12 марта этого года на Панемунском КПП, что на границе Литвы и Калининградской области, был задержан полковник запаса Юрий Мель. Оказалось, что наш соотечественник включен Генпрокуратурой Литвы в список подозреваемых в совершении военных преступлений в январе 1991 года.

ИСТОРИЧЕСКИЙ ПОВОРОТ?

В литовских СМИ по поводу задержания Меля было заявлено: «Это исторический поворот в деле «13 января». Задержан долгое время скрывавшийся гражданин России». Информация представлена так, чтобы создать у обывателя впечатление о задержании крайне опасного преступника, который еще якобы и скрывался. Это просто наглая ложь.

Полковник Мель, вышедший в запас по болезни, несколько лет ездил в Литву за лекарствами, пока не был задержан. Это произошло на фоне истерии, царящей в Литве, вызванной вхождением Крыма в состав РФ. Местные политики, знающие, что треть республики составляют территории, обретенные в период пребывания Литвы в СССР, панически боятся, что Москва предпримет действия по их возврату.

Ю. Мель может стать фигурой в большой политической акции, которую Литва готовит против России. Он преследуется по политическим мотивам. Это более чем очевидно, судя по крайне политизированной ситуации, которая сложилась в Литовской Республике вокруг дела о январских событиях 1991 года. Мель — первый задержанный из списка подозреваемых 79 россиян, в отношении которых литовская Фемида планирует в ближайшем будущем провести заочные судебные процессы.

Заочными процессами Литва стремится решить вопрос правового подтверждения «фактов» совершения советской армией военных преступлений на территории «независимой» ЛР в январе 1991 года. Тем самым Литва должна обрести своё «Катынское дело», которое не только позволит ей предъявлять бесконечные материальные претензии, но и утверждать, что РФ является правопреемником «преступного государства СССР».

К этому добавлю, что еще в январе 2010 года Сейм Литвы принял резолюцию, согласно которой литовское правительство должно официально обратиться к России, как к правопреемнице СССР, с требованием выплатить компенсации семьям погибших и получивших ранения во время январских событий 1991 года в Вильнюсе.

«КЛИНИКА» ЛИТОВСКОЙ ФЕМИДЫ

22-летний лейтенант Ю. Мель в 1991 году служил в 107-й мотострелковой дивизии, дислоцированной в Вильнюсе, являясь командиром танкового взвода. Командуя танком под бортовым номером 544, он в ночь на 13 января 1991 года участвовал в силовой акции по восстановлению конституционного порядка в Литовской ССР. В современной Литве многие участники этой акции объявлены подозреваемыми в совершении военных преступлений и преступлений против человечества.

По утверждению Генпрокуратуры Литвы Мель в суде якобы пояснил, что он, выполняя приказ, маневрировал у вильнюсской телебашни и произвел три холостых выстрела из танковой пушки. Никаких других действий он не выполнял. Тем не менее, литовский прокурор Г. Пашкявичюс предъявил бывшему лейтенанту «подозрения в военных преступлениях и преступлениях против человечности». Он же предупредил Меля, что ему грозит пожизненное лишение свободы!

Однако, как стало известно, Ю. Мель никаких признательных показаний не давал. Он выразил протест по поводу своего незаконного задержания, отказался дать показания суду, попросив внести его заявление в протокол. Будем надеяться, что оно внесено.

Замечу, что ложные заявления — излюбленное оружие литовских прокуроров. 20 сентября 2000 года на заседании Апелляционного суда ЛР по жалобам осужденных по делу «О государственном перевороте 13 января 1991 года» (дело «13 января») прокурор Йонас Оболявичюс, сославшись на заместителя командира Группы «А» Михаила Головатова, заявил, что в состав Комитета национального спасения Литвы «входили Бурокявичюс, Науджюнас и Швед…»

Между тем установлено, что М. Головатов во время пребывания в Вильнюсе ни с кем не обсуждал состав Комитета национального спасения Литвы. Какие-либо показания по данному поводу он не давал ни в Генпрокуратуре СССР, ни в Генпрокуратуре Литвы.

Тем не менее, литовские прокуроры в «Уведомлении о подозрении» от 3 августа 2006 года утверждали, что 7-8 января 1991 года он якобы «участвовал в разработке письменного плана заговора на 6 листах, названного планом «Введения президентского правления СССР», а 11 января в 15.00 час. принимал участие в создании «Комитета национального спасения Литвы».

И все это якобы происходило в Вильнюсе, в месте дислокации 107-й мотострелковой дивизии. Между тем, документально подтверждено, что подполковник М. Головатов и Группа «А» прибыли в Вильнюс 11 января 1991 года только в 23.00 час. Но для литовских прокуроров это не аргумент.

