Автор: Полковник Сергей ГОЛОВ

«ИНАЧЕ Я ВЗОРВУ ПОСОЛЬСТВО США!»

ПЕРВАЯ БОЕВАЯ СПЕЦОПЕРАЦИЯ ГРУППЫ «А»

ПРОДОЛЖЕНИЕ. НАЧАЛО В №1, 2014

В 1975 году, на следующий год после создания, Группа «А» Седьмого управления КГБ СССР переехала на вторую конспиративную квартиру. Здесь уже было более цивильно: помещения для теоретических занятий, зал для тренировок, оружейная комната…

Комната, оборудованная для хранения оружия и специальных средств, представляла собой особый объект нашей заботы. Иногда текучка ослабляла внимание и… приносила тем самым новые заботы. В один незабываемый день, принимая комнату, я не проверил, закрыта ли дверь. Посмотрел на печать — и успокоился. Командир следующего дежурного отделения, принимая у меня объект, заметил, что целостность печати немного нарушена.

Как полагается в таких случаях, собрали комиссию, стали проверять наличие всего оружия и снаряжения. Все оказалось на месте. Причину повреждения печати тоже обнаружили. Дело в том, что дверь оружейной закрывалась на английский замок. Для того, чтобы ее закрыть, достаточно было просто захлопнуть ее.

Так и случилось, захлопнули, только… не до конца. А потому легкого сквозняка оказалось достаточно, чтобы дверь «отошла», повредив печать. Элементарная невнимательность повлекла за собой жесткую стрессовую ситуацию. Жизнь учила нас внимательно относиться к деталям и четко представлять себе, что в нашей работе пустяков и мелочей не бывает.

1979 год — пожалуй, самый сложный в становлении Группы.

…Я — врач. Вся моя жизнь всегда была направлена на то, чтобы спасти человека от беды. И от смерти — тоже. Но я не просто медик, а военный врач. Поэтому иногда приходилось «нести смерть», хотя ни склад моего характера, ни воспитание подобного, естественно, не подразумевали. Но школа наша подразумевала все. И мы действовали. Я отношусь к людям старой закалки, которые считают, что приказы не обсуждаются.

Сама жизнь заставила Комитет госбезопасности создать первое в СССР антитеррористическое подразделение, ибо терроризм превратился уже в транснациональное бедствие. Чтобы спасти мирных граждан, необходимо было действовать понятными для террористов способами.

ПРИКАЗ: «СНЯТЬ ПРОБЛЕМУ!»

28 марта 1979 года в посольстве США была успешно проведена первая боевая операция Группы «А», в которой мы впервые действовали согласно своему предназначению.

…Как обычно, дежурство нашего отделения происходило на конспиративной квартире. Неожиданно поступило сообщение, что консульский отдел посольства США в Москве захвачен неизвестным гражданином. Удалось установить, что в 14 часов 30 минут сотрудник консульского отдела г-н Р. Прингл лично провел неизвестного в свой отдел «с целью получения информации».

Согласно инструкции, посольская охрана не имеет права останавливать тех, кто сопровождает дипломата. Едва войдя в помещение, гражданин расстегнул куртку, положил руку на кольцо и заявил незадачливому дипломату:

— Мы с вами взорвемся вместе, если мне не дадут убежища в Соединенных Штатах Америки!

В случае отказа он пообещал взорвать два килограмма тротила, привязанного на поясе.

— К сожалению, я не могу единолично принять подобное решение, мне надо посоветоваться с руководством, — с этими словами г-н Прингл резво покинул помещение консульского отдела.

Учитывая нестандартную ситуацию, посольство обратилось за помощью в Министерство иностранных дел СССР. Те, в свою очередь, в Комитет государственной безопасности. Оттуда в наше подразделение поступил приказ: «Снять проблему!» Поначалу задача показалась довольно простой: провести переговоры, нейтрализовать террориста. Но не тут-то было.

На переговоры направилась небольшая группа из трех человек. В центре шел руководитель группы Геннадий Николаевич Зайцев, справа — я, Сергей Александрович Голов, мастер спорта по борьбе самбо, слева — Михаил Васильевич Соболев, мастер спорта по боксу.

Молодой, сильный, русоволосый мужчина стоял к нам вполоборота. Увидев нас, он недовольно хмыкнул и пробурчал:

— Пусть двое, что справа и слева, уйдут. Говорить буду только с руководителем.

