Автор: ПАВЕЛ ЕВДОКИМОВ

НА ТОЙ ГРАЖДАНСКОЙ - 2

ПРОДОЛЖЕНИЕ. НАЧАЛО.

«Я НЕ БУДУ ТЕБЯ ОБЫСКИВАТЬ»

— Михаил Иванович, итак — Хитроу, Англия. Вы летите с Ельциным…

— Борис Николаевич говорит, глядя на городской пейзаж под нами: «Вот и мы так заживем». А мы все романтики, верили в это… Но вот наступил 1993 год, когда надо было уже бороться непосредственно за это романтическое чувство. Геннадий Николаевич Зайцев, когда получил мою команду, прибыл с Группой «А» в Кремль. Это было 3 октября.

— 21 сентября Ельцин издал Указ № 1400… и «покатилось»!

— Да. Перед этим Ельцин собрал совещание и дал команду: «Михаил Иванович, я вам поручаю арестовать всех руководителей Верховного Совета». Я говорю: «Хорошо, Борис Николаевич!»

— Скажите, это было устное распоряжение?

— Да, устное.

— Письменного документа вы не попросили?

— Нет. А зачем, когда было принято решение о блокировании Белого дома? А соответствующее решение было принято на заседании Совета безопасности России.

— Это после того, когда была попытка захвата здания штаба Главного командования войсками СНГ на Ленинградском проспекте, предпринятая группой отставных офицеров, со стрельбой и прочими шумовыми эффектами, включая смерть капитана милиции и посторонней женщины?

— Нет, это было до того. 21 сентября Ельцин ввел в действие Указ № 1400, и на Совбезе обсуждался вопрос о том, какими методами принудить Верховный Совет подчиниться принятому решению. Потому что сразу же пришла информация, что вокруг здания опять строятся баррикады.

— Конституционный Суд России тогда принял официальное решение по Указу № 1400. В ту же ночь. И отнюдь не в пользу Ельцина.

ИЗ ДОСЬЕ

Мнения о позиции Конституционного суда Российской Федерации во главе с В. Д. Зорькиным расходятся: по мнению самих судей и сторонников Съезда народных депутатов, он сохранял нейтралитет; по мнению сторонников Ельцина — занял сторону Верховного Совета и Съезда народных депутатов РФ.

Валерий Зорькин выступил с инициативой о проведении одновременных досрочных выборов нового высшего органа государственной власти и президента в соответствии с Конституцией и законами Российской Федерации.

 

— Да, утром судьи Конституционного Суда уже опубликовали свой вердикт. А сторонники Белого дома начали строить баррикады. И колючей проволокой глава МВД Виктор Ерин обнес тогда здание парламента и выставил внутренние войска для того, чтобы блокировать Белый дом, чтобы очаг сопротивления не разрастался. Мы тогда выставили два поста наблюдения: один был около «книжки» — там пять наших сотрудников было.

— У здания мэрии на Калининском проспекте.

— Там же в мэрии, кстати, был штаб, и «альфовцы» по очереди менялись и докладывали обстановку. Но задач никаких я не ставил, потому что не ясна была сама ситуация. Только наблюдение. Главная задача — не допустить, чтобы в Белый дом оружие привезли. Мы боялись, что там начнется вооружение защитников парламента. Но так как периметр был весь закрыт, то практически надобность в этом отпала.

Зайцев тогда пришел ко мне и говорит: «Михаил Иванович, сейчас ребятам там делать нечего, может, я их заберу»? — «Забирайте». И Геннадий Николаевич снял людей. Мы ожидали, что начнутся переговоры, но уже переговоры в другом ключе.

— То есть ставка все-таки на тот момент была на переговоры? Или на силовой вариант?

— Только мирным путем. Речи о силовом пути не было, и команды ставились только на мирный, бескровный путь. К этому процессу подключился тогда патриарх Алексий — он, собственно, и инициировал переговоры между Кремлем и Белым домом. В этот переговорный процесс вошел и мэр Москвы Юрий Лужков.

23 сентября состоялось совместное заседание, на котором Верховный Совет ультимативно объявил, что «или мирные переговоры, или мы переходим к другим действиям». Эти возможные силовые действия со стороны Белого дома мы тогда обсуждали и тогда же решили: отрезать им связь, выключить свет — то есть создать условия к тому, чтобы принудить Руцкого и Хасбулатова к чему-то иному, мирному. Остудить их головы.

— Но получилось все наоборот! Людей это только озлобило…

— Двадцать третьего числа Лужков все «это дело» отключил. И рассчитывал на то, что за этот период что-то да произойдет.

