ОБЗОР ПОЛИТИЧЕСКИХ СОБЫТИЙ

Наверняка украинская «безпека» решит иначе, но в Севастополе на день его 225 летия я оказался совершенно случайно. Просто именно в этот день в город возвращался круизный теплоход из Стамбула и, не успев еще отойти от руин Византии, тайн гарема и жульничества турецких таксистов, я попал в самую сердцевину праздничной и политической круговерти.

Шутка ли — выйти погулять, и наткнуться практически лицом к лицу на одного из вице-премьеров России, окруженного энергичными митингующими с плакатами и знаменами: «За русский Севастополь», «За русский выбор»… Вообще слово «русский», именно «русский», а не «российский» торжествовало в Городе русской славы свою победу — оно было повсюду.

Забавным антифоном к дружному хору «Слава России» звучали визги какой то чернявой оранжевой барышни с сумкой «Прага». Она так одиноко и неистово визжала «Слава Украине! Героям слава!», что хотелось дать ей хорошего пинка, не за то, что она кричала, а за то — «как». Пинка я ей не дал — ограничился тем, что прямо у нее над ухом проорал «Слава России!». Дамочка вздрогнула, притихла и поспешно передвинулась в другое место, подальше от угрожающего бородача.

Тем временем С. Б. Иванов что то вещал журналистам, — до меня не доносилось ни звука, но потом я прочел на новостных лентах, что он предупреждал о неизбежности введения визового режима, в случае вступления Украины в НАТО, ибо этого потребуют сами натовцы, о том, что Россия не бросит соотечественников.

Говорил серьезно, спокойно, а я думал о том, что все таки у государственных мужей сложная должность — я гуляю в короткой рубашке, пью вкуснейший севастопольский квас, через час-другой залезу в воду на Херсонесе, а вице-премьер должен ходить по этой жаре в строгом костюме, передвигаться в душном черном автомобиле, и подбирать слова так, чтобы с одной стороны все всё поняли, с другой — чтобы украинские власти не могли придраться, как раньше к Лужкову, а с третьей — чтобы не давать слишком много пустых надежд…

Иду вверх по улице Ленина — теперь на ней всюду таблички где под названием «бывшая Екатерининская, бывшая Адмиралтейская» — отличная задумка, которую следовало бы воплотить и в Москве. В самом начале улицы по случаю дня города продают «специальное издание» моего любимого фруктового портвейна «Севастополь» Инкерманского завода. Затем противостоящие друг другу русский Горсовет и оранжевая горадминистрация во главе с ющенковским гауляйтером Куницыным. Он, кстати сказать, сделал всё, чтобы превратить 225 летие города в свою саморекламу. Всюду висят плакаты с его приветствием. Во время праздничного концерта севастопольцев ждало лазерное шоу, с малопонятными зелеными огоньками, где центральным элементом тоже была куницынская подпись… На концерте, кстати, случилось забавное — ведущий, которому дали указание говорить на «мове» непрерывно ошибался, совсем в духе анекдота «красное знамя педерано педеровикам…» и, в итоге, под дружные крики толпы «говори по русски» перешел на родной язык…

Но ничего у гауляйтеров не получилось. 14 июня стало в Севастополе днем России. И стикеры «Севастополь говорит по русски!» с портретом Путина, и плакат на Доме Офицеров «Россия — Родина моя», и всюду российские флаги — и на зданиях, принадлежащих флоту, и на частных домах, об этом напоминали… Но подлинным символом праздника стала, конечно, Екатерина. Весь 14 июня она простояла задернутой в белое мученицей национальной идеи — встречая проходивших мимо участников праздничного шествия и к подножию этой закутанной в белое статуи ложились первые робкие цветы.

Дело было так — свидомые украинцы решили осчастливить русский город памятником запорожскому гетьману Сагайдачному, известному в основном своим походом на Россию в 1618 году. «Пришол он, пан Саадачной, с черкасы под украинной город под Ливны, и Ливны приступом взял, и многую кровь християнскую пролил, много православных крестьян и з женами и з детьми посек неповинно, и много православных християн поруганья учинил и храмы Божия осквернил и разорил и домы все християнские пограбил и многих жен и детей в плен поимал». Установка этого памятника была настоящим плевком русскому населению Севастополя прямо в день города. И поэтому не случайно его решились установить лишь около ющенковской резиденции на «Омеге» (по Севастопольским меркам глушь типа московского Братеева), будь то же самое поставлено ближе к центру — столкновения были бы неизбежны.

