Автор: ВЛАДИМИР БЕРЕЗОВЕЦ, ПАВЕЛ ЕВДОКИМОВ

ВМЕСТЕ ПО ЖИЗНИ - 2

ПРОДОЛЖЕНИЕ. НАЧАЛО

«ГРЕХ — ЭТО ОБИДЕТЬ ЧЕЛОВЕКА»

Павел Евдокимов: «Авторадио» — это мощные проекты. Несколько слов о них.

Юрий Костин: «Дискотека 80-ых», наши юбилеи, ежедневный эфир, новости, дорожная информация, сотрудничество с ГИБДД, сейчас еще и сотрудничество с Международной Ассоциацией «Альфа».

Мы постоянно пытаемся искать новые формы, но сейчас мир стал более жестким — корпоративные требования стали более жесткими, а люди циничнее. А еще многие устали быть последовательными в своей доброте. Прикидывают в голове рейтинг и значимость добрых дел: вот это мне надо делать, а это не надо или можно отложить до времени.

Владимир Березовец: «Что надо делать» и «что не надо» — это закладывается в детстве.

Юрий Костин: Да, так. Меня, например, воспитывала моя двоюродная бабушка. Бабушки. Одна жила в деревне, другая в Москве. Та, которая в Москве, научила доброте, при этом она неверующая была. А та, что в деревне, была верующая и научила меня выдержке.

Еще московская бабушка научила картошку жарить — я впервые в семь лет первый раз попробовал, как это делается.

Владимир Березовец: Как бабушек звали?

Юрий Костин: Прасковья Михайловна и Татьяна Борисовна. Так вот она говорила: «Грех — это обидеть человека».

Владимир Березовец: Это какая из бабушек?

Юрий Костин: Московская. Я запомнил это на всю жизнь. В эти годы, с шести до десяти лет, я как раз впитывал это все остро. Очень рано мы повзрослели… Там и мама начала болеть, а папа часто уезжал в командировки, он был строителем. Поэтому я был часто предоставлен сам себе. Райончик у нас был веселый.

Павел Евдокимов: Какой?

Юрий Костин: Коньково, вчерашнее село. Там лес еще был. И бывший колхозный яблоневый сад.

Павел Евдокимов: Соседи, значит, — я из Беляево. Тоже бывшая деревня.

Юрий Костин: Да, соседи. И в итоге она наказывала мне по поводу доброты: «Никогда не отказывай милостыню дать». Когда я стал взрослее, говорила, что нельзя отказывать людям, потому что никто не знает, может, ты сам окажешься в такой же ситуации.

А другая бабушка, потеряв мужа на войне и детей схоронив, кроме моего дяди, молилась каждый день. Икона была старая в красном углу, как положено. Она молилась, очень верила, и 90-й псалом дала, когда я в институт поступал, чтобы я обвязал вокруг талии. И я пошел и поступил.

Правел Евдокимов: В такой скромный институт под названием МГИМО.

Юрий Костин: Хотелось бы скромно ответить, что «писарем при штабе», но, да, поступил.

Владимир Березовец: Сейчас народ стесняется быть добрым. Потому что могут перепутать слабого с добрым. Все какую-то играют роль, боясь показать свою душу.

Юрий Костин: Это так.

Владимир Березовец: Дескать, если мужчина плачет — это слабый мужчина.

Юрий Костин: Доброта — признак силы духа. А если мужчина плачет, он закаляется. А как тут не плакать-то иногда. Это все условности. Вопрос в твоих поступках. Что такое пойти в атаку, например? Это само по себе подвиг. И бояться не стыдно. И плакать. Мы все, выросшие в СССР, — в какой-то степени солдаты. Но солдаты не роботы.

ЧАСТЬ ТВОЕЙ ЖИЗНИ

Павел Евдокимов: Если брать «Авторадио» как отдельную коммерческую структуру, за счет чего она держит в народе высокую планку?

Юрий Костин: За счет искренности. А аудиторию и народ наш не обманешь — люди всё чувствуют тонко. За счет этой искренности и лояльность аудитории. Недаром у нас есть слоган: «Радио слушают, «Авторадио» любят».

Павел Евдокимов: Это своя философия такая?

Юрий Костин: Она не напоказ, типа мы сейчас расскажем, как мы всех вас любим и похвастаемся, сколько народу любит нас. «Авторадио» — органичная часть общества, это станция — попутчик, советчик, но, главное — друг.

Мы хорошо понимаем и чувствуем, что происходит в разных областях и сферах нашей жизни. Вот, например, военные профессии, связанные со специальными операциями, с подготовкой и боевым опытом. Я помню, мы, мальчишками, играли в войну — игрушечный автомат, кто-то за немцев, кто-то за русских. Все, в основном, хотели за наших. Приходилось и немцами быть. Я хорошо помню эти свои детские впечатления. Уже тогда мы учились не только слышать, но и понимать, примерять на себя разные специальности, ситуации.