Вот как вспоминает об этом событии командир Группы «А» Герой Советского Союза Г. Н. Зайцев.

«Когда я вошел в кабинет, где находился террорист, первый секретарь американского посольства немедленно покинул помещение. А «посетитель», то есть террорист — высокий, плотный, русоволосый человек, сразу же показал взрывное устройство. Это был размещенный на животе, сделанный из нержавейки корпус для приведения заряда в действие. Именно это кольцо он держал в правой руке и не выпускал его ни на секунду.

— Кто ты? — спросил он меня подозрительно.

— Я сотрудник консульского управления МИД.

— Документы! — не веря мне, воскликнул террорист.

— Их у меня нет, — пришлось на ходу придумывать версию, почему у меня нет документов.

Стараясь говорить как можно спокойнее, я объяснил:

— Видите ли, при пересечении государственной границы, а территория посольства является территорией США, нам не положено иметь служебные документы.

Он, кажется, поверил мне. Забегая вперед, скажу, что таких ошибок террорист сделал немало. Но и у меня тоже еще не было достаточно опыта, чтобы его ошибками умело воспользоваться».

Не имея возможности повлиять на террориста, Геннадий Николаевич под благовидным предлогом покинул помещение. К счастью, Власенко не объявил его заложником. А ведь и такое могло случиться!

Оставшись один и видя, что его требование не выполняется, Юрий Власенко начал кричать, угрожать взрывом. Тогда против него применили гранаты со слезоточивым газом (ИГН). Но Власенко заметил в комнате бутылку и разбил ею окно. Ему сразу стало легче дышать. Но тем самым бомбист открыл себя и дал возможность мне сделать меткий выстрел.

«ИСПОВЕДЬ» РОБЕРТУ ИВОНУ

Хочу подчеркнуть, что перед нами не стояла задача физического уничтожения террориста. До самого конца мы рассчитывали обезвредить его при помощи переговоров. Когда не удалось «выкурить» его из помещения слезоточивым газом, группа во главе с заместителем начальника Робертом Петровичем Ивоном, пошла в обход, через другое помещение и… нос к носу столкнулась с Власенко.

— Вы не из милиции? — это был первый вопрос, который он задал.

И получил соответствующий ответ:

— Разве наша форма похожа на милицейскую?

Кажется, Власенко увидел в моих товарищах таких же простых парней, как и он сам. И начал рассказывать о том, что пишет стихи (даже пытался прочесть кое-что), о своих проблемах, об университете, где его отвергли, о милиции, где его когда-то били, о том, как приобрел у знакомых, по случаю, взрывчатку и хранил ее в дупле в подмосковном лесу, как налаживал связи, чтобы уехать в Америку…

Оказывается, схему взрывного устройства Власенко взял у военно-морского атташе США, с сыном которого совершенно случайно познакомился.

Его словно прорвало. Как вспоминал Роберт Ивон, он говорил быстро, захлебываясь, словно боялся, что ему не дадут договорить.

— Мне всего двадцать три года. Я родился в Херсоне, работал в торговом флоте. У меня талант, а на журфак берут только «по блату»… сначала хотел подождать годочек, подготовиться лучше, устроился работать дворником. Вы когда-нибудь работали дворником? Это так унизительно… Спасибо доброй женщине, уборщице, разрешила у себя остановиться… Но не могу же я сидеть под боком у посторонней бабы! Я вообще не могу так жить!

Роберт пытался вразумить его.

— Все, что ты рассказываешь, обычные жизненные трудности. Они переносимы. Буквально каждый с ними знаком. Ты накручиваешь себя! Зачем взрывное устройство? Ты злишься на мир, а потерять можешь свою жизнь, единственную…

Он, словно просыпаясь, растерянно посмотрел на Ивона.

— Ты так считаешь?.. А сам-то ты кто?

— В каком смысле?

— Ты старше меня… Чего ты в этой жизни, в этой стране добился?

— Я — старшина.

— У тебя дети есть?

— Есть.

— А у меня никого нет! Представляешь, как это страшно, когда никого нет?

— Тебе только двадцать три года. Это начало жизни.