По аналогичному необоснованному обвинению в августе 1999 года Окружной суд г. Вильнюса приговорил к шести годам тюремного заключения бывшего секретаря ЦК Компартии Литвы / КПСС Юозаса Куолялиса. Хотя было достоверно установлено, что Куолялис с начала декабря 1990 года по 12 января 1991 года находился в Лаосе. То есть физически он не мог принимать участие в «преступных действиях», которые ему инкриминировало литовское «правосудие».

В отношении Куолялиса Окружной суд г. Вильнюса пошел на явное мошенничество, исключив из протокола заседания большинство его пояснений, доказывающих необоснованность предъявленных обвинений. Аналогичным образом из уголовного дела исчезли документальные свидетельства, представленные Куолялисом по этому поводу. Его неоднократные протестные заявления, в том числе на заседании Апелляционного суда Литвы, остались не услышанными.

Это не заблуждения литовской Фемиды, а настоящая «клиника». К сожалению, такая же «клиника» будет сопровождать дело полковника Меля в Литве, если Россия не добьется его освобождения.

ПРАВОВАЯ ГАЛИМАТЬЯ

«Определение» о признании «подозреваемым гражданина иностранного государства Ю. Меля в связи с совершением им преступлений», по которому его задержали, было принято Вильнюсским городским участковым судом 10 июня 2013 года. После прочтения этого объемистого (38 стр. убористого текста и примерно 65 стр. кеглем 14 шрифта Taimes N. R.) возникает лишь один вопрос. Как можно было «состряпать» столь слабо аргументированную в логическом и правовом плане галиматью?

Начну с того, что обвинение Меля в преступлениях, якобы совершенных им на территории современной ЛР, является юридически ничтожным. Это вытекает из того факта, что в январе 1991 года не существовало субъекта международного права «Литовская Республика». Сегодня с полной уверенностью можно утверждать, что 11 марта 1990 года Верховный Совет Литвы провозгласил не независимость республики, а лишь намерение о восстановлении этой независимости.

Только после решения Госсовета СССР от 6 сентября 1991 года о признании независимости Литвы, она приобрела реальный территориальный суверенитет. Именно тогда последовало международное признание ЛР. Этот факт подтверждает ряд неопровержимых документальных свидетельств.

Помимо этого, следует иметь в виду, что власти ЛР исходят из того, что советский период был периодом оккупации. Это ставит под сомнение не только легитимность органов власти Лит.ССР, но и избранного в условиях так называемой оккупации Верховного Совета, провозгласившего 11 марта 1990 года независимость республики.

При рассмотрении правовой обоснованности обвинений Ю. Меля следует также иметь в виду, что ЛР не считает себя правопреемником Литовской ССР. 11 марта 1990 года Верховный Совет Литвы, помимо провозглашения независимости, восстановил (временно) Конституцию Литовской Республики 1938 года. Тем самым была подтверждена преемственность провозглашенной в 1990 году Литовской Республики с Первой Литовской республикой (1918-1940 гг.)

Такая ситуация ставит проблему территорий, которые Литва обрела, как Литовская Советская Социалистическая Республика в составе Союза ССР. А это, как говорилось, почти треть территории современной ЛР. В этой связи напомню заявление Госсекретаря США Дж. Бейкера, сделанное на слушаниях в одном из подкомитетов Сената. Оно имело место в связи с частным визитом в США Председателя Совета Министров Лит.ССР К. Прунскене в Вашингтон в мае 1990 года.

Госсекретарь отметил, что «Литва, которую мы признаем в качестве независимого государства, отличается от той прибалтийской республики, которая ныне является частью СССР. Некоторые части сегодняшней Литвы были отданы ей за счет Советского Союза» («Правда», 3 мая 1990 года).

В этом случае следует напомнить, что Вильнюс, который стал ареной январских событий 1991 года, в 1938 году территориально являлся частью Второй Речи Посполитой. А с 1940-го по 1991 год он являлся частью Лит.ССР и, соответственно, частью СССР.

Если следовать принципу территориальной подсудности, то вопрос об ответственности кого-либо за преступления, если таковые были совершены в Вильнюсе в январе 1991 года, имеет право поднимать только Российская Федерация, как правопреемник СССР, но никак не Литовская Республика, провозглашенная 11 марта 1990 года.

АБСУРДНЫЕ ОБВИНЕНИЯ

Перейдем к анализу правовой обоснованности обвинений, предъявленных Ю. Мелю в «Определении» Вильнюсского городского участкового суда. В нем утверждается, что «собранные в ходе досудебного расследования данные позволяют утверждать, что ЮРИЙ МЕЛЬ, являясь членом Коммунистической партии Советского Союза (далее — КПСС) и командиром взвода 106-го танкового полка 107-й мотострелковой дивизии Министерства обороны Союза Советских Социалистических Республик (в дальнейшем СССР) и зная, что…»

По убеждению литовских прокуроров и Суда в январе 1991 года лейтенант Мель знал, что Литва между двумя мировыми войнами являлась независимым государством, что СССР 15 июня 1940 года её «оккупировал», что 11 марта 1990 года Верховный Совет (ВС) Литовской Республики провозгласил независимость и, что с этого момента на территории республики не действовала «конституция никакого другого государства».