25-го мне звонит Борис Николаевич и говорит: «Михаил Иванович, вы в курсе, что Баранников перешел на сторону Руцкого?» — «Я не в курсе». — «Ну, позвоните ему и скажите». А информацию Ельцину кто-то дал, может быть, с Лубянки. Я звоню Баранникову по спецкоммутатору. У меня с ним были хорошие, добрые отношения.

Состоялся такой разговор. «Ельцин мне позвонил и сказал, что ты перешел на сторону Хасбулатова». — «Миша, какая ерунда, я никогда не был предателем!» — «Но ты же в Белом доме появлялся и с Дунаевым там был вместе», — «Да, я появлялся…» — Короче, ушел от прямого и честного ответа.

На следующий день после моего разговора (26 числа) газеты публикуют информацию о том, что Верховный Совет назначил Дунаева министром Внутренних дел, а Баранникова — министром безопасности, Ачалова — министром обороны и так далее. То есть Баранников меня обманул.

Я пришел к Ельцину, говорю: так и так, разговор состоялся, однако сегодня уже получили информацию по Баранникову. Да, все подтвердилось. Борис Николаевич покивал головой, но ничего больше не сказал.

Прошло дня три-четыре. Ельцин в разговоре со мной говорит: «Может, Баранникова все же вернуть…» А они с ним дружили, у них были хорошие отношения.

— С чем была связана отставка Баранникова?

— Дело в том, что жена Дунаева и жена Баранникова съездили за границу, и в Швейцарии их принимал Борис Бирштейн («Сиабеко Групп»), Дима Якубовский и вся эта камарилья. И они их же сдали — все чеки о покупках, которые там были в общей сумме на 350 тысяч долларов — шубы, драгоценности… Бабы, ё-моё! Тем более, наши «матрешки» вырвались за границу, а тут ах… Европа! Marina Rinaldi, елки-палки. Все прозаически просто.

Когда Ельцину все принесли на доклад, он пригласил Ерина и Грачёва и сказал им, что надо поговорить с Баранниковым, пусть он как-то из этой ситуации выйдет, объяснится.

— Ельцин готов был ему простить все это дело?

— Да. Но Баранников уперся, говорит, что все это ерунда и подстава. Тогда позвали Бориса Бирштейна, и он подтвердил, что давал деньги.

А перед этим Баранников привел Бирштейна к Ельцину, представил его своим «агентом», и сказал, что он семь лет сотрудничает с КГБ, привез его оперативное дело и прочее. В результате, Борис Николаевич обиделся на нас, психанул, чего мы лезем туда, куда не надо.

И тут — новый оборот, с женами. Борис Николаевич говорит: «Что делать? Я не могу так оставлять». В июле была собрана Коллегия Министерства безопасности, и Ельцин снял Баранникова с должности и назначил на его место Николая Михайловича Голушко.

— А как вел себя на Коллегии Баранников?

— Все признал, но после этого, на второй день, когда был снят с должности, написал статью в газете, где опровергал все предъявленные ему обвинения. И внизу подписался — «честь имею».

— И что Ельцин?

— Это еще больше Бориса Николаевича обидело и разозлило. Но сам факт, что он потом опять попросил: «Может быть, вы переговорите?» — указывал на то, что у Ельцина еще не остыло отношение к Баранникову. Я ответил, что это бесполезно, коль Баранников принял такое решение — перейти на сторону Руцкого и Верховного Совета.

И вот 4 октября я его уже арестовал возле Белого дома, около стадиона, где стояли четверо — Ачалов, Полозков, Дунаев и Баранников.

— Полозков — это глава Компартии Российской Федерации?

— Да. И со мной «альфовцы» тоже были. Этих троих мы обыскали, а Баранникова я пригласил к себе и говорю: «Виктор Павлович, если есть оружие, сдай, пожалуйста. Единственное, что я для тебя могу сделать — я не буду тебя обыскивать». — «Миша, ты же знаешь, у меня задача была только одна — чтобы не пролилась кровь». — «Это уже твое дело. И второе, документы — мне. Я тебя конвоировать не буду, пройди, пожалуйста, сам в автобус».

И Баранников сам пошел, его не сопровождали, не конвоировали. Вроде как друг был когда-то, работали вместе. Глава госбезопасности, и за столом вместе были, и на охоте. Есть чисто человеческие какие-то отношения. Так что вот это личный для меня финал 1993 года — 4 числа…

ТРЕТЬЕ ОКТЯБРЯ

— Михаил Иванович, давайте вернемся к событиям 25 сентября.

— А 25-го Борис Николаевич позвонил, чтобы я переговорил с Баранниковым, а затем мы просто стали ждать, как дальше будет развиваться ситуация этой «горячей осени». Переговорный процесс не привел ни к каким позитивным результатам. Хасбулатовцы и руцкисты все договоренности не соблюдали. Вроде бы с нами в Свято-Даниловом монастыре договариваются и говорят: «Да, все — разоружаемся, переходим, соглашаемся. Будем идти на выборы».