Но на оранжевую провокацию нашелся достойный ответ. Горсовет принял решение об установке памятника Екатерине II — которая, скажем прямо, имела к Севастополю несколько большее отношение, чем Сагайдачный. Куницын взвыл. Он приложил все усилия к тому, чтобы установку памятника сорвать. Пошли разговоры о том, что «императрица неоднозначно воспринимается проживающими в городе украинцами и крымскими татарами», Попытался вильнуть, предложив установить памятник Потемкину как «компромиссный вариант» (хотя чего тут компромиссного мне непонятно — «украинцы и крымские татары» должны были бы не любить блистательного князя еще больше — и будем надеяться памятник достойный этого великого деятеля России появится не вместо, а вместе с Екатериной). Переживания Куницына были тем сильнее, что место для него было выбрано в самом центре города на той самой Екатерининской почти у входа на площадь Нахимова. Матушка-Государыня стоит лицом к Музею Черноморского флота и спиной к доминирующему над городом зданию штаба ЧФ, над которым гордо реет российский флаг.

Понимая, что отказать в памятнике основательнице города попросту неприлично, «державний администратор» больше всего упирал именно на «несогласованность» места, уж больно не хотелось, чтобы Екатерина стояла так — по царски. Но максимум, которого удалось добиться — это перенести открытие памятника на один день. В День Города царица стояла задернутой в белое, и лишь утром 15 мая открылась во всей красе. Последняя работа севастопольского скульптора Станислава Чижа (он скончался незадолго до открытия памятника) поражает своим изяществом и идейной строгогостью. Отлитая в бронзе Екатерина предстает не расфуфыренной монархиней века Просвещения, какой часто её представляли скульпторы и художники, а именно русской матушкой царицей, «белой царицей» перед которой, когда она стояла волжских церквях, ставили свечки, которая ходила пешком на богомолье, которая собирала сведения о русской истории, и которая во время тайного венчания с Потемкиным велела читать как положено — «жена да убоится мужа своего».

Великая государыня, которая, будучи по крови немкой, смогла воплотить требования и настояния «русской партии» и, как мало кто другой в её эпоху, сделала не только для имперских, но именно для национальных задач России, и овеяла при этом само имя русское престижем славы и громом побед.

И вот теперь она гордо встала теперь между штабом и музеем — хранительницей русской и имперской памяти основанного ею города и созданного её повелением флота. То, что происходило в течение дня после открытия памятника, было поразительно — казалось, что каждый севастополец считал своим долгом придти, постоять, сфотографировать и сфотографироваться, принести цветы — от скромных полевых веточек до целых корзин и роскошных букетов.

Два года назад от самого красивого города мира — Севастополя, исходило, все таки, ощущение беды, ощущение увядания. Казалось, что еще немного, и оранжевые украинизаторы, у которых в руках власть, сила и деньги, попросту сомнут и сотрут в пыль прекрасный город, сотрут его память своими высокобюджетными поделками про Крымскую войну, «призванными развенчать миф, что Севастополь был городом русской славы». Но нет, Севастополь жив — в ответ на опасность он поднимается, он, руководимый вечно хранящими его молитвами Нахимова, Корнилова и Тотлебена, осеняемый благословением святого Феодора Ушакова, отстраивает вновь свои бастионы, заряжает свои батареи, и поднимает русский флаг. Севастополь был, есть и будет русским. И сегодня он, наверное, самый русский город на свете.

ЗОВ НЕКРОМАНТА

Прошедшие две недели стали на политической арене Росси не только временем обозначения медведевского курса на «национализм в хорошем смысле слова», но и чередой появления призраков, казалось бы, навсегда ушедшего прошлого.

Сперва Ментимер Шаймиев потребовал восстановить выборы глав регионов или, если уж говорить по простому, систему уездных удельных ханств. Хоть и после некоторой растерянности, но федеральная элита ответила на это требование вполне ясно — «кина не будет».