Однако согласиться с тем, что год назад прибывший в Литву для прохождения службы выпускник Ульяновского высшего танкового училища Юрий Мель успел познакомиться с весьма спорной и неоднозначной историей Литвы, просто невозможно.

Далее в «Определении» перечисляются правовые акты, которые принял ВС Литвы в ночь с 11 на 12 марта 1991 года, и о которых должен был знать лейтенант Мель. У прокуроров не вызывает сомнений, он был проинформирован и о том, что руководство СССР и КПСС в ответ на провозглашение Литвой независимости, стало осуществлять политику на свержение «законно сформированной власти Литвы».

Оказывается, Мель знал, «что при осуществлении указанной политики были приняты следующие правовые акты СССР». Перечисляются Указы Президента СССР, Законы СССР и Постановления СМ СССР по вопросам, связанным с ультимативным провозглашением Литвой независимости. Но вряд ли лейтенант тогда мог знать обо всех вышеперечисленных правовых актах!

Однако в «Определении» почему-то не упоминается главный правовой Акт Союза ССР в отношении провозглашенной Литвой независимости. Это Постановление III Съезда народных депутатов СССР от 15 марта 1990 года. В нем дается правовая оценка этому факту.

«Съезд народных депутатов рассматривает упомянутые решения Верховного Совета Литовской ССР, принятые 11-12 марта 1990 года, как не имеющие законной юридической силы. Съезд народных депутатов СССР констатирует, что в соответствии со статьями 74 и 75 Конституции СССР суверенитет Союза СССР и действие Конституции СССР продолжают распространяться на территорию Литвы, как союзной Советской Социалистической Республики». Сказано более чем определенно.

Вот об этом Постановлении высшего органа власти Союза ССР Мель, безусловно, знал, так как оно было известно большинству граждан СССР, проживавших тогда на территории Литвы. Но Суд предпочел не заметить эту более чем явную оплошность литовских прокуроров.

Однако тот же Суд, подтверждая абсурдные обвинения, согласился с фантастическим утверждением о том, что лейтенанту Мелю было известно, что в Москве министр обороны СССР Дмитрий Язов, министр внутренних дел СССР Борис Пуго, председатель КГБ СССР Владимир Крючков и секретарь, член Политбюро ЦК КПСС Олег Шенин в конце 1990 года создали «организованную группу, в которую вовлекли 159 военнослужащих и политических деятелей».

Надо полагать, литовские прокуроры не оставляют надежды включить в свой список подозреваемых этих 159 военнослужащих и политических деятелей. А в целом, учитывая, что в «Определении» речь идет о 67 сотрудниках спецгруппы «А» КГБ СССР, 919 десантниках из Псковской 76-й дивизии ВДВ, о неустановленном числе военнослужащих Алитусской воинской части 10999 ВДВ, 42-й дивизии ВВ МВД СССР и 107-й мотострелковой дивизии МО СССР, а также о 180 дружинниках, участвовавших в январской силовой акции, литовская Фемида готова преследовать около 1500 бывших советских военнослужащих.

Судя по формулировкам «Определения», Мель также должен был знать, что О. Шенин в «преступную организованную группу» привлек руководство Компартии Литвы / КПСС, а также восемь сотрудников аппарата ЦК КП Литвы / КПСС.

Для подтверждения этого обвинения перечисляются «противоправные» действия, которые ЦК КП Литвы / КПСС совершил для реализации «постановлений съездов народных депутатов СССР». Но не поясняется, какое отношение Мель имел к этим «противоправным» действиям. Или достаточно того, что Мель был членом КПСС?

Далее в «Определении» утверждается, что якобы в начале января 1991 года члены КПЛ / КПСС М. Бурокявичюс, В. Швед, А. Науджюнас, Ю. Ермалавичюс, И. Кучеров, Ю. Куолялис и др. (в «Уведомлении» 2006 года в этом перечне фигурировал и М. Головатов) разработали план введения в Литве президентского правления. Ай да, «могучая кучка»! Села и за пару дней «сварганила» план, который предполагал задействование целого ряда союзных структур, не говоря уже о республике. Да еще и доложила об этом лейтенанту Мелю?!

Затем сообщается, «что Д. Язов совместно с создавшими организованную группу Б. Пуго, В. Крючковым и О. Шениным, каждый в соответствии с подчиненностью, подобрали и привлекли ответственных лиц» для исполнения вышеназванного плана введения президентского правления.

