою реакцию на выступления Крючкова, да и реакцию тех членов ЦК КПСС и народных депутатов ВС СССР, с которыми я общался. За годы советской власти мы привыкли, что советскую общественность периодически информировали о «коварных» планах Запада. Но тем дело и кончалось, происки врагов всегда успешно пресекались.

В 1990-1991 гг. всех успокаивало то, что Председатель КГБ выступал в присутствии Генсека. Следует иметь в виду, что 27 ноября 1990 года министр обороны Маршал Советского Союза Язов выступил по ЦТ с заявлением об угрозе ослабления обороноспособности страны. Выступал он, как известно, по указанию Президента СССР.

Какой из этого следовал вывод? «Наверху» ситуацию контролируют. Соответственно, все были уверены, что Горбачёв поручил главе госбезопасности проинформировать коммунистов и народных депутатов СССР о том, что КГБ не «дремлет» и контрмеры будут своевременно приняты.

В силу этого публичные выступления Крючкова о «происках врагов» воспринимались без обеспокоенности. Почему этого не осознавал сам Председатель КГБ СССР, до сих пор не ясно. В этом плане более чем странной выглядит инициатива создания Крючковым в августе 1991 года Государственного Комитета по Чрезвычайным Ситуациям — ГКЧП, который поставил роковую точку в судьбе СССР.

Причем поведение главы КГБ в период действия ГКЧП, а именно он был организатором и главной движущей пружиной этого Комитета, невозможно расценивать иначе, как граничащее с предательским.

…К июлю 1991 года Союз стал трещать по швам, несмотря на то, что большинство граждан СССР в марте того же года однозначно высказались за Союз. Достаточно сказать, что в октябре 1990 года даже Иркутская область заявила о суверенитете. Помимо этого фактически обрушилась экономика Союза.

В интервью газете «Комсомольская правда» (18 августа 2011 года) бывший министр печати и информации России Михаил Полторанин напомнил, что в этот период «людям нечего было есть, носить, обувать. Ни мыла, ни полотенец, простыней, носков. На складах все это лежало, но в магазины почему-то  не попадало». Аналогичное положение было и с продовольствием.

По моим сведениям, Горбачёв и Крючков были осведомлены о том, что в стране специально создается дефицит. Но никаких мер по устранению такого положения не предпринималось. В итоге июль 1991 года стал месяцем беспрецедентных для КПСС мятежных пленумов и собраний. Тот же Полторанин утверждает, что комиссия по рассекречиванию документов КПСС, которую он возглавлял, обнаружила впоследствии в архивах более десяти тысяч гневных телеграмм с выражением недоверия Политбюро и лично Генеральному секретарю ЦК и требованием проведения внеочередного съезда КПСС.

Этот съезд стал бы последним для Горбачёва и его команды. Перспективы для него в этом случае вырисовывались весьма печальные. Простой отставкой Генсек не отделался бы. Для «горбачёвцев» стало ясно, что выход — только в ликвидации КПСС. Однако нужен был повод, масштабная провокация, такая, как силовая акция в Вильнюсе в январе 1991 года.

Вот так появился план явить на политическую арену ГКЧП, который якобы попытается спасти страну от развала. Ну, а после его фиаско рассчитаться с противниками Горбачёва, вплоть до запрета КПСС. Не случайно генерал Александр Лебедь в своих мемуарах «За державу обидно…» (1995 год) писал: «Путча как такового не было. Была гениально спланированная и блестяще осуществленная, не имеющая аналогов провокация, где роли были расписаны на умных и дураков. И все они, умные и дураки, сознательно и бессознательно свои роли выполнили».

Бывший премьер-министр СССР Валентин Павлов прямо обозначил главного организатора августовского путча названием своей книги «Август изнутри. Горбачёв путч». В этой книге Павлов привел ряд фактов, которые свидетельствуют о непосредственной причастности Президента к августовским событиям.

В 1996 году в интервью газете «Правда» (12 апреля 1996 года) Валентин Сергеевич сообщил, что само название ГКЧП предложил Михаил Сергеевич: «…персональный состав комитета своей рукой написал сам Горбачёв. Вроде как предположение, кто может в него войти. Того же А. Лукьянова предусмотрительно вписал в список под знаком вопроса».

Павлов утверждал, что Горбачёв был постоянно в курсе дела относительно подготовки к ГКЧП. По его словам, Президент знал, что будущие члены Комитета 17 августа собрались на «объекте АБЦ» (служебная дача КГБ) и позвонил туда Крючкову, чтобы дать последние наставления.

Валентин Сергеевич так описал эту ситуацию: «Собрались мы спонтанно, так сказать, экспромтом. Минут через пятнадцать после моего появления в садовой беседке Крючкова попросили к телефону. Уходя, он обронил странную фразу: «Это звонит Горбачёв из Фороса. Он знает, что мы уже собрались…»

Видимо, горбачёвские напутствия и объясняют странное поведение главы КГБ в период действия чрезвычайного положения. Ему прекрасно было известно, что главная опасность для ГКЧП исходила от президента России и его команды. Тем не менее, Крючков дал возможность Ельцину 19 августа утром выехать из Архангельского, где находилась его дача и беспрепятственно добраться до Белого Дома.

ШВЕД Владислав Николаевич, родился в Москве.