Сидим в «окопе», что вырыли в снегу (при морозе минус двадцать), а я думаю: «Ну, хорошо, у меня деревянный автомат и скоро я поду домой греться. А каково солдату с реальным оружием и в реальной боевой обстановке?» То есть, будучи ребенком, я проникался ощущением войны, боя, психологическим состоянием перед атакой.

Когда я написал роман «Немец», в нем был описан эпизод рукопашного боя. Конечно, я сам никогда в таком кровавом деле не участвовал. Но люди, имевшие боевой опыт, сказали, что очень похоже на правду. Потому что мы с детства были воспитаны в духе наших отцов и дедов.

Владимир Березовец: Это как в произведениях Высоцкого, написанных от имени фронтовиков. И ветераны признавали их своими, хотя сам Владимир Семёнович никогда не воевал.

Если говорить о лозунгах, о девизах. Аудитория «Авторадио» — она насколько изменилась сейчас и что вообще она представляет собой? Можно понять срез этой аудитории, что это за люди?

Юрий Костин: В гендерном отношении — это, примерно, 50 на 50 мужчины и женщины, в основном люди, передвигающиеся на автомобилях. Они главным образом слушают радио, находясь «на колесах». Возрастной состав широкий.

Несмотря на то, что «Авторадио» всегда работало на аудиторию чуть более взрослую, молодежь нас тоже слушала всегда, поскольку «Авторадио» подкупало своей искренностью.

Вообще, с молодежью хитрить абсолютно бессмысленно — это максимализм юношеский: ты либо слушаешь, либо нет. Если ты видишь фальшь, то — всё!

Причем, от возраста артиста тоже мало что зависит. Заигрывать с аудиторией — дело бесперспективное. Но, если ты даже принадлежишь к категории «ретро», но за плечами уникальный опыт и в душе искренность, тебя будут любить.

Лев Валерьянович Лещенко, слава Богу, появляется иногда в эфире. Скептическое отношение к нему со стороны молодого поколения существует ровно до того момента, пока он не выходит на сцену, и тут никакие новые артисты не могу составить ему конкуренцию.

Они здорово все работают, дай Бог им счастья, успехов в карьере, но, когда Валерьянович выходит на сцену — всем становит все понятно, что Лещенко — глыба, явление! Восемьдесят один год человеку, но он такой же двадцатипятилетний, как и раньше. У него энергетика, у него харизма сумасшедшая и его песни уникальны. Например, «Соловьиная роща» — мой сын родился существенно позже того, как эта песня появилась. Но она трогает на уровне ДНК. Генетически это творчество воспринимается как наше, родное.

Павел Евдокимов: Поэтому мы начали разговор с того, что не надо никого заставлять любить наши песни и нашу культуру.

Юрий Костин: Мы сами это все прекрасно понимаем. Да, существует и танцевальная музыка, и разная, и любая, но есть основа — ядро, те традиции, на которых воспитывалось несколько поколений.

По СССР многие не особо ностальгируют — понятно, никому не хочется в многочасовых, а порой и многодневных очередях за колбасой или ботинками стоять. И не хочется вернуться к тому моменту, когда мой отец… Он был большим патриотом, но, как рабочий человек, всегда правду говорил. И он досадовал: «У нас в районе нет ни одной пивной и бильярдной. У меня мечта, чтобы до конца жизни появился клуб, чтобы я в бильярд с мужиками мог сыграть и хорошего пивка выпить. А не стоять в очереди к этим бочкам, и в пакетике целлофановом пиво не носить».

Но в той великой стране под названием СССР были все же другие принципы взаимоотношений. Как у Визбора: «Тот мир рассыпался как мел, который словом жить умел, что начиналось с буквы «л», заканчиваясь мягким знаком».

…Вот даже на «Дискотеке 80-х», иностранные звезды, некоторых из которых мы в шутку называем «народными артистами Советского Союза» — Тото Кутуньо, Пупо, C. C. Catch, Томас Андерс — благодаря тому, что они восемнадцать лет с нами работали, стали понимать слушателей, дух, любовь, искренность аудитории.

Они же видят, что независимо от языка люди поют наизусть, даже не понимая порой, что это значит. Такая вот удивительная энергетика. И когда я, например, выходил на сцену Олимпийского и смотрел лица, то я сам себе завидовал, что у нас такая аудитория. Светлые лица, это что-то родное, — ни в какой стране таких лиц больше не увидишь. Это и есть основа нашей аудитории, кстати.

Владимир Березовец: Это часть тебя, это часть твоей жизни.

Юрий Костин: Каждый из нас — это братья и сестры, так или иначе, потому что мы все объединены одной землей, одной культурой, генетической памятью. И это поколение 1980-х еще объединено пониманием, что такое жить «до», «после» и в переходный период.