— Мне уже двадцать три года. Это — конец…

СТРЕЛЯТЬ В РУКУ И ПРЕДПЛЕЧЬЕ

Долго говорил Власенко… Он хотел выговориться. Потом, обсуждая минувшие события, мы долго спорили, правильно ли мы поступили. Роберт Петрович считал, что ему необходимо было дать выговориться — тогда взрыва могло и не быть.

Между тем, от вышестоящего начальства, нам постоянно звонили с единственным вопросом: «Когда освободится помещение?» Времени на раздумья не было.

Находясь на подвальном «козырьке» здания посольства, я наблюдал, как идет разговор террориста с Зайцевым, затем — с ребятами. Кстати, вместе с Ивоном в «беседе» с террористом принимали участие М. Я. Картофельников, В. И. Филимонов и В. Н. Шестаков.

Получив указание Председателя КГБ сделать два выстрела, чтобы обезвредить противника (не убивая его!), я не мог открыть огонь — мои товарищи находились под угрозой взрыва. Они словно почувствовали мои сомнения и отошли в сторону. И тогда я рискнул. Оба выстрела попали в цель — в правую руку.

Мы рассчитывали, что от боли террорист отпустит кольцо. Но желаемого результата не достигли. От попадания пуль в руку Власенко судорожно дернул кольцо и… взорвал себя. Мимо меня пронеслись куски стекла, рамы, оконная решетка, выбитые ударной волной. К счастью, я успел отклониться в сторону, что и спасло мне жизнь. В консульском отделе начался пожар.

Когда подскочили к террористу, он был смертельно ранен. Вероятно, рассчитывая направить взрыв наружу, от бронеплиты, — Власенко рассчитывал каким-то образом уцелеть. На бронеплиту, которой закрылся, бомбист положил взрывчатые вещества: соли пикриновой кислоты, толовую шашку и еще что-то — всего около трех килограммов, которых хватило бы для того, чтобы встряхнуть все здание посольства. В нашей организации орто коврик предоставим со скидкой.

На наше счастье, в его заряде не сдетонировал третий отсек, в котором, как позднее выяснилось, было пятьсот граммов пикриновой кислоты. Ребята потом говорили, что все мы родились в рубашке. Из посольских тоже никто не пострадал.

— Что же ты наделал, Юра! — с горечью сказал Ивон.

Поясню. Дело в том, что Роберт Петрович целый час разговаривал с террористом, сумел почувствовать его, понять.

Взрывом в комнате покорежило мебель. Электрические часы «срезало», точно бритвой. Юрий Власенко скончался в карете «скорой помощи», не приходя в сознание — от «травм, несовместимых с жизнью».

Кстати! Когда, после взрыва, охрана посольства (в лице двух здоровенных морских пехотинцев) попыталась вынести террориста из комнаты, они, закрываясь от огня и дыма, тут же выскочили наружу. Наши ребята вынесли «бомбиста» на руках…

За удачное ведение операции, приказом №0179 «О действиях Группы «А» (захвата) по обезвреживанию опасного преступника», мы — подполковник Г. Н. Зайцев, подполковник Р. П. Ивон и я, майор С. А. Голов, — были отмечены «как особо отличившиеся» и были награждены премией в размере одного месячного оклада.

Удача в нашем понимании — это отсутствие жертв среди заложников. С террористами не всегда, к сожалению, получается «разойтись миром», хотя мы и старались захватить их живыми. Как правило, на террориста заводится уголовное дело, прокурор выдает постановление об аресте, и мы — во время штурма — задерживаем преступника, таким образом, по закону. Если же он оказывает сопротивление или представляет угрозу для жизни заложников, то не всегда можно взять его живым.

О нашей первой победе сообщили в прессе. А мы искали свои ошибки. И не только мы. Ю. В. Андропов указал Группе «А» на отсутствие четкого тактического плана действия, вытекающего из конкретной обстановки, неумение на месте принимать необходимые самостоятельные решения, в результате чего «операция недопустимо затянулась».

Но был и несомненный плюс. С этого момента на нашу Группу посмотрели всерьез. Вышеупомянутый приказ обязывал руководителей многих структур КГБ принять меры по оснащению Группы «А» современным оружием, спецсредствами и средствами защиты. Тогда же у нас появились формы различных ведомств и документы «прикрытия»…

Продолжение в следующем номере.