Автор: ВЛАДИМИР ЗАЙЦЕВ

КРОВАВАЯ СВАДЬБА

БЕЗ ПРАВА НА ОПРАВДАНИЕ

Сорок лет назад случился самый громкий в Советском Союзе теракт на воздушном транспорте. Впервые для освобождения самолета с заложниками задействовали знаменитую ныне на весь мир Группу «Альфа».

Вначале преамбула. 18-19 ноября 1983 года. Самолет Ту-134А, следовавший по маршруту Тбилиси — Батуми — Киев — Ленинград с 57 пассажирами на борту и семью членами экипажа, был захвачен группой «золотой молодежи» из семи человек.

В ходе захвата были убиты летчики Завен Шарбатян и Анзор Чедия, стюардесса Валентина Крутикова, а также двое пассажиров. Получили тяжелые ранения и остались инвалидами штурман А. Плотко и бортпроводница И. Химич.

Требование бандитов: лететь в Турцию. В ходе перестрелки в пилотской кабине и создании аэродинамических перегрузок летчикам удалось отбить атаку террористов, убив одного из них, и заблокировать дверь. Командир корабля Ахматгер Гардапхадзе осуществил посадку в аэропорту города Тбилиси.

19 ноября самолет был освобожден в ходе комбинированного штурма, предпринятого сотрудниками Группы «А» КГБ СССР (руководитель — Геннадий Зайцев). Никто из пассажиров не пострадал.

Ахматгеру Гардапхадзе и штурману Владимиру Гасояну было присвоено звание Героя Советского Союза.

Существует версия: власти Грузии якобы заранее знали о предстоящем захвате лайнера, но ничего не предприняли — чтобы можно было начать «завинчивать гайки».

Выскажу свое мнение: утверждение «конспирологов» не выдерживает критики — не будь в пилотской кабине хладнокровного и меткого штурмана Владимира Гасояна, захват Ту-134 увенчался бы успехом.

Вот почему так важны свидетельства реальных участников событий — экипажа лайнера, пассажиров и нас, бойцов спецназа антитеррора. Они позволяют восстановить истину и не дать обелить, романтизировать Зло.

ЗВОНОК ПРЕДСЕДАТЕЛЯ КГБ

Гнусный месяц — ноябрь. Осенние золотые деньки бабьего лета безвозвратно улетели с последними листочками, до бодрящего зимнего морозца с россыпями искрящихся снежных сугробов еще надо дожить. Безвременье какое-то. Служба в это время кажется поистине «лямкой». Точнее сказать — боевая учеба.

Чем бы ни занимался сотрудник подразделения спецназначения (я не говорю о людях случайных, попавших в Группу «А» стараниями кадровиков, — таких единицы, и надолго они у нас не задерживались), где бы ни находился, хоть на блинах у тещи, в глубине души у него пульсирует, звенит какая-то струнка ожидания чего-то неизбежного и крайне неприятного…

Осень. Поздняя… Обычным куражом, лихостью на занятиях и не пахнет — «по погодным условиям».

И потому, распуская свое отделение по домам ровно в 18.00, про себя я напутствовал катящееся к закату 18 ноября 1983 года солдатским аккордом «День прошел, и… ладно» в надежде, что он навсегда будет похоронен в моей памяти. Судя по утомленным лицам ребят, они были полностью со мной солидарны. Разве можно было заранее знать, что день этот войдет в историю «Альфы»?

Командир-единоначальник, если он, естественно, является таковым, а не только числится в штатном расписании, покидает подразделение, как капитан тонущее судно, последним. Вышестоящий начальник — после подчиненных ему командиров, и так по нарастающей. В общем, как говорят: «Если ты добросовестно работаешь по 8 часов в сутки, то станешь начальником и будешь трудиться по 12 часов».

Громыхнув тяжелой дверцей сейфа, укрывшего в своем чреве секретную документацию, я потянулся и с удовольствием подумал, что уж сегодня не придется толкаться в переполненном столичном антиобщественном транспорте и давить промозглую грязь: начальник «Альфы», полковник Зайцев Геннадий Николаевич, однофамилец, обещал доставить до родного порога в своей служебной «Волге».

В комнате дежурного по Группе «А», где мы должны были встретиться, я мгновенно понял, что торжественный выезд домой откладывается на неопределенное время. Старлей, облаченный по случаю дежурства в форму, с дрожью в голосе объявил Геннадию Николаевичу, что Сам просит с ним срочно связаться…

Просьба… Ох, уж эта кэгэбэшная интеллигентность. Хотел бы я посмотреть на человека, который бы не откликнулся на подобную просьбу.