Затем Гейджар Джемаль, давно уже присвоивший себе странную привилегию говорить от имени всех мусульман России (а это всё равно, как я напишу Медведеву письмо с текстом «православные России требуют…») выдвинул некий ультиматум с угрозами не более, не менее, чем раскола страны, в случае его неисполнения.

Что за требования? Да так, ничего необычного.

Первое — допустить мусульман в политическую жизнь. То есть разрешить создать некую политлоббистскую мафию, которая от имени мусульман России будет гнобить и курощать всех — и православных, и атеистов и простых агностиков.

Второе — свободные выборы в мусульманских регионах России, то есть восстановление системы ханств, поскольку цену этим свободным выборам мы прекрасно знаем. Поразительная перекличка с требованием Шаймиева, не правда ли?

Третье, — допуск мусульман к СМИ, то есть модификация пункта первого применительно к информационному пространству, создание и здесь всех гнобящей мусульманской мафии.

Пункт четвертый, — «пересмотр политических дел по тем очевидным фальсификациям, в результате которых сегодня невинные люди томятся в зонах». Кто то задал совершенно справедливый вопрос — это Джемаль намекает на дело Аракчеева, осужденного «по воле чеченского народа»? Вряд ли. Скорее речь идет об очередной волне амнистий и реабилитаций боевиков, которая и так уже носит совершенно неприличный характер, когда за участие в бандформированиях только что орден «За заслуги перед Отечеством» не выдают…

Наконец, пункт пятый, прекратить практику запрета на «мусульманские книги, которые имеют многовековую практику богослужения и являются частью мировой цивилизации». Какие именно книги имеются в виду, Джемаль не уточнил. Насколько мне известно, в официальном перечне запрещенных в России экстремистских книг значатся только современные ваххабитские брошюры. И если там есть что то еще из мусульманской классики про убийство неверных, то это интересный был бы прецедент для борцов с «Шулхан Арухом», столь прогремевших три года назад…

В общем, ультиматум простой и понятный — «отдайте всё». И весьма характерно, что его одновременно озвучили официальный и единороссийский Шаймиев в округлых формах, и сидевший в президиуме Нацассамблеи Джемаль, со всей экстремистской прямотой (кстати, факт партийного самоопределения Джемаля тоже надо учитывать — по сути, он озвучивает требования мусульманского крыла самой радикальной, самой антигосударственной и русофобской оппозиции).

И всё это сдобрено обычными апелляциями к либералу Медведеву который якобы ведет скрытую титаническую борьбу против силовиков. Апелляциями нелепыми и лживыми, поскольку, во первых, даже если бы эта политическая мифологема имела бы отношения к действительности, самое дурацкое, что можно было бы придумать, — это помогать «силовикам» такими абсурдистскими апелляциями к Медведеву и подтверждать справедливость тезиса, что страну надо держать в узде….

А во вторых, вся эта либеральная мифология попросту неправда. Медведев обозначил свою политическую и, в особенности, внешнеполитическую, программу вполне ясно — и это значительно менее «либеральная» в ставшем привычным для нас смысле, значительно более националистическая и экспансионистская программа, чем то, что можно было ожидать от кого либо. Такое ощущение, что, освободившись сегодня от взятых Путиным еще в начале его правления обязательств перед ельцинским окружением и его западными патронами, новая политическая элита России стала гораздо свободней говорить о том, что она думает о мировых делах.

И тот «либерализм», о котором уместно говорить в связи с новой политической эпохой, сводится лишь к одному — к признанию тезиса, что граждане России заслуживают большего, чем тупо держать их в узде, тащить и не пущать. Именно граждане России, как большинство, которое работает, думает, творит, накапливает для России материальный и интеллектуальный капитал и выводит его в лидирующие страны современного мира.