Интересно, а как маршал информировал лейтенанта Меля по этому поводу? Звонил по телефону ВЧ или вызывал в Москву попить чайку?..

В «Определении» особо подчеркивается, что «Члены организованной группы, в целях проведения и содействия политике другого государства — СССР, а также иностранной организации — КПСС и его подразделения в Литве — КПЛ / КПСС, незаконной смены конституционного строя Литовского государства, покушения на его независимость, нарушения территориальной целостности, приняли решение осуществить это путем совершения преступлений против человечности и военных преступлений, с нарушением обычаев международного права и других международных обязательств, предусмотренных…»

Далее в «Определении» перечисляются те международные Хартии, Декларации, Пакты, Акты, Конвенции, Протоколы, которые намеривались нарушить члены ранее упомянутой «преступной организованной группы во главе с Д. Язовым», реализуя план введения в Литве президентского правления.

Особо подчеркивается, что «преступные деяния членами группы были совершены в соответствии с ранее разработанным организаторами планом и с четким распределением ролей». Прямо банда «Черная кошка» государственного уровня. Ну, а лейтенант Мель, естественно, был в курсе всех событий?!

Представляет интерес следующая формулировка литовских прокуроров относительности деятельности вышеназванной «преступной организованной группы». «Прикрываясь указанными в «Определении» о подозрении законами, указами, декретами органов власти и управления СССР и вышеперечисленными законами, разработанным КПЛ / КПСС планом «Введения в Литве президентского правления СССР», Д. Язов совместно с В. Крючковым, Б. Пуго и О. Шениным поручили неустановленным следствием лицам из, соответственно, Генерального штаба МО, МВД и КГБ СССР разработать план перехвата власти в Литве…»

Оказывается Д. Язов и его «сообщники» не выполняли Постановление третьего Съезда народных депутатов СССР, Указы Президента и Законы СССР, а прикрывались ими, решая свои сугубо личные цели по перехвату власти в Литве.

Да, полет фантазий литовских следаков поистине безбрежен. Но на самом деле у этого утверждения есть более реальное объяснение. Пытаясь представить силовую акцию в Литве как некую самодеятельность глав силовых структур Союза СССР, Генпрокуратура Литвы тем самым выводит из-под удара Президента СССР М. С. Горбачёва. Без сомнения, это реализация указаний из Вашингтона.

Известно, что силовая акция в Литве была не первой, а третьей по счету в СССР — после Тбилиси и Баку. Поэтому без согласия Президента СССР она никак не могла состояться. Иначе бы полетели головы военачальников. Известно, как лихо расправился Горбачёв в мае 1987 года с военной элитой Советской Армии за посадку на Васильевском спуске самолета М. Руста.

Напомню, что за силовую акцию в Баку, якобы проведенную без его ведома, Горбачёв удостоил Д. Язова звания Маршала СССР. Как тут поверить, что Язов действовал в Баку и Вильнюсе без согласия «горбатого»? Но литовские прокуроры и слышать не хотят об этом.

ЗАПРЕЩЁННЫЕ ВОЕННЫЕ АТАКИ

С особым тщанием в «Определении» описываются «запрещенные международным гуманитарным правом военные атаки» на стратегические объекты в Вильнюсе: Дом печати, здание Литовского радио и телевидения и Телебашню. По мнению литовских прокуроров, лейтенант Мель имел ко всем этим атакам непосредственное отношение, хотя его танк был замечен только у Телебашни.

Вот как описывается «военная атака» на защитников здания ЛРТ. Они, советские военнослужащие, «бесчеловечно обращались с лицами, находящимися под защитой международного гуманитарного права: преследовали гражданских лиц по политическим и национальным мотивам, запрещенным международным правом, убивали их, причинили тяжкий вред их здоровью, причинили заболевания, лишали их свободы, подвергали пыткам, а также применяли средства устрашения и террора и запрещенные международными договорами военные средства…» (выделено мною. Цитируется с соблюдением оригинальной орфографии — В. Ш.).

Не будем говорить о том, каким образом в ходе кратковременной атаки советские военнослужащие умудрялись лишать защитников здания ЛРТ свободы и подвергать их пыткам. Возможно, литовские прокуроры по этому поводу провели следственный эксперимент? Но именно эти формулировки были крайне необходимы литовскому «правосудию», ибо они позволяют обвинить советских военнослужащих в военных преступлениях и преступлениях против человечности.