Сам — это Председатель КГБ СССР Чебриков Виктор Михайлович.

Зайцев-старший, умудрившись сохранить начальственное достоинство, попросту растворился в воздухе, чтобы возникнуть в своем кабинете у самого главного из десятка других телефонов, украшенного гербом СССР.

Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять: случилось нечто экстраординарное. Председатель Комитета госбезопасности никогда прежде не был замечен в стремлении просто поговорить в конце рабочего дня.

Лицо у Зайцева-старшего, когда он переговорил с Самим, было словно он с похорон вернулся, но выдержка, закваска тертого жизнью, начальниками и подчиненными чекиста вылилась в отлитое из свинцовых горошин-слов сообщение: «В 16 часов 16 минут группой вооруженных лиц захвачен самолет Ту-134, следовавший по маршруту Тбилиси — Батуми — Киев — Ленинград. На борту 57 пассажиров и 7 членов экипажа. В настоящее время лайнер стоит на одной из взлетных полос аэропорта столицы Грузии. Все. Находимся в готовности».

Еще примерно с полчаса в самых верхах думали над проклятыми русскими вопросами. Если ответ на первый из них — «Кто виноват?» — пока всех удовлетворял («вооруженная группа»), то решение второго требовало неизбежных в подобных случаях согласований и увязок.

Наконец, поступила команда на выход, то есть готовиться к вылету в Тбилиси.

Геннадий Николаевич, Бог весть по каким соображениям, до последней минуты не мог принять решение — брать ли меня в «команду». Скорее всего, вспомнил древнюю мудрость о том, что беда не приходит одна, и кому-то из руководства Группы «А» лучше оставаться на месте: разного рода придурков на Руси всегда хватало, и кому и что придет в буйную головушку отчудить, ни один оракул не предскажет. Но, в конце концов, пролетая мимо меня, грустного и растерянного, буркнул желаемое: «Собирайся».

Правда, машина уже стояла под парами, и освобождать заложников я отправился без привычной экипировки.

В то время и на тренировках, и при проведении операций «альфовцы» облачались в обмундирование так называемого «летно-технического состава»: черные комбезы, которые носят чернорабочие военных аэродромов — всякие там техники, смазчики-заправщики и прочий непритязательный люд — удобно, тепло и немарко. В оружейке я едва успел схватить свои стволы, сгреб чью-то униформу дичайшего синего цвета и скатился вслед за товарищами.

«САМОЛЁТ С КОМИТЕТСКИМИ ГОЛОВОРЕЗАМИ»

В 20.30 бетонка взлетной полосы аэропорта «Внуково» скакнула вниз, и самолет, набитый ребятами Группы «А» и офицерами Управления КГБ на транспорте, взял курс на Тбилиси.

Внешне наша «Тушка» ничем не отличалась от захваченной. Внутри же она делилась на две части: общую, представляющую собой обычную пассажирскую «колбасу», и нечто вроде кабинета, в котором мы и собрались на первое свое совещание.

Приткнувшись в уголке дивана, я поймал себя на банальности, что наше совещание напоминает консилиум врачей перед сложной операцией: строгие лица, негромкие голоса, мысли и идеи облачены в короткие, четкие формулировки.

Информации в нашем распоряжении было еще маловато, поэтому все внимание сосредоточилось на рассмотрении вариантов «домашних заготовок», разработанных на случай действий «Альфы» против террористов, захвативших самолет. Но никто ни на секунду не забывал, что все они готовились в тиши кабинетов, и ни у кого из Группы «А» не было опыта освобождения сбитых в тесноте чрева авиалайнера перепуганных пассажиров. И хотя большинство крепких ребят, откинувшихся сейчас в мягких креслах общего салона, вроде бы безмятежно дремали, это была всего лишь видимость.

Около полуночи совершили посадку в аэропорту Тбилиси, где, по-моему, собралось все местное КГБ. Не чинясь званиями и должностями, импульсивные грузины бросились помогать нам выгружать багаж, или, как мы его называли, «боекомплект». По мере того, как на бетонке росла груда ящиков и тюков, кавказцы приходили в дикий восторг.

Вылетая на операцию и не зная точно, какое именно снаряжение понадобится, мы захватили с собой много разного и всякого. В умелых руках наше добро способно обеспечить военный переворот в небольшой банановой республике: автоматы, пистолеты, снайперские винтовки, бронежилеты, каски, радиостанции, бронещиты, ящики со спецсредствами, пиротехнику, чемоданы с различной экипировкой. Что ж, «одежкой», по которой встречают, мы уважение заслужили.

Впрочем, как вскоре оказалось, кое-кому на гостеприимной грузинской земле наш прилет встал поперек горла. Через специальную аппаратуру прослушивания удалось перехватить горестно-озлобленный вопль одного из террористов. Если убрать эмоциональные выражения, то получится: «Из Москвы прибыл самолет с комитетскими головорезами».

В те времена наша Группа была настолько засекречена, что о ее существовании даже в Комитете мало кто знал. И потому сразу стало ясно, что лайнер захватили ребятки совсем не из простых-незатейливых…

«ДА, ОН СЛИШКОМ ПОХОЖ НА СВОЕГО ОТЦА»

В депутатском зале аэропорта расположился штаб операции. От стены к стене, от кресла к креслу бесцельно слоняются прокурор республики, начальник управления гражданской авиации, министр МВД Грузии, контрразведчики.

Группу «А» представляет, само собой, Зайцев-старший. Надо немало повариться в котле системы, чтобы прочитать на его бесстрастном лице тщательно скрытое негодование: «А что, товарищи, вы здесь, собственно говоря, делаете?» Отношение профессионалов к дилетантам, которые путаются под ногами, но вдруг и могут понадобиться.

Уже потом я понял, что за замедленностью в движениях и внешним спокойствием этого человека скрывается натура крайне эмоциональная, но умеющая скрывать свое естество.

Немного в стороне стоял первый секретарь ЦК компартии Грузии Эдуард Шеварднадзе. Около семи лет (с 1965-го по 1972 год) он возглавлял республиканское Министерство внутренних дел.

Искренне говорю, тогда он мне понравился. И не только своим внешним видом — подтянутый, стройный — но, прежде всего, манерой держаться. Уже в том, что за ночь ни разу не присел, чувствовалось, что нервы его натянуты как струна, но больше внешне это никак не проявлялось. Другие деятели подобного ранга топали бы ногами, брызгали слюной и разбрасывали налево и направо ценные указания, одинаково бесполезные и даже опасные.

Захватившие самолет были уже установлены. Контора генерал-полковника Инаури (главы КГБ Грузии) подтвердила, что хлеб ест недаром. На меня и на других «московских скорохватов» копии, отпечатанные на машинке с краткими биографическими данными, никакого впечатления не произвели, но окружение первого секретаря разбилось на кучки и уныло, как пчелы в дикую жару, зажужжало.

Только сам Шеварднадзе напоминал статую Командора. Лицо у него дрогнуло только один раз.

С фотографиями террористов, которые мне выдали в штабе, я скользил по залу для «особо важных», торопясь к своим ребятам. Если придется штурмовать — пусть запомнят хорошенько. Ну и сам не мог удержаться, чтобы не перетасовать на ходу скользкие глянцевые снимки.

Шеварднадзе вдруг ожил и остановил меня.

— Что это у вас в руках? Покажите.

Взяв их в руки и перебирая, внимательно всматриваясь в лица, задержал свой взгляд на одном из них — Церетели:

— Да, он слишком похож на своего отца!

Остальные террористы также были отпрысками людей в республике известных и порядочных, без какой-либо тяги к криминалу. Оказалось, что воспитали они подонков.

ТЕРРОРИСТКА ТАНЯ

В 1983 году незадолго до захвата самолета киностудия имени М. Горького сняла лирико-драматический фильм «Набат». Чины от министерства культуры после соответствующих консультаций картину в прокат не пустили и поставили гриф: «Для служебного пользования». «Кино крутить» было решено только для правоохранительных органов и людей, ответственных за безопасность «Аэрофлота». И правильно сделали.

Оценка сильных и слабых сторон фильма как произведения искусства не в моей компетенции, но если отбросить всю лирику, то лента с успехом может претендовать на учебное пособие для террористов.

Двое негодяев, решив улететь за границу, разыграли в ресторане перед стюардессой Катей Васильчиковой (которую выследили) молодоженов и вкрадчиво, но настойчиво попросили пронести на борт портфель с ценной посудой.

Катя дрогнула, не смогла устоять. Когда теневой главарь, «молодожены» и «подарок» оказались на борту, то быстро выяснилось, что вместо фарфора у счастливых влюбленных — оружие, и они хорошо знают, как им пользоваться.