Между тем лоббисты всевозможных меньшинств требуют для себя власти и «либеральных» привилегий с одной вполне понятной и очевидной целью — еще попить из этого большинства кровушки, еще его как нибудь пограбить. Ведь тот же Джемаль, как он вполне откровенно заявил в дискуссии на одном из интеллектуальных клубов, искренне уверен, что русские сами собой управлять не могут, что им вечно нужна была иностранная элита — то варяжская, тот татарская, то немецкая, то еврейская, а теперь вот настал черед мусульманской элиты на нас поездить. В общем, рус, сдавайся, а то большой кинжал зарежу.

В роли «большой кинжал» на этот раз выступают угрозы вооруженного восстания и отделения навсегда Кавказа и вообще всех мусульманских регионов страны. Вот так вот, не больше не меньше.

Конечно, пугать и разжигать Джемалю не впервой. При всем почтении к нему. как поэту, и интересе, как к интеллектуалу, каждый раз встречая Гейдара Джахидовича на представительных московских тусовках, я задаюсь только одним вопросом — почему этот замечательный человек здесь, а не в тюрьме, за свою экстремистскую деятельность 1999 года, когда газеты с провокационными статьями Джемаля массово завозились в Дагестан и рассылались из захваченных басаевскими отрядами горных селений. Тут ведь речь шла не о свободном самовыражении художника, а о вполне конкретном политическом действии. Скажем, Лимонов сел гораздо за меньшее — и не является ли причиной свободы Джемаля как раз то, что он принадлежит к влиятельной международной структуре и влиятельному этноконфессиональному меньшинству?

Однако к реальности угрозы Джемаля имеют весьма слабое отношение. Точнее к реальности не имеет отношения угроза, что, «если что», Россия навсегда потеряет мусульманские регионы России. На самом деле угроза должна звучать иначе — в случае масштабного вооруженного движения мусульмане навсегда потеряют мусульманские регионы России. И Джемаль, как разумный человек, это прекрасно понимает, если, конечно, не ослеплен окончательно русофобской самовлюбленностью.

В России, у русских, накоплен колоссальный потенциал ненависти к тем, чьим восстанием Джемаль пугает власть. Движения типа ДПНИ и покруче выражают эту бытовую ненависть только в очень малой и поверхностной степени — поскольку размениваются на мелочевку и дешевую крикливую демагогию. Виноваты в этой ненависти не русский шовинизм и ксенофобия, а вполне конкретные действия той публики, от имени которой Джемаль берет на себя смелость говорить.

И как только будет дан убедительный повод — в виде всеобщего ли мятежа, новых сепаратистских попыток или чего то еще, как произойдет, попросту, новое завоевание Кавказа, а никак не его отделение. Хотя бы немного зная русскую историю можно быть в это уверенными. Как и в том, что в этом случае привилегированному положению диаспор, от имени которых Джемаль выдвигает ультиматумы Кремлю, будет положен конец. В этом смысле большего подарка «русским шовинистам», которых клянет мусульманский политик, чем его выступления и угрозы, трудно себе представить.

Однако давайте оставим в стороне гипотезы, намеки и угрозы. В реальности перед нами не более чем шествие политических призраков, пытающихся воплотиться хотя бы в виде зомби. Перед нами загробные голоса ушедших и убитых девяностых, которые требуют себе хотя бы каплю «медвежьей» крови, чтобы вернутся к жизни. Но у самих по себе у них силы больше нет и никогда не будет. Скоро и голоса потускнеют и рассеются в толще льда. А крови им никто не даст — некромантия нынче не в моде.

ПОЧЕМУ НЕ ДАЛИ БЕРЛИН

Глупо говорить, что полоса везений России, шедшая два месяца кряду, кончилась. Но надо, наконец, осознать, что всякое везение имеет свои границы и уметь в этих границах держаться. Россия — бронзовый призер Чемпионата Европы. Такого не было очень давно. Очень. И это прекрасно. Наша сборная провела два прекрасных матча и один феерический, — самый красивый матч всего чемпионата — немцы с испанцами так не сыграют. Но проиграли. Причин тут несколько — во первых, невозможно непрерывно быть лучше всех — мы выбили с чемпионата самую сильную и перспективную команду, и за это пришлось платить.

