Автор: АННА ШИРЯЕВА

СТАЛИНГРАД. «ЛЮДИ ПАДАЛИ С НЕБА»

Всё дальше от нас Сталинградская битва, все меньше остается в живых её участников. Но все масштабнее открывается перед нами картина того, что было тогда совершено советскими воинами у пылающих берегов Волги.

Не теряет актуальности идея возвращения городу его прежнего названия — Сталинград. За это в Государственной Думе выступают фракции КПРФ и ЛДПР. А последняя недавно предложила переименовать Волгоградский проспект в Москве в проспект Героев Сталинграда.

Не забывают о Сталинграде и в Европе. В Париже есть станция метро Stalingrad и Площадь Сталинградской битвы, находящаяся неподалеку от бульвара Виллет. И никто не думает их переименовывать, несмотря на критическое отношение собственно к Сталину на Западе.

Помнят, естественно, о Сталинграде и в Германии. Но для немцев это крайне болезненная тема, которая очень точно — по своей тональности и идейной направленности — отражена в талантливом фильме «Stalingrad» режиссера Йозефа Фильсмайера, вышедшем в прокат в январе 1993 года.

А недавно журнал «Шпигель» опубликовал материал Тима Прёзе, который рассказывает о здравствующем участнике сражения, естественно, с той стороны. Предлагаем перевод этой статьи, а также результаты нашего опроса относительно необходимости переименования Волгограда.

«…75 лет назад вермахт начал наступление на Сталинград — и оказался в окружении. Ханс-Эрдман Шёнбек (Hans-Erdmann Schonbeck) пережил самое страшное сражение Второй Мировой войны. Он рассказывает о бессмысленных смертях, а также о своей ярости по отношению к Гитлеру.

Этот пожилой господин носит на запястье браслет с красной кнопкой. Нажав на нее в случае необходимости, он сразу же получит помощь, его жизнь будет спасена. Иногда он думает об этом, а также о тех днях, когда, казалось, для него уже не могло быть никакого спасения.

Хансу-Эрдману Шёнбеку 94 года, он джентльмен, носит запонки на манжетах, обувь ручной работы, а также сшитые на заказ пиджаки. Только если присмотреться внимательно, можно заметить, что одно плечо у него немного опущено. Когда-то его раздробил осколок гранаты. В Сталинграде.

75 лет назад, 23 августа 1942 года, Шёнбек был в числе тех солдат вермахта, которые по приказу Гитлера шли в атаку на Сталинград. Вместе с сотнями тысяч своих товарищей он изведал эту многомесячную кровавую бойню, голод и холод суровой русской зимы. Но самым худшим было отчаяние, которое он испытал, когда Гитлер в ноябре 1942 года приказал своим, уже окруженным, солдатам продолжать борьбу, несмотря на всю безнадежность их положения.

Шёнбек живет в просторных апартаментах, расположенных в одной из мюнхенских резиденций для пожилых людей. В его гостиной висят фотографии в рамках. На них его дети и внуки, летний дом, а также прекрасные воспоминания из его жизни. И здесь же — карта мира, на которой отмечено место самой тяжелой битвы XX столетия, место, которое сегодня называется иначе. До сегодняшнего Волгограда отсюда, из Мюнхена, — всего лишь подать рукой.

РОЖДЕСТВО В СТАЛИНГРАДСКОМ КОТЛЕ

Крохотными кажутся самолеты в небе, которые он провожает взглядом из своих окон на двенадцатом этаже. Они переносят его далеко в прошлое. В его прежний мир. Тогда он вспоминает об одном из последних самолетов, которому в январе 1943 года удалось вырваться из «котла» и вынести его из самого пекла на небеса. Из сталинградского ада, где из 300 тысяч окруженных солдат для 240 тысяч уже не нашлось такого последнего самолета.

Скорбно и потому неохотно вспоминает Ханс-Эрдман Шёнбек об этом горьком эпизоде — как его товарищи бежали к последним прорвавшимся в «котел» самолетам. Как пытались они втиснуться в кабины, как их отгоняли и стреляли по ним. О том, как кричали, умоляли и боролись за себя мужчины.

Большинству из них не удается добраться до входного люка. Из последних сил они пытаются взобраться на шасси и крылья взлетающих самолетов. Пилоты вынуждены раскачивать самолеты, чтобы сбросить их и не дать рухнуть на землю перегруженным машинам. «Люди падали с неба, — говорит Шёнбек. Голос его срывается. — Оттуда сверху они падали назад, в пекло Сталинграда».

Память об этом до сегодняшнего дня лежит на нем тяжким грузом. Шёнбек принадлежит к травмированному поколению, многие обитатели этой резиденции для пожилых людей также пережили тяготы войны — ветеран СДПГ Ханс-Йохен Фогель или Рольф Шимпф.

Шёнбек был фанен-юнкером 11-й танковой дивизии, затем лейтенантом 24-го танкового полка. В Сталинграде он руководил артиллерийским эскадроном. Он вспоминает Рождественский сочельник 1942 года: «Мы пели на наших позициях «Штилле Нахт» («Stille Nacht» — немецкая рождественская песня — Ред.). Я даже смог достать маленькую елку и украл две свечки из одной церкви. В моем походном снаряжении была припасена белая рубашка для Рождества, и я ее надел. Откуда-то мне удалось достать алкоголь для моих людей, и это был даже коньяк».