Безжалостную террористку Ирину Радчук (она же «Таня») сыграла знаменитая Наталья Варлей. Та самая героиня фильма «Кавказская пленница»: «Это студентка, комсомолка, спортсменка, наконец, она просто красавица!».

Ну, а под видом группы захвата были показаны мы. Точнее, некие спортсмены из КГБ. Некий образ команды спецназа. А в начале картины даже появилось суровое лицо нашего командира, сидящего в зале на заседании министерства гражданской авиации СССР, — Геннадия Николаевича Зайцева.

Как и любой «закрытый» фильм, сопровождаемый грозным «циркуляром», помимо тех, кому положено было его посмотреть, он стал известен еще куче народа, не имеющего никакого отношения ни к органам, ни к славным работникам воздушных путей.

ТРАГЕДИЯ НА БОРТУ

Вот этот самый киношный захват самолета и был практически один к одному претворен в реальную жизнь в Тбилиси.

18 ноября 1983 года в аэропорт к рейсу № 6833 (Тбилиси — Ленинград) прибыл шикарный свадебный кортеж. Молодожены, Герман Кобахидзе и Тинатин Петвиашвили, якобы отправлялись в свадебное путешествие. Их сопровождали друзья, Давид Микаберидзе и Иосиф Церетели.

За день-два будущие преступники действительно отпраздновали свадьбу. Настоящую. Среди приглашенных была сотрудница аэропорта, сменная дежурная Анна Варсимашвили. Между витиеватыми тостами за здоровье молодых с ней договорились, что гостья поможет молодоженам купить билеты и попасть на борт самолета через депутатский зал, минуя досмотр. Как задумали, так все и получилось.

Преступники приехали в аэропорт, где встретили двух знакомых девушек — Анну Меливу и Евгению Шалуташвили, которым предложили совершить вояж по городам и весям Союза. О своем действительном замысле дурехам, разумеется, не сообщили. Вся компания без досмотра прошла через депутатский зал и расселась по креслам.

Другие члены банды — Григорий Табидзе, братья Каха и Паата Ивериели присоединились к новобрачным, пройдя через общий зал с остальными пассажирами.

После взлета кандидаты в террористы, краем уха слышавшие о сопровождении полетов сотрудниками КГБ, принялись рассматривать пассажиров на предмет «засланного казачка». Они строили из себя великих физиогномистов, которые без труда сумеют вычислить сотрудника органов по выражению бдительной настороженности во взоре.

Но как раз этот рейс никто не сопровождал. Однако кто ищет — тот всегда найдет. На свою беду, один из пассажиров, видимо, от природы любопытный и общительный, показался террористам подозрительным.

Какая же свадьба без шампанского. Сосо Церетели, с бутылкой этого игристого напитка в руках, поднялся со своего места, подошел сзади к вертящему головой гражданину и двинул тяжелым «огнетушителем».

Вслед за этим Табидзе и братья Ивериели схватили и избили стюардессу Валентину Крутикову. Прикрываясь ею, они ворвались в пилотскую кабину.

Завен Шабартян открыл дверь и получил пять пуль.

— Самолет захвачен! Берите курс на Турцию! Иначе мы всех вас перестреляем! — орали, захлебываясь террористы.

Бортинженер Анзор Чедия повернулся к ним и спросил:

— Что вы хотите?

Договорить ему не дали, прозвучало несколько выстрелов, он упал, завис в кресле.

Террористы не заметили, что в носовой части пилотской кабины за шторками находится штурман самолета Владимир Гасоян. Очнувшись от возникшего в такой обстановке замешательства, он выхватил положенный ему по штату пистолет и открыл ответный огонь.

В тесноте кабины не надо быть снайпером, чтобы попасть. Скрючившись, упал на пол и в агонии засучил ногами Табидзе, получив тяжелое ранение, один из братьев Ивериели выскочил за дверь, обратно в салон.

Когда Табидзе рухнул, командир корабля развернулся в кресле и тоже начал стрелять. После чего, не растерявшись, проделал в воздухе несколько фигур «высшего пилотажа» — чтобы затруднить действия преступников. Как потом подсчитали специалисты, нагрузка на несущие конструкции самолета при этих маневрах превысила допустимые в три раза.

Что тогда ощущали пассажиры, представлять не хочется, но в результате экипажу удалось отделиться от преступников бронированной дверью пилотской кабины.

ПРОДОЛЖЕНИЕ.