Обратим внимание на утверждение о массовых убийствах, которые якобы осуществлялись у здания ЛРТ. Еще раз напомню, что в «атаке» на это здание участвовало 235 советских военнослужащих. Большинство из них были вооружены автоматами АК-74, некоторые — винтовками СВД. Теперь представьте, что эта масса вооруженных людей двинулась на «штурм» здания ЛРТ, «умышленно стреляя и убивая» защитников. Количество жертв в этом случае должно было идти на сотни.

Между тем официально известно, что у этого здания погибли два человека: лейтенант Группы «Альфа» Виктор Шатских от выстрела неустановленного литовского савонориса (добровольца) и некий Альвидас Канапинскас. Лейтенант погиб от предательского выстрела сзади, а доброволец подорвался на собственном взрывном устройстве.

ЗАСТРЕЛЕН ИЛИ ВЗОРВАН?

О том, что причиной гибели Канапинскаса был самоподрыв, свидетельствуют фото поэтапного снятия одежды с его трупа в морге, присутствующие в уголовном деле № 09-2-068-91. Литовский следователь эти фото демонстрировал в 1993 году инженеру-лазерщику Александру Бобылеву, обвиненному в гибели А. Канапинскаса.

По утверждению Бобылева на фото было видно, что взрыв произошел в правой части грудной клетки, рядом с подмышечной областью. Края рваного отверстия черной куртки торчали наружу, а клочья полосатого свитера были вдавлены в рану на груди. Это явное свидетельство того, что Канапинскас погиб от СВУ, взорвавшегося у него под курткой.

Бобылев оказался свидетелем того, как погиб Канапинскас. Тот пытался достать и бросить взрывное устройство в десантников. Но один из них нанес ему удар. Канапинскас упал и раздался взрыв. Этот факт был подтвержден рядом свидетелей и зафиксирован в уголовном деле № 09-2-068-91. Но, несмотря на это, «причастные» к гибели А. Канапинскаса (Бобылев и др.) в 1994 году были осуждены.

В 2013 году Генпрокуратура Литвы нашла новых виновных в его смерти. В «Определении» о признании Ю. Меля подозреваемым утверждается, что «военнослужащие Группы «А» (20 чел. — В. Ш.) и учебной роты специального назначения (63 чел. — В. Ш.), применив светозвуковое устройство возле здания ЛРТ убили Альвидаса Канапинскаса, который скончался от острой кровопотери, произошедшей в результате травмы грудной клетки, раздробления ребер правой стороны и размозжения средней и нижней долей правого легкого».

По версии литовских прокуроров получается, что кто-то из 83 советских военнослужащих держал Канапинскаса за руки, а кто-то засунул светозвуковую гранату ему за пазуху и взорвал. Остальные «соучастники» якобы наблюдали за этой «процедурой». Ну, а лейтенант Мель незримо присутствовал при этой акции. Иначе зачем было этот эпизод включать в обвинение Меля? Абсурд, да и только!

Между тем известно, что основная задача Группы «А» всегда состояла в обезвреживании террористов и их захвате. Действовать «альфовцам» часто приходилось в закрытых помещениях: в самолетах, автобусах, автомобилях, вагонах поездов, то есть в ограниченном пространстве и при наличии заложников. В силу этого светозвуковые безосколочные гранаты ГСЗ, которые использовала «Альфа», оказывали психофизиологический эффект (вспышка света и звуковой импульс), имея при этом крайне низкое механическое воздействие.

По мнению экспертов, светозвуковое устройство, о котором говорится в «Определении», не могло нанести тех механических травм, которые присутствовали у Канапинскаса. Максимум, что он мог получить от взрыва гранаты ГСЗ — обширный кровоподтек на груди.

Вне всякого сомнения, под курткой у Канапинскаса взорвалось самодельное устройство. Изготовлению СВУ боевиков Буткявичюса обучил бывший американский «зеленый берет» Эндрю Эйве или Андрюс Эйтавичюс. Об этом он неоднократно заявлял в своих интервью.

Между тем известно, что литовские следователи изначально стремились сфальсифицировать обстоятельства гибели Канапинскаса. Так, 13 января 1991 года, и.о. следователя прокуратуры г. Вильнюса З. Бурокас с 4 часов 50 мин. — до 5 часов 00 мин. произвел в морге по улице Полоцко, 6а осмотр трупа А. Канапинскаса и зафиксировал в протоколе «стреляную рану на правом боку».

Судмедэксперт С. Козловский в том же морге, практически в то же время (с 4 часов 30 минут — до 5 часов 30 минут) зафиксировал в Акте судмедэкспертизы другой вывод: смерть А. Канапинскаса наступила в результате «повреждения взрывным устройством: рвано-ушибочная рана правой боковой поверхности груди».

Абсолютно ясно, что прокурор обширную рану от взрыва «принял» за стреляную только потому, что следовал заранее полученным инструкциям: найти следы стрельбы советских десантников. Вот так создавалась «доказательная база» для обвинения советских военнослужащих в гибели людей. И это не единственный случай.