РУХНУЛ БЕЗ СИЛ НА ОБРАТНОМ ПУТИ

Но вскоре его подразделение было рассеяно. «Я корчился в яме на ледяной земле. Моя спина и плечи были разорваны, я ослеп из-за тяжелого ранения позвоночника, — рассказывает Шёнбек. — К тому же насмерть окоченел на тридцатиградусном морозе, потерял 45 килограммов веса. Смутно слышал я гром русских орудий. Этот грохот подбирался все ближе. Один из моих товарищей оставил мне пистолет с одним патроном, чтобы я мог свести счеты с жизнью».

Но вдруг посреди грохота сражения он услышал хорошо знакомый звук: мотор самолета «Хенкель» He-111. И рядом голос одного товарища. «Он вытаскивает меня из ямы, взваливает себе на плечи и бросает в грузовой отсек «Хенкеля»».

…Шёнбек почувствовал, как машина набирает скорость и отрывается от земли. После этого он потерял сознание.

Шёнбек очнулся только в лазарете за линией фронта. Зрение медленно возвращалось к нему. Его погрузили на транспорт для раненых, и через несколько недель он наконец-то добрался до своей родины Бреслау.

«Моя мать стояла там, на перроне, с букетом красных роз», — вспоминает он. Из последних сил он выбрался из вагона, потому что непременно хотел сам выйти навстречу ей. И тут же рухнул без сил.

ЖИЗНЬ ПОСЛЕ УБИЙСТВ

«Сталинград!» Сегодня, когда Шёнбек произносит это слово, оно не звучит как название населенного пункта. В нем отзываются 94 года жизни и выживания. Из окна его кухни открывается вид на башню концерна BMW. Когда-то Шёнбек начинал там в качестве менеджера и достиг поста члена наблюдательного совета. Он был президентом немецкого и европейского автомобильного союза. Награжден Орденом «За заслуги перед Федеративной Республикой Германия», а также баварским орденом «За заслуги». Его прежние коллеги по работе до сих пор называют его «сэр».

«Нет, — говорит Шёнбек, — тот, кто пережил Сталинград, потом уже не мог верить в Гитлера. Я его проклял». И, тем не менее, он был одним из бесчисленных немецких солдат, вовлеченных в эту преступную войну на уничтожение. Зверства СС в тылу продвигавшегося вперед фронта — «об этом мы слишком долгое время ничего не знали, а после мы не хотели в это поверить», — говорит он.

Еще несколько лет назад у него в плече все еще оставались целые осколки сталинградской шрапнели. Шёнбек решил наконец сделать операцию. Извлеченные осколки был позолочены ювелиром и подарены жене. А когда плечо начинает болеть, он старается не думать о прошлом. Если же приходится рассказывать о нем, то его слова всегда полны негодования и злости на Гитлера.

Несмотря на все ужасы войны, ему довелось испытать чувство единения и сплоченности со своим подразделением в ходе Сталинградской битвы. «Я никогда не забуду, как я, лейтенант, плакал вместе с моими последними товарищами. Я никогда не забуду, как мне порой удавалось убедить кого-то из них, что для нас еще не все потеряно. Я мог вселить в некоторых из них уверенность, обнять и утешить», — говорит Шёнбек.

Однако точно так же не может он забыть и то, как убивал людей — «для того, чтобы самому не быть убитым». Это не дает ему покоя и поныне.

«МОЙ ВТОРОЙ СТАЛИНГРАД»

После своего спасения из Сталинграда он явился в военное верховное командование в Мауэрвальде, что в Восточной Пруссии, недалеко от штаб-квартиры фюрера «Вольфшанце». Из последователя он превратился в противника Гитлера. «Он предал своих солдат», — говорит Шёнбек. Поэтому Шёнбек «горячо желал, чтобы Гитлер был убит».

Шёнбек был очень близок к офицерам, которые объединялись против Гитлера. Его начальник граф Карл-Генрих фон Риттберг несколько раз доверительно разговаривал с ним: «Я ожидаю, что вы нарушите вашу присягу. Могу ли я на вас рассчитывать?» — спросил майор накануне покушения Штауффенберга на Гитлера 20 июля 1944 года. Шёнбек отвечал: «Так точно, герр майор, разумеется». С этого момента он уже знал о предстоящем заговоре и молчал — одного этого хватило бы, чтобы казнить его, как и сотни других соучастников.

Шёнбек был хорошо знаком с заговорщиком Альбрехтом фон Хагеном, они жили с ним в одном бараке. Фон Хаген прятал под своей кроватью взрывчатку на расстоянии двух метров от койки Шёнбека. И тому приходилось много дней спать рядом с бомбой. После покушения национал-социалисты подвергли его допросу, но пытки прошли его стороной. Это до сих пор удивляет его. «Провал 20-го июля стал моим вторым Сталинградом», — говорит он дрожащим голосом.

Эти воспоминания стоили ему немалых усилий. Из больших окон его мюнхенского дома он всматривается в горизонт, туда, где возвышается цепь альпийских гор. Он видит снег на их вершинах. Этот проклятый снег, который 75 лет назад почти что лишил его жизни».

Перевод Анны Ширяевой («Спецназ России»). 

 

 

Газета «СПЕЦНАЗ РОССИИ» и журнал «РАЗВЕДЧИКЪ»