Ну, кому такое счастье выпало — искренне радоваться новым штанам? В мире оно все валялось грудами в супермаркетах, и никому до этого дела не было. А у нас новые джинсы — это было событие, мы носили на троих одни. На свиданья ходили в одних и тех же… «Где наш галстук?», как в советском фильме «Добровольцы».

Павел Евдокимов: Мы последнее поколение, которое не просто родилось, а именно выросло в СССР. И мы знаем, как все было на самом деле, со всеми плюсами и минусами.

Юрий Костин: Так и есть.

«СПЕЦНАЗОВСКИЙ» ПЕРИОД

Павел Евдокимов: В прошлом году у тебя начался «спецназовский» период биографии. Ты был утвержден сопредседателем юбилейного комитета 30-летия Международной Ассоциации «Альфа». Довелось познакомиться и со скромными пахарями спецназа, и с легендами спецслужб. И какие впечатления?

Юрий Костин: Это родные люди для меня. Для меня большая честь, что меня воспринимали на равных. Иногда подтрунивали, шутили надо мной, но беззлобно и абсолютно по-дружески. Для меня влиться в этот коллектив было большой честью. Говорят часто: «большая честь», но это действительно так.

Будь жив мой дядя Вячеслав Степанович — он во время войны партизанил в Калужской области. Потом, приписав себе годик, пошел в армию и закончил войну лейтенантом. Помню, все говорил, что надо съездить в Латвию: «Когда освобождали Ригу, там дерево есть, я два пистолета закопал». Такой хулиган был до конца жизни… Так вот, если бы я приехал к дяде и сказал, что меня считают своим другом в «Альфе», для него это был бы как орден.

Павел Евдокимов: А орден Дружбы вручил лично Путин?

Юрий Костин: Да. Я подошел к президенту и попросил слово. И тогда сказал, что пришло в голову, хоть и репетировал речь, а когда Путина увидел, то забыл.

Мы до этого встречались, но то была менее формальная обстановка: в Сочи, когда мы устраивали проект «Стройотряд «Авторадио»». Мы тогда ему свою фирменную куртку подарили.

Так вот, вышел я получить награду: «Самая большая проблема для меня, что некому из старших орденом похвастаться — все ушли». Но каждый в Победу свой вклад внес и в восстановление страны. Одна бабушка на трудовом фронте, другая в деревне, в колхозе работала, детей воспитывала. Всех мужиков из деревни отправили Москву защищать и мало кто вернулся. Русские женщины на своих плечах столько подняли — это тоже подвиг.

Владимир Березовец: Калужская область?

Юрий Костин: Барятинский район. Я у бабушки спрашивал: «Какие впечатления о немцах?» — «Ну какое впечатление — вошли в деревню, чистые такие, аккуратные». — «И все?» — «Поселили нас в сарай, сами — в хату».

Владимир Березовец: Там «яйка, матка, млеко»?

Юрий Костин: Нет, консервы поставили. Менялись. Для меня, советского человека, это была дикость какая-то. Как это — менялись? Но в соседней деревне, где была айзанцкоманда, жителей сожгли. То есть разные немцы были. Вермахт и СС. А еще финны, австрийцы — бабушка всем оценку давала.

Была история, когда немец нашел у дяди патроны. А для немцев было два основных «преступления»: воровство и оружие, то есть, связь с партизанами. И приказали расстрелять дядю моего. Немецкий солдат повел его в лес и вдруг сказал: «Беги!» В воздух выстрелил. Тоже люди разные.

Надо на мир смотреть широко открытыми глазами, непредвзято. Но есть святые вещи. 9 мая был всегда для меня праздник номер один. И для «Авторадио» — тоже! И для многих наших друзей-артистов, тоже есть святые понятия, которые никаким шоу-бизнесом не искоренить.

Саша Маршалл — он тоже наш друг, и когда я ему говорю, что надо для «Альфы» выступить, ни секунды не думал, а сразу сказал: «Да».

Владимир Березовец: Его выступление на юбилее Международной Ассоциации «Альфа» сразу всех сплотило, мобилизовало.

Юрий Костин: Есть такие артисты… Я их называю артисты «Авторадио», для которых есть нечто большее, чем гонорар. Можно дискутировать, когда тебя приглашают на коммерческий концерт, а здесь вопросов не возникает. У Митяева, у Газманова.

У молодых — тоже. Родион Газманов, когда приехал в Беслан в первый раз, до конца не ощущал всего. Мы ему показали школу, и он там со слезами стоял. К вопросу о том, когда мужчины плачут. А как не плакать-то?

Владимир Березовец: Родион — хороший артист. Когда был у нас на мероприятии, выступил очень достойно, все, кстати, это отметили.

Юрий Костин: Парень — настоящий сын своего отца. А тот всегда с ним достаточно строго себя вел. Как мужчина.

ПРОДОЛЖЕНИЕ.