ВСЁ СООБЩА…

Представляет интерес, как литовские прокуроры формулировали так называемые «преступления» 235 советских военнослужащих, действовавших возле здания ЛРТ в ночь на 13 января.

В «Определении» это звучит следующим образом: «Все участвовавшие в военной атаке военнослужащие военных структур, применив огнестрельное оружие и светозвуковые взрывные устройства, нанося гражданским лицам удары кулаками, ногами, оружием и иными средствами общими действиями возле здания ЛРТ причинили тяжкий вред здоровью Пятрасу Лапенасу, Валдасу Басявичюсу, Вацлавасу Бузаса и Кристине Чепкаускене». Им, как утверждается в «Определении», был причинен тяжкий вред здоровью.

Возникает вопрос: каким же образом ВСЕ 235 военнослужащих сообща сумели нанести тяжелые травмы четырем пострадавшим? Неужели в очередь выстраивались?

Помимо этого утверждается, что «ВСЕ» советские военнослужащие «причинили умышленный вред здоровью небольшой тяжести 108 гражданским лицам» и «умышленный незначительный вред здоровью 346 гражданским лицам».

Правда, возникает вопрос, а каким боком к атаке на здание ЛРТ был причастен лейтенант Мель? Ведь его танка там не было.

Также возникает вопрос: а как быть с автоматами Калашникова и снайперскими винтовками СВД, из которых две сотни советских военнослужащих у здания ЛРТ якобы стреляли в людей на поражение? Где же горы трупов?

Для того, чтобы явственнее представить масштабы той трагедии, которая была бы в этом случае, напомню тбилисские события 9 марта 1956 года. Тогда грузинская молодежь, протестуя против решений ХХ съезда КППС, осудивших культ личности Сталина, захватила в Тбилиси Дом связи, смяв дежуривших на входе солдат Советской Армии. Одного из солдат пытались заколоть вилкой. Он нажал на курок автомата. В результате — 21 труп. Вот что такое стрельба на поражение в толпе.

А у здания ЛРТ огнестрельные ранения получили только Бузас и Чепкаускене. Причем неясно, кто в них стрелял, так как существуют свидетельства, что в толпу у здания ЛРТ стреляли неизвестные снайперы из окон дома, расположенного напротив.

Не вызывает сомнений, что обвинения литовских прокуроров о «преступном штурме здания ЛРТ» и «умышленном расстреле» защитников этого здания, подтвержденные Вильнюсским участковым судом, являются вымыслом и реализацией политических указаний сверху. К лейтенанту Мелю эти обвинения не имеют никакого отношения, так как он не участвовал в вышеописанной силовой акции.

Что же касается танков 106-го танкового полка 107-й мотострелковой дивизии, которые действовали у здания ЛРТ, то в «Определении» называются три танка Т-72 с бортовыми номерами 559, 571 и 574. Среди названных фамилий членов экипажей этих танков лейтенант Мель не упоминается.

НАЗНАЧЕННЫЕ ПРЕСТУПНИКАМИ

По мере чтения «Определения» приходит понимание технологии, с помощью которой литовские прокуроры «выявляли» так называемых «военных преступников». Рассмотрим один пример, характеризующий эту технологию. Речь пойдет о якобы имевшем факте расстрела подполковником В. Кустрьо защитника Дома печати В. Лукшиса.

Вот как описывается в «Определении» этот факт. «Руководивший операцией В. Кустрьо умышленно из автоматического оружия АКС-74, применяя запрещенные международными договорами военные средства — патроны калибра 5,45 мм с пулей со смещенным центром тяжести, произвел очередь выстрелов в защищавшего Дом печати и направившего струю воды на наступавших военнослужащих сотрудника ДОК (департамента охраны края — В. Ш.) Витаутаса Лукшиса, чем причинил ему тяжкое расстройство здоровья, выразившееся в огнестрельном сквозном ранении левой стороны лица…»

В этом факте крайнее недоумение вызывает то, что заместитель командующего 76-й дивизией ВДВ В. Кустрьо лично с автоматом участвовал в атаке на Дом печати. Подобное категорически запрещал «Боевой устав сухопутных войск». Помимо этого, невозможно поверить, чтобы советский офицер, подполковник-десантник позволил бы себе выстрелить в безоружного человека. Достаточно было бы дать хорошего пинка этому доковцу или использовать приклад.

Так, судя по видеосъемкам январских событий, в основном и кончались все стычки у объектов, которые брались под охрану. Это подтверждают кадры из видеофильма, в которых советский десантник бьет прикладом доковца, намеревающегося бросить бутылку с «коктейлем Молотова» в танк. Эти видеокадры вот уже двадцать три года в годовщину январских событий демонстрируют по литовскому и российскому ТВ.

Вспоминаю, что осенью 1991 года во время допросов в Генпрокуратуре Литвы мне грозились показать видеокадры расстрела митингующих. Однако этого показа я так и не дождался. Ясно одно: таких видеокадров не существовало и не могло быть.

Насколько я помню, в литовской прессе в 1991 году факт «расстрела» защитника Дома печати не упоминался. Хотя небылиц на эту тему публиковалось более чем достаточно. Особенно часто приводились «свидетельства очевидцев», которые утверждали, что десантники и «альфовцы» были якобы «невменяемыми, с остекленевшими глазами и с бедра стреляли в толпу».

Фамилия подполковника В. Кустрьо нигде не упоминалась. Не фигурировала она и в «Уведомлении о подозрении» от 03 августа 2006 года, которое Генпрокуратура ЛР осенью 2010 года направила в Генпрокуратуру РФ. Там было сказано, что защитнику Дома печати В. Лукшису был причинен тяжкий вред здоровью. Но не указывалось кем.

Напомню, что о факте расстрела неустановленным советским офицером защитника телебашни, но не Дома печати, сообщалось в официальном июньском (1991 год) «Заявлении Генеральной прокуратуры Литовской Республики». Оно было опубликовано в газете «Республика» (номер от 10-17 июня 1991 год) и являлось ответом на Информационную записку Генерального прокурора СССР Н. С. Трубина от 28 мая 1991 года «О ходе расследования уголовного дела о событиях, имевших место в г. Вильнюсе 13 января 1991 год».

«Расстрелянный» у телебашни именовался Аполинарасом Повилайтисом. В «Заявлении…», ссылаясь на свидетельницу И. Татюрину, сообщалось об обстоятельствах его гибели: «Повилайтис что-то хотел сказать солдату, толкавшего его прикладом. Когда солдат ударил его в грудь, то он от удара отпрянул, сделал шаг назад и задел светловолосого офицера. Тот отскочил и из автомата серией выстрелил в Повилайтиса, после чего Повилайтис упал».

Однако в «Определении» о подозрении Ю. Меля от 10 июня 2013 года факт расстрела А. Повилайтиса, изложенный в «Заявлении Генпрокуратуры ЛР» от 10 июня 1991 года, уже не фигурирует. Вместо него, спустя двадцать лет, появляется В. Лукшис, якобы расстрелянный подполковником Кустрьо.

Как это понимать?

Отмечу, на стр. 13-й «Определения» литовские прокуроры признают, что зам. командующего 76-й дивизии ВДВ В. Кустрьо при атаке здания ЛРТ отдавал приказы военнослужащим 234-го и 237-го полков этой дивизии, действовавшим там. Значит, в период силовой акции Кустрьо всё же командовал, а не ходил в атаку и стрелял?!

Помимо этого возникает вопрос, каким образом новая бригада литовских прокуроров, начавшая работу в декабре 2010 года, спустя двадцать лет установила причастность В. Кустрьо к травме Лукшиса? Насколько известно, десантники — рядовые и офицеры — были в армейских бушлатах, в кепи или касках. Определить в ходе атаки, кто есть кто, было практически невозможно.

Возникает подозрение, что конкретные фамилии советских военнослужащих, якобы совершившие те или иные «конкретные преступления» в январе 1991 года в Вильнюсе, брались прокурорами из списка, обвиняемых в военных преступлениях и подгонялись под обстоятельства тех или «преступлений». Проще говоря, литовские прокуроры пошли по пути «назначения» преступников. Этот, числящийся в списке, будет ответственным за такое преступление, этот за такое и так далее. И чем выше его звание, тем лучше.

Видимо, это был ответ литовских прокуроров на критику независимых исследователей вильнюсских событий о том, что в уголовном деле 13 января отсутствуют «конкретные виновники конкретных преступлений», совершенных в январе 1991 года. Вот прокуроры по истечению двадцати лет решили «обнародовать» «конкретных виновников».

Почему не раньше? Жители Вильнюса, пришедшие на защиту Дома печати, здания радио и телевидения и телебашни. были уверены, что советские солдаты не будут стрелять в них. Тем более, что накануне событий глава ДОКа Литвы Аудрюс Буткявичюс ездил по Вильнюсу с мегафоном, заявляя о том, что «солдаты будут вооружены только холостыми патронами».

Следует также иметь в виду, что за сорок пять лет советской власти около полумиллиона литовских юношей отслужили в Советской Армии. Они помнили братские отношения армии и народа. Поэтому не могли представить, чтобы наш солдат стал бы стрелять в гражданина своей страны. Кстати, об этом свидетельствуют и комментарии на мои статьи о январских событиях бывших десантников, ныне живущих в Литве.

«ЗАПРЕЩЁННАЯ» ПУЛЯ КАЛИБРА 5,45 ММ.

Говоря о подходах литовских прокуроров, особо следует остановиться на пуле 5,45 мм для автомата АКС74, якобы запрещенной международными договорами. Это достаточно ярко характеризует дилетантизм экспертов и следователей. Легенды о пуле 5,45 мм имели в свое время хождение не только в СССР, но и за рубежом. Утверждалось, что такая пуля, «попадая в плечо, могла выйти через пятку».

Однако заявление о том, что пуля калибра 5,45 мм для автомата Калашникова АК74 была запрещена каким-то международным договором, является банальной ложью, которая в «Определении» о подозрении многократно повторяется.

Известно, что в 1963-1964 годах в США был принят на вооружение 5,56 мм. патрон М193 к винтовке М16А1. В 1980 году там же на вооружение была принята усовершенствованная винтовка М16А2 и 5,56 мм патрон М855 с пулей повышенного пробивного действия.

Вслед за США переход на оружие калибра 5,56 мм произошел в ФРГ, Италии, Израиле и т. д. В 1974 году в русле модернизации стрелкового оружия в СССР был принят на вооружение автомат АК-74 и к нему 5,45 мм патрон 7Н6.

В 1980 году депутаты Бундестага сделали запрос министру обороны ФРГ о «негуманности» советских пуль 5,45 мм, используемых советскими войсками в Афганистане. Озабоченность депутатов было вызвана тем, что тогда в ГДР стояла мощная группировка советских войск, на ее вооружении также находился автомат АК74. Однако министр ответил, что у германских специалистов нет претензий по поводу советских пуль 5,45 мм.

В 1981 году в адрес советского правительства вновь поступил аналогичный запрос от Международного Красного Креста и ООН. По результатам широких сравнительных испытаний СССР предоставил этим организациям данные, подтверждающие, что по убойному и поражающему действию советские пули 5,45 мм значительно уступают пулям 5,56 мм, предназначенным для американской винтовки М16.

Советская пуля калибра 5,45 мм в телах жертв не разрывалась. Эксперты утверждают, что незначительное смещение центра тяжести назад в этой пули было предпринято для увеличения стабильности полета, а не для того чтобы она кувыркалась в теле жертвы, как полагают некоторые дилетанты. Хотя следует признать, что при попадании пули в тело жертвы ее траектория искривляется.

Свойством разрываться обладает американская пуля калибра 5,56 мм. Она проходит в тканях жертвы головной частью вперед расстояние около 12 см. Затем разворачивается на 90 градусов, сплющивается и разламывается на множество осколков, которые разлетаются в стороны, существенно увеличивая область поражения.

Не известен ни один международный акт или договор, который бы осуждал или запрещал применение пуль калибра 5,45 мм для автоматов Калашникова АК74 и 5,56 мм для винтовки М16. Ссылка литовских прокуроров на часть 2-ю статьи 35-й Дополнительного протокола к Женевским Конвенциям от 12 августа 1949 года, касающегося жертв международных вооруженных конфликтов, некорректна.

В этом протоколе пули калибра 5,45 мм и 5,56 мм вообще не упоминаются. Помимо этого не следует забывать, что Литва в январе 1991 года не была субъектом международного права. Естественно, применение положений Дополнительного протокола к Женевским Конвенциям от 12 августа 1949 года для январской ситуации 1991 года в Литве неправомерно.

Пули 5,45 мм и 5,56 мм не упоминаются и в протоколе III-ей Женевской конвенции от 1983 года «О запрещении или ограничении использования конкретных видов обычных вооружений, которые могут считаться наносящими чрезмерные повреждения или имеющими не выборочное действие».

Но для литовских прокуроров главное — использовать документ международного уровня, а на осмысление и понимание его у них не хватило ни общеобразовательного, ни правового уровня. Кстати, это ярко подтвердил допрос, учиненный Ю. Мелю 27 марта 2014 года.

Вела допрос представитель Генеральной прокуратуры Литвы Юрга Зенюте. Ее интересовало, а не «командовал ли Мель во время штурма Телебашни танковой дивизией»? Мозгов у этой дамы не хватило, чтобы понять, что 22-летний лейтенант не мог командовать дивизией. Или в литовской армии существуют такие лейтенанты?

Прокурора Зенюте также весьма интересовало и то, когда и о чем Мель разговаривал с министром внутренних дел СССР Борисом Пуго?

Причем тут Пуго?

Главным начальником Меля был министр обороны СССР Д. Язов. Прямо бы спросила, с помощью каких средств связи министр общался с лейтенантом?

Одним словом, абсурд! Но, к сожалению, Мелю он может дорого стоить.

Окончание в следующем номере. ■