Похоже, что нашу сборную психологически передавили, и вообще мы друг друга психологически передавили. Выиграв, блестяще выиграв у голландцев, раскатали губы не больше не меньше, чем на финал, полуфинал уже перестал интересовать — шапками закидаем. К игре именно с испанцами почти не готовились, хотя более страшного соперника на чемпионате у нас просто не было, и опыт был вполне негативный… «Даешь Варшаву — дай Берлин!». Или, как написали подсуетившиеся сегодня рекламщики какого то магазина, ездившие по садовому кольцу на оранжевых машинах, «На Берлин через Мадрид». Мадрид и стал нашей Варшавой, совсем как в 1939 м…

Это, увы, очень русская черта, устойчивый культурный сценарий, повторяющийся в общественной и в личной жизни. Русский человек как никто другой умеет страстно желать. Гениально об этом писал Жозеф де Местр «Если желание русского человека запереть в крепость, он поднимет ее на воздух. Нет человека, который желал бы так страстно, как желает русский. Посмотрите, как он тратит деньги, как воплощает в жизнь все прихоти, залетевшие ему в голову, и вы увидите, как он желает. Посмотрите, как он торгует, даже в низах, и вы увидите, как умно и живо он схватывает всё, что касается его выгоды. Посмотрите, как он ведет себя в самых опасных начинаниях, на поле битвы, наконец, и вы увидите, на что он посягает».

Уметь желать и своим желанием сдвигать горы — это прекрасно. Но наша слабость в том, что, пожелав, мы иной раз решаем, что этого достаточно. Думаем, что если мы захотели чего то, сказали себе «через четыре года здесь будет город сад», то он действительно будет и хоть трава не расти. И наша мысль перескакивает к следующей ступени. Нам мало не только достигнутого, но и ближайшего следующего шага. Едва переступив порог, мы уже думаем о гостиной или спальне. Сотни раз замечал это и в себе и во многих единоплеменниках — и по этой черте, кстати сказать, очень просто отличить русского от представителя любой другой национальности.

Иногда эта кривая, этот авось действительно вывозят. И то, что мы пожелали, сбывается как бы само собой. Но, чаще всего, это не так. На пути к Берлину неприятным промежуточным пунктом оказывается какая нибудь Варшава, про которую мы уже почти и забыли… Классической иллюстрацией этой психологической ошибки было наступление Красной армии зимой-весной 1942 года, стоившее нам в итоге Севастополя и поражения под Харьковым со всеми вытекающими. Большой замах, удар по всем направлениям, искренняя вера, что сейчас вот мы немцев дожмем, и обидные неудачи и недоделки почти всюду — субстанции, ресурса на такой замах не хватило. И лишь когда авось стал расчетом, и шапки для закидывания превратились в дивизии, пушки, танки и снаряды возникла машина по производству военных чудес, исправно молотившая вермахт со Сталинградской битвы…

Понятно, что футбол — не война, но очень похоже. У нас еще пока мало по настоящему подготовленных футболистов, у нас еще пока мало опыта для игры с командами экстра-класса, у нас те, кто был вымотались, психологически перегорели на Голландии или выбыли по желтым карточкам… И в итоге сборная, это чувствовалась, больше всего боялась поражения от испанцев, не рисковала, не дралась несмотря ни на что, не навязывала своих правил игры, а следовала чужим. Наказание было суровым.

Но, по счастью, это только футбол. За поражения мы платим только деньгами и нервными клетками. Первую планку мы взяли — и взяли великолепно. После потрясающего матча, который сам по себе был событием, мы вышли в полуфинал. Теперь главное не истерить, а спокойно поднять планку. На победных матчах этого чемпионата, мы увидели, что у России действительно есть футбольная команда. Теперь надо сделать её лучшей в Европе и мире.

ВПЕРЕД К ПОБЕДЕ НАД СТАЛИНИЗМОМ

Почтеннейшую публику уже неделю трясет от результатов конкурса «Имя России», где в Интернет-голосовании с большим отрывом лидирует Иосиф Виссарионович Сталин, а пятеркой лидеров оказались Сталин, Высоцкий, Николай II и Сергей Есенин… А вот первого Гаранта Демократии — Б. Н. Ельцина никак не удается запихнуть даже в число 12 призеров. Странные результаты и странные индикаторы настроений для затребованной «либеральной оттепели»….