— Что-то типа «дорожной карты»?

— А утром сообщают, что не будут ничего выполнять из того, о чем мы договорились вчера. И так продолжалось дней пять или даже больше. И на каком-то этапе, это уже было второе, пятница, приехали Лужков, Филатов и Сосковец к Борису Николаевичу и доложили, что хасбулатовцы не прибыли на очередные переговоры в монастырь, переговоры сорваны.

Ельцину позвонил патриарх Алексий и сказал, что они приняли все исчерпывающие меры для организации переговорного процесса, но это ни к чему не привело. «Давайте, что-то еще будем думать», — сказал глава Церкви.

А третьего числа утром начался массовый митинг оппозиционных сил на Октябрьской площади. Затем по Садовому кольцу он переместился к Смоленской площади.

— На Крымском мосту была жесткая рукопашная схватка демонстрантов с сотрудниками МВД…

— Да, манифестанты прорвали эту цепь. На Смоленской происходила основная часть событий, потому что туда подошли резервы МВД с Садового кольца и подтянулись отступившие от Крымского моста. И здесь тогда погибли люди.

ИЗ ДОСЬЕ

Во время прорыва колонны на Крымском мосту и в районе Смоленской площади против манифестантов были применены гранаты со слезоточивым газом.

Согласно справке ГУК ВВ МВД за 3 октября 1993 года, в 14:35 старшим оперативным начальником (начальником ГУВД Москвы Панкратовым) было принято решение направить на Зубовскую площадь резерв из 350 солдат внутренних войск, которые, однако, смогли продержаться лишь пять-семь минут, после чего были смяты. Из двенадцати армейских грузовиков, на которых они прибыли, десять были захвачены манифестантами. Личный состав был оттеснен толпой.

 

— Да, я видел эту свалку на Смоленской своими глазами, точнее, ее окончание…

— Демонстранты прорвали оцепление и вышли уже на Белый дом. И вот здесь произошли главные события. Когда они подошли, с Белого дома открыли огонь по милиционерам, которые стояли возле мэрии.

— Именно с Белого дома? Вы уверены? А не наоборот?..

— Да. Первыми открыли огонь они, белодомовцы. Чтобы помочь прорвавшим оцепление. И тогда началось избиение, потому что милиция была фактически без оружия — с дубинками, щитами и табельными пистолетами. Командующий внутренними войсками Анатолий Куликов позвонил мне и говорит, что оцепление прорвано, а ни оружия, ни боеприпасов нет, а ему надо хотя бы сотрудников вооружить по этой кризисной ситуации.

А там десять тысяч человек, толпа прорвалась! Распаленные манифестанты начали бить силовиков. Там Софринская бригада стояла… Молодые солдатики внутренних войск: их начали колотить-молотить, убили офицера, который там был с ними. И соответственно захватили штаб, который был в «книжке» мэрии.

Штаб отступил (в это время старшим был генерал Огородников) вместе с Егоровым Михаилом Константиновичем в сторону американского посольства, в Большой Девятинский переулок.

В руках демонстрантов оказалась командно-штабная машина Р-142М, принадлежавшая одной из частей внутренних войск. Демонстранты стали растаскивать установленные со стороны мэрии и поставленных в линию поливальных автомашин заграждения из колючей проволоки.

ИЗ ДОСЬЕ

«Над головами демонстрантов была произведена очередь из крупнокалиберного пулемета БТРа, стоявшего у мэрии. Среди подвергшихся обстрелу демонстрантов возникла паника. Некоторые стали разбегаться. Сотрудники милиции активно применяли против них спецсредства.

Двое сотрудников милиции были убиты случайными выстрелами своих сослуживцев […]

По информации Генеральной прокуратуры Российской Федерации, уголовное дело в отношении сотрудника милиции Пестова Л. Л., произведшего выстрел из карабина КС-23, которым был смертельно ранен [заместитель начальника УВД Северо-Западного административного округа города Москвы] Шишаев И. Д., прекращено за отсутствием в его действиях состава преступления.

По данным следствия Генеральной прокуратуры Российской Федерации, во время прохождения демонстрантов по Конюшковской улице рядом с Посольством США неустановленный мужчина в милицейской форме из толпы произвел автоматную очередь в сторону военнослужащих внутренних войск и сотрудников милиции. В результате были ранены один сотрудник милиции и пятеро военнослужащих в / ч 3641 (Софринская бригада внутренних войск), один из которых впоследствии скончался».

Из доклада комиссии Государственной Думы РФ

 

— Прорвавшиеся стали строить баррикады, перекрывать окружающее Белый дом пространство. И сразу же после прорыва стали формировать боевые отряды под лозунгами: «Вперед на Останкино!», «Возьмем Кремль!», «Всех повесим!» и тому подобное. Я ничего не придумываю. Звучали именно такие призывы.

— Михаил Иванович, а что вы делали в этот момент?

— В это время… я ехал на машине по Берсеневской набережной где-то в 14:15, свободно проехал в Кремль, Арбат был пустой. Милиции нет, гаишников нет — никого нет. А там, у Белого дома, очень много народу было. Свалка. Побоище.

Когда доложил Ельцину, что осуществлен прорыв и деблокирован Белый дом, он спросил: «Погибли люди?» Встревоженный Ерин сказал мне: «Видимо, сейчас пойдут на тебя и на Минобороны, и поэтому надо организовать оборону зданий».

Ну, я Кремлёвский полк по тревоге поднял, вооружил и на стены Кремля всех расставил. БТРы выдвинул, проходы закрыл. «Альфу» и «Вымпел» вызвал к себе. Но «Вымпел» шел со своего объекта базирования в Балашихе, а это достаточно далеко, а «Альфа», размещавшаяся почти в центре города, прибыла минут через тридцать — около двухсот человек вместе с Зайцевым. Сначала дежурные отделы, потом по тревоге подъехали остальные сотрудники Группы «А».

— Какую вы поставили перед ними задачу?

— Всех бойцов я сначала направил в здание Арсенала, но потом подумал, что вдруг дело затянется, и разместил их в Кремлёвском Дворце Съездов — там хоть диваны есть, кресла… и туалеты. Можно хоть прилечь, присесть — люди-то живые!

Потом, когда подъехал командир «Вымпела» генерал Дмитрий Михайлович Герасимов, я его направил туда же. «Вымпел» по количеству людей был побольше, чем «Альфа» — где-то человек 220.

Геннадий Николаевич доложил мне о том, что его люди прибыли. Я ему говорю: «Вы тогда разместитесь, бытовые вопросы порешайте». Начальником продовольственного отдела у меня был Николай Иванович Тюстин — дал ему команду обеспечить питание. Он спросил: «Надолго ли это все?» — «Не знаю». Но я рассчитывал, что это противостояние продлится максимум дня три. Не думал, что это будет долго.

Я не предполагал, что события так трагично будут развиваться — тогда невозможно было предположить, что произойдет катастрофа у мэрии и прорыв на Останкино и… все остальное, что случилось.

Единственное, мы не знали, что будет армия делать. Про Министерство внутренних дел было понятно — в это время часть внутренних войск поехала в казармы за оружием, часть осталась — блокировали что-то.

ИЗ ДОСЬЕ

Согласно стенограмме видеодокументов, на которую ссылается в своих воспоминаниях помощник и. о. министра обороны Ачалова (по версии Белого дома), защитник Дома Советов Марат Мусин:

«Александр Руцкой:

— Прошу внимания! Молодежь, боеспособные мужчины! Вот здесь в левой части строиться! Формировать отряды, и надо сегодня штурмом взять мэрию и «Останкино»!

— Ура!

Руслан Хасбулатов:

— Я призываю наших доблестных воинов привести сюда войска, танки для того, чтобы штурмом взять Кремль c узурпатором бывшим, преступником Ельциным… Ельцин сегодня же должен быть заключен в «Матросскую тишину», вся его продажная клика должна быть заключена в подземелье!

На улице заглушают конец фразы:

— Ура!»

 

— Командир отряда «Витязь» Сергей Лысюк выдвигался со своими бойцами, следую по маршруту — он не получал боевой задачи по Останкино. Но его где-то уже в пути перехватили и по рации поставили задачу выдвинуться к телецентру и не допустить захвата телецентра.

— Да, Сергей Иванович прибыл первым…

— Лысюк успел опередить тогда группу боевиков генерала Макашёва, направлявшуюся автотранспортом от Белого дома. Готовилось ли это заранее, или все произошло спонтанно? Если заранее, то так топорно не действуют. А если спонтанно, то что за «очумелые ручки», куда лезли-то?

— Ну, тут уж пан или пропал. Кто первым бы успел, тот и контролировал бы Останкино, а отсюда и телевизионное вещание на всю страну.

— Генерал Макашёв руководил всей колонной. Они захватили автобусы и машины, которые остались от Софринской бригады, и на них поехали. Было около десяти автобусов и шесть или семь легковых автомобилей. Сначала было человек 400-500, а потом уж, сколько там собралось, включая толпу сочувствовавших и просто зевак, я не знаю — я не свидетель этих событий. Я в этот момент находился в Кремле.

Продолжение в следующем номере.