Один из тех, кто является визитной карточкой Группы «А», — Юрий Торшин, принадлежащий к призыву 1980-х годов. Полковник запаса, кавалер пяти боевых орденов. В мае 2013 года ему исполнилось 55 лет.

НИКАКИХ САНТИМЕНТОВ

В Группу «А» КГБ СССР уроженец Брянской области Юрий Торшин был зачислен в декабре 1982 года. Он прошел путь от рядового сотрудника (разведчика) до руководителя отдела Управления «А» Центра специального назначения ФСБ России.

За двадцать семь лет, отданных службе в «Альфе», Торшин участвовал во многих специальных операциях, в том числе в Нагорном Карабахе, Таджикистане, Первомайском, на Дубровке и в Беслане. За его плечами две военные кампании на Северном Кавказе, боевая стажировка в Афганистане.

— В Группу «А» я был зачислен в декабре 1982-го года, — говорит Юрий Торшин. — Практически вместе с Сашей Михайловым, тот пришел в «Альфу» на пару месяцев раньше. На момент моего увольнения время службы составило двадцать семь с половиной лет и пять месяцев. Целая жизнь… Боевая! Я пришел в «Альфу» в двадцать четыре года. Молодым, здоровым, красивым… Собственно, я таким и уволился, если, конечно, убрать первое слово «молодым». Здоровым, надеюсь, и остался. Я не считаю себя физически больным человеком. И даже способен выполнять те или иные задачи, участвовать в специальных мероприятиях. Но перестраиваться «на мирный лад» очень тяжело.

Почетный сотрудник ФСБ Юрий Торшин награжден орденами «За заслуги перед Отечеством» III и IV степеней c изображением мечей, Мужества, «За военные заслуги», «За личное Мужество». Медалями — к ордену «За заслуги перед Отечеством» I и II степеней с мечами, «За отвагу», Почетным знаком «За службу в контрразведке» II и III степени, именным оружием.

Среди многих спецопераций, в которых участвовал Юрий Николаевич, особняком стоят те, что были проведены не где-нибудь в горячих точках, а в Москве: в Белом Доме и в ста метрах от Кремля, на Васильевском спуске, где вооруженный террорист захватил автобус с южнокорейскими туристами.

— Моей группе предстояло проникнуть в автобус, освободить заложников, уничтожить террориста, — рассказывает он. — Работали двумя группами, с одной стороны отдел, которым руководил Виталлий Демидкин, — они действовали с грузовика, а с другой стороны — моя группа. Операция, прямо скажем, классическая, причем в процессе мы впервые столкнулись с тем, что автобус был марки «Мерседес», их тогда мало было в Москве. Обычно мы тренировались на автобусах типа ЛАЗ, где, например, прекрасно разбивались стекла. В этой же иномарке стекло было триплекс. Когда ударили по нему, оно не осыпалось, просто в стекле образовалась дыра. Поэтому пришлось сотрудника брать, извини за выражение, «как бревно», и трем-четырем товарищам забрасывать его в окно, — усмехается Юрий Николаевич.

На момент штурма в автобусе оставалось от пяти до семи корейцев, плюс сам террорист и водитель автобуса. Террорист был вооружен пистолетом Макарова и, кроме того, у него находилось взрывное устройство — бутылка с зажигательной смесью, что-то типа «коктейля Молотова». Операция была проведена настолько быстро и качественно, что террорист даже не успел произвести ни одного выстрела, был уничтожен. Оставшиеся заложники освобождены.

Террорист получил пулю в грудь и контрольный выстрел — в лоб. Предварительно один из руководителей сказал Торшину: «Живым, Юра, он нам не нужен. Не надо перегружать следственные органы, прокуратуру. Все ясно и понятно — захватил автобус, произвел выстрел, напугал всех пистолетом, выдвинул невыполнимые требования…»

Что ж, если преступник-одиночка уже пошел на такую крайнюю меру, став террористом, то не надо его брать живым, испытывая судьбу. Все правильно. Никаких сантиментов.

«НОРД-ОСТ» И БЕСЛАН

Во время событий горячей осени 1993 года на руках у Юрия Николаевича скончался молодой офицер «Альфы» Геннадий Сергеев, убитый снайпером возле горящего, расстрелянного танками Белого дома. По ним открыли огонь в тот момент, когда они вытаскивали раненого солдата-десантника.

Никогда не забудет Торшин и то, как он и другие сотрудники спецназа ФСБ отчаянно боролись за жизни заложников на Дубровке, вынося их на своих руках:

— Мы снимали бронежилеты и разгрузки и на себе вытаскивали людей, живых, и мертвых, и укладывали прямо на ступеньки перед центральным входом — кто-то дышал, кто-то уже нет. Помню, взвалил какого-то мужчину, а у меня еще кровь шла, но я как-то не чувствовал этого — кость не задета. А кровь идет и идет (уже после доктор оказал помощь, перевязал руку, сделал укол). Вынес, положил этого человека на ступеньки, откачиваю, пытаюсь сделать искусственное дыхание. Сзади голос, оборачиваюсь — Шойгу, мы с ним до этого уже были знакомы по Ботлиху, и он говорит: «Юра, не мучайся, он умер…»

До этого штурмовая группа Торшина результативно отработала непосредственно по главарю террористов — Мовсару Бараеву, который был уничтожен в комнате на втором этаже здания. А потом бросились на помощь в театральный зал…

И так же отчаянно, как и на московской Дубровке, спецназовцы спасали людей в осетинском Беслане, подставляясь под пули террористов, стрелявших и по ним, и по детям.

— Сложно все было: из классов стреляли, и мы стреляли, потихоньку продвигаясь вперед. Думаю, что все-таки на том участке, где находился мой отдел (по сути, он являлся центровым), другим отделам, первому и четвертому, пришлось намного тяжелее. Удача нас не оставила. А вот товарищей… У сотрудников Управления «В» достаточно много боевых потерь — семь офицеров. «Альфа» не досчиталась троих. Потери первого отдела были велики, большое количество раненых, а вот наш третий, скажем, обошелся без каких-то серьезных ранений и, слава Богу, без потерь. Да, у некоторых сотрудников были порезаны руки, но и только. Другим отделам досталось больше, серьезнее и тяжелее.

Вообще-то, я достаточно много видел уничтоженных боевиков и абсолютно спокойно к этому отношусь. Но дети… За все время службы я такой страшной картины не видел. А картина действительно была ужасающая, она так и стоит перед глазами. В Беслане есть кладбище — «Город Ангелов», где похоронены жертвы налета. Каждому нужно поехать и посмотреть этот мемориал, чтобы понять: терроризм есть Абсолютное Зло.

…Прошло несколько лет, как Юрий Николаевич в запасе. Он ведет работу в Совете Международной Ассоциации ветеранов подразделения антитеррора «Альфа». А еще несколько раз руководил группой личной охраны боксеров Виталия Кличко и Александра Поветкина, которые, по отдельности, проводили поединки в Москве и за ее пределами (ФРГ).

— Я до сих пор не могу привыкнуть к гражданской жизни, — признается Юрий Николаевич. — Постоянно звонят те сотрудники, с которыми вместе служил, подчиненные, друзья, командиры… К сожалению, очень мало на сегодняшний день осталось из действующих сотрудников тех, с кем начинали вместе. После стольких лет войны адаптироваться вне подразделения достаточно тяжело. Это, очевидно, зависит от характера людей: кто-то быстро к этому привыкает, у кого-то более длительный период. Это как болезнь — кто после операции быстро встает на ноги, а кто-то достаточно долго находится на больничной койке. Конечно, это немножко не то сравнение, но смысл понятен…

Лучшим периодом своей жизни полковник Юрий Торшин считает годы, проведенные в «Альфе». Впрочем, такой точки зрения придерживаются и его товарищи, связавшие свою судьбу с антитеррором.