Сколько уже тут напричитали про «тоску быдла по твердой руке», про «коммунистический флешмоб», про «разочарование в демократических ценностях», про «грузинского убийцу в роли главного русского» и всё в том же духе. Повторяться и дискутировать с этим бредом я не буду, тем более, что свои мысли относительно Сталина высказал уже и в статье «Вернуть Сталина Победе» и в книге «Русский националист».

Гораздо рациональней обсудить другой вопрос — как нам победить сталинизм? Как добиться того, чтобы со флешмобами и без них нация не голосовала за Сталина в качестве первого из «имен России?

Сталинизм, нравится это кому то или нет, является сегодня доминирующей идеологией и доминирующим умонастроением России — причем даже у тех, кто никогда сам в своём сталинизме не признается. И он будет являться доминирующей идеологией до тех самых пор, пока эпоха Сталина не перестанет быть последней по времени эпохой крупного национального исторического успеха, пока Сталин не перестанет быть символом последних по времени выдающихся достижений русской цивилизации.

Никакие попытки принизить значение этих успехов, никакие попытки оторвать фигуру Сталина от, например, победы в Великой Отечественной Войне, ничего кроме ненависти и презрения нации к врагам её успеха не приведут. И это вполне закономерно — лжецов и русофобов у нас не любят. К чему бы это?

Каждая нация живет, прежде всего, ради моментов высочайшего напряжения, горения и выражения своего духа в великих испытания. Эпохи комфорта и сытого спокойствия вспоминают неплохо, иногда даже по доброму, но без энтузиазма. С подлинным восторгом говорят только о тех временах, о которых хочется сказать: я горд, что жил в эту эпоху… И мало кто может усомниться в том, что эпоха Сталина была именно такой эпохой. Что, справедливо признав Победу в Великой Отечественной грандиозным свершением, утверждающим наше право на первостепенное место в истории, мы отдаем долг уважения тому, кто был военным и политическим вождем этой эпохи. Британцы признали «человеком ХХ века» Черчилля и почему то никого это не возмущает и никто не устраивает на сей счет истерик.

Но, объективная «десталинизация» нашего идеологического сознания, тем не менее, нужна. По одной простой причине — со смерти Сталина прошло уже 55 лет, — историческая питательность этой идеи убывает вместе со сменой поколений. Сегодня уже не так много осталось людей, которые жили в эту эпоху в сознательном возрасте. А потому сохранение «сталинизма» в качестве абстрактного умонастроения нации попросту опасно.

Но произвести эту десталинизацию можно только одним способом — создав в истории нашего народа новую Великую Эпоху. Придав нашей исторической жизни новое напряжение, новое чувство гордости, сделав нас, живших в этой новой эпохи предметом зависти и восхищения потомков. Рубашек Димы Билана и коньков Плющенко для этого мало, даже вкупе с выходом в полуфинал Чемпионата Европы… Речь идет о подлинном величии, подлинно грандиозных свершениях, — экономических, культурных, политических, моральных, которые все равно должны закончиться военной победой (даже если эта победа будет достигнута не столько гаубицами, сколько газопроводами).

Россия XVIII века восхищалась эпохой Петра, потом — Екатерины, потом грела память о войне 1812 года — а потом на целое столетие по настоящему гордиться было нечем, и Империя не выдержала груза собственной психологической нелегитимности, собственной недостаточной успешности. И сталинская эпоха была эпохой нового скачка и нового смысла. Если Путину и Медведеву удастся довести до такого же напряжения свою эпоху, то они без труда займут место Сталина в национальном сознании… Уже на их эпоху и их облик будут ориентироваться будущие политики и идеологи.

Это может быть эпоха национальной реконкисты и ирриденты, уже обозначающаяся на наших границах, это может быть победа в начинающейся экономической «Четвертой мировой», это может быть оформление в России иного, более глубокого и интересного чем западный, цивилизационного проекта, это может быть эпоха культурного, религиозного и антропологического возрождения нации… Это должно быть всё вышеперечисленное.

Быть великим просто — надо просто им быть. И путь к десталинизации элементарен — достаточно просто быть более великими, чем Сталин.