28 марта 2024 13:05 О газете Об Альфе
Общественно-политическое издание

Подписка на онлайн-ЖУРНАЛ

АРХИВ НОМЕРОВ

История

Автор: Андрей Борцов
ПЕРВЫЙ ИМПЕРАТОР. ЧАСТЬ I

1 Июня 2006
ПЕРВЫЙ ИМПЕРАТОР. ЧАСТЬ I

Серия статей «Русская нация» — это ни в коем случае не пересказ всей истории от и до. Поэтому перескочим сразу через дюжину правителей: от Ивана Грозного к Петру Первому. Нельзя сказать, что между ними не было интересных для раскрываемой темы событий; но, как сказал еще Козьма Прутков, никто не обнимет необъятного, и рассматривать я буду лишь ключевые события и персоналии.
При написании широко использовались труды «История России от древнейших времен до начала XX в». под редакцией И. Я. Фроянова, «Курс русской истории» В. О. Ключевского, «Полный курс лекций по русской истории» С. Ф. Платонова, «История России с древнейших времен» С. М. Соловьева. Из-за формата я не проставляю точные ссылки, даже при дословном цитировании текста.

ДОПЕТРОВСКИЕ РЕФОРМЫ

При любом отношении к Петру нельзя отрицать, что за время его правления Московское государство, имевшее очень ограниченные контакты с Европой, превратилось в Российскую Империю — одну из величайших держав мира.

Обсуждение этого исторического периода особо актуально в настоящем, поскольку Россия, как и два века назад, осуществляет множество реформ (необходимость таковых как во времена т. н. «перестройки», так и сейчас, я пока не поднимаю). Точно так же, как и тогда, остро стоит вопрос о жизнеспособности страны в целом. Опыт Петра, равно как и опыт воспоследовавшей через пару десятков лет бироновщины, способны дать исторический урок современникам.

Урок, кстати говоря, помимо наглядности, способствует однозначным выводам. Вероятно, именно поэтому можно встретить литературу наподобие уже цитировавшегося (в главе про Ивана IV) Александра Бушкова. Все та же книга «Россия, которой не было: загадки, версии, гипотезы»:

«Самая грандиознейшая ложь, пущенная в широкий обиход еще при жизни Петра I, — это уверения, будто Петр первым придумал и ввел многочисленные новшества, будто до Петра Россия представляла собой нечто замшелое, застойное, невероятно отсталое, прямо-таки автоматически сопротивлявшееся всяким и любым изменениям окостеневшего порядка вещей.

Да что там, частенько сталкиваешься с тем, что предшественник Петра, царь Федор Алексеевич, выпадает для многих из русской истории, — иные и не подозревают о его существовании, простодушно полагая: коли уж Петр — Алексеевич, то и на троне он сменил Алексея Михайловича… Свою лепту, конечно, внесли и творческие люди — насквозь лживый роман А. Н. Толстого «Петр I» был, к превеликому сожалению, талантлив. А это еще хуже, потому что со стоящим на ложных позициях талантом воевать не в пример тяжелее…

Однако факты — вещь упрямая. А факты таковы: во-первых, Петр I не придумал сам решительно ничего нового. Все его «новшества» — уродливо искаженные, гипертрофированные, весьма бездарные продолжения тех реформ, изменений и новшеств, что родились до Петра. Во-вторых, Петр не «ввел» реформы, а принялся с яростью идиота пришпоривать и ускорять реформы уже начавшиеся. Образно выражаясь, предшественники Петра двигались к своей цели, щадя и не мучая лошадь. Петр, оказавшись в седле, не поехал, а помчался дальше — раздирая лошади шпорами бока в кровь, немилосердно ее нахлестывая, разрывая рот удилами».

Показательные строки: факты соответствуют истории, но при этом искусственно внесен эмоциональный истерический фон для того, чтобы читающий перешел с логического анализа текста на эмоции; акценты же расставлены таким образом, чтобы Петр Великий предстал не более чем «яростным идиотом».

Все в русле стандарта последнего времени — не оставить в русской истории ничего, чем можно было бы гордиться.

Для начала разберемся, начались ли реформы в России ещё до Петра.

Несомненно — да. Скажем, при Алексее Михайловиче «Тишайшем» (годы царствования: 1645-1676) разрешили курение табака, между тем как введение табакокурения обычно приписывают именно Петру. Это, конечно, не реформа в полном смысле слова, но изменение культуры в сторону «ближе к европейской». При нем же была проведена церковная реформа — а это уже является очень существенным изменением, на что указывает последующая судьба старообрядцев.

Достаточно глубокие реформы проводил Федор Алексеевич (годы царствования 1676-1682). Цитирую по А. И. Кулюгин, «Правители России», изд. 3-е, М., 2006:

«Кратковременное царствование Федора можно вполне назвать первым звеном в длинной цепи коренных преобразований русской государственности и народной жизни. В частности, была предпринята реформа в области внутреннего управления; проведена всеобщая перепись населения; проведены налоговая и военная реформы; упорядочено размежевание земледельческих хозяйств; усилена борьба с расколом. Несомненной заслугой Федора Алексеевича была отмена местничества с уничтожением местнических разрядных книг. Теперь продвижение по службе зависело только от личных заслуг и способностей каждого, а не от места в разрядной книге, как это было раньше. Наконец, царем Федором была предпринята попытка организации научной подготовки духовно-светской интеллигенции. Ее должна была готовить задуманная им Греко-Латинская академия. Но академия открылась уже после смерти Федора Алексеевича…

Вероятно, государь Федор Алексеевич сделал бы еще много доброго, нужного и полезного для России. Но он был безнадежно болен и слабел день ото дня. 27 апреля 1682 года часы его жизни остановились навсегда».

Но что было дальше? Время, когда правила Софья Алексеевна, было непрерывной борьбой за власть между родами Милославских и Нарышкиных. Понятно, что знати было не до каких-то там реформ. Справедливости ради надо отметить, что князь В. В. Голицын, которого Ключевский называл «ближайшим предвестником Петра», планировал вместе с Софьей и сближение с Западом, и отмену крепостничества, и создание регулярной армии. Вот только ничего из задуманного осуществлено так и не было. Более того — Софья увлеклась дворцовыми интригами с целью сохранения своей власти, не желая отдавать ее законным наследникам, что и привело к закономерному концу: последние годы жизни она провела в монастыре в качестве монахини под строгим надзором.

Таким образом, несмотря на фактическое начало реформ еще в допетровские времена, реальные исторические события — это отнюдь не торжественный марш реформ, а лишь следствие желания правителя. И если Федор Алексеевич в этом плане заслуживает уважения, то после него и до Петра реформирование приостановилось, — и далеко не факт, что продолжилось бы, если бы царем стал бы не Петр, а власть заполучила бы Софья. Вариант же «кто-то еще» — это повторение так называемого «смутного времени», которое также отнюдь не способствовало укреплению государства.

Остается другой аспект вопроса: мол, Петр зря гнал реформы такими темпами, лучше бы медленно, не спеша… Конечно, очень легко рассуждать об ошибках прошлого, обладая знанием современности, включая и последствия этих ошибок. Но дело даже не в «судить свысока», а в том, являлись ли ошибкой такие темпы? Было ли у Петра Великого время на то, чтобы все делать не спеша, а большую часть исторически им совершенного оставить для проведения в жизнь потомкам? Согласитесь, последняя фраза звучит как-то странно — мол, не надо делать сегодня то, что можно сделать послезавтра. Так рассуждать может только тот, кто не заинтересован в развитии России.

Давайте посмотрим, какой досталась Россия Петру.

ПОЛОЖЕНИЕ РОССИИ В ЭПОХУ ПЕТРА I

Промышленность. Можно сказать, что она была лишь формой эксплуатации крепостных, причем с учетом соответствующего уровня развития — практически не было даже мануфактур. Соответственно, по объему продукции она значительно уступала промышленности западноевропейских стран, а многие изделия просто не могла выпускать — для этого надо иметь значительные производственные мощности в одном месте.

Армия. В основном — все то же дворянское ополчение и стрельцы, оставшиеся еще со времен Ивана Грозного, плохо вооруженные и практически не обученные.

Культура. Даже в правящих кругах встречались необразованные и вовсе неграмотные, не говоря уже о простом народе.

Список можно продолжать — но уже ясно, что необходимость реформ назрела исторически.

В существующем социуме русский народ не мог раскрыть свой потенциал — как по причине невозможности продвижения талантов из-за регламента «кто знатнее — тот и главнее», так и по причине направленности боярского сословия (в наше время термин употребляться перестал, но менталитет не изменился) на личное обогащение и влияние без какой-либо заботе о населении и государстве. Кроме того, страна была окружена отнюдь не дружественно настроенными государствами, которые хотели бы поделить ее на зоны влияния.

Знаменитый философ Лейбниц (который, кстати говоря, после того, как Россия завоевала международный авторитет, работал на Петра Первого), приветствуя победу Карла XII над русскими под Нарвой, высказывал пожелание, чтобы «юный король установил свою власть в Москве и дальше вплоть до реки Амур» (Молчанов Н. Н. Дипломатия Петра Великого. М., 1991). Тот же мыслитель еще в 1670 г. разработал концепцию так называемого Европейского союза, который должен был обеспечить мир во всем мире. Для этого надо было заняться колониальной экспансией и честно все поделить. Лейбниц распределил территории так: Англии и Дании — Северная Америка, Франции — Африка и Египет, Испании — Южная Америка, Голландии — Восточная Индия.. Ну а Россию он представлял колонией Швеции.

Аналогия с современной ситуацией — полная, меняются лишь действующие лица.

Ситуация внутри России понятна, а что в это время происходило в мире в целом? Точнее — в его европейской части, которая нас интересует? Процитирую отличную статью С. А. Нефедова «Первые шаги российской модернизации: реформы середины XVII века» («Вопросы истории», 2004, № 4, стр. 33-52):

«Если говорить о технике, то крупнейшими западными достижениями того времени были изобретение доменных печей и литье чугуна, применение водяных колес на мануфактурах и создание океанских кораблей — галионов и флейтов. Эти три фундаментальных открытия определили тот триединый облик, в котором предстал перед Россией Запад: чугун и железо — это были пушки и мушкеты, это были полки нового строя, перед которыми была бессильна средневековая русская конница. Мануфактуры — это были дешевые и добротные ткани для обмундирования новой армии, стеклянная посуда, бумага и другие полезные предметы. Корабль выступал как символ торговли, это была возможность продавать свои товары и покупать мушкеты, ткани и всякие заморские «диковины».

Новые океанские парусные корабли — знаменитые флейты — были созданием голландских корабелов из Саардама. С появлением флейта стали возможны массовые перевозки невиданных прежде масштабов, и голландцы превратились в народ мореходов и купцов. Им принадлежали 15 тысяч кораблей - втрое больше, чем остальным европейским народам. Началась эпоха мировой торговли, которая неузнаваемо преобразила многие государства и страны. Посредническая торговля — это был совершенно особый вид торговли, схожий с торговой интервенцией: голландцы обладали огромными капиталами и средствами давления на правительства, ведь они имели европейское оружие и господствовали на море.

Мировой рынок означал для одних рабство, а для других — процветание. Колоссальные прибыли от монопольной посреднической торговли подарили Голландии богатства, сделавшие ее символом буржуазного преуспевания. Голландия стала примером, вызвавшим подражание всей Европы».

Таким образом, мир стремительно менялся, и оставаться в рамках старого мироустройства означало отстать навсегда. В дальнейшем это неизбежно привело бы к завоеванию русских земель и фактическому прекращению русской государственности.

Во внешней политике Петру требовалось решить две главные задачи.

1. надо было довершить политическое объединение русского народа, значительная часть которого находилась за пределами русского государства.

2. предстояло исправить границы государственной территории, которые, помимо иных причин, были слишком неудобны и открыты для нападения с юга и запада.

Первый вопрос, национально-политический, необходимо вызывал конфликт с Речью Посполитой.

Второй вопрос, территориальный, сталкивал еще с двумя врагами: со Швецией, у которой нужно было отвоевать восточный берег Балтийского моря, и с крымскими татарами (Турцией).

Понятно, что война на три фронта — это не выход из ситуации. Необходимо было и дипломатическое маневрирование — заключение тактического союза с одним стратегическим врагом против другого.

Это было ясно и до Петра — так, Софья смогла заключить в 1686 году «вечный мир» с Польшей, организовалась антитурецкая коалиция: Россия, Польша, Австрия. Но оба военных похода закончились неудачей, причем в первый раз, в 1687 году, русское войско не потерпело поражение в бою, а просто не смогло дойти до Крыма — из-за необеспечения фуражом. Уже по одному этому эпизоду понятно, что реформы нужны были не постепенные, а срочные и глобальные.

Ознакомимся с военной ситуацией в то время в России и «по соседству» подробнее.

Для начала посмотрим на давнего соперника — Швецию. Цитирую Соловьёва:

«Швеция была маленькой и бедной страной, в 1623 году доход королевства составлял 1, 6 млн. рейхсталеров, на эти деньги можно было содержать не более 15 тысяч наемников. Естественный выход из финансовых затруднений состоял в использовании уникального шведского института — всеобщей воинской повинности. Густав Адольф упорядочил несение этой повинности, в армию стали призывать одного из десяти военнообязанных мужчин, и срок службы был установлен в 20 лет.

В 1626-1630 годах Густав Адольф призвал в войска 50 тысяч рекрутов; таким образом, была создана первая в Европе регулярная армия. Однако финансовая проблема была решена лишь отчасти. Содержание постоянной армии требовало огромных затрат, и Густав Адольф испробовал различные способы решения этой проблемы. … идея монополизации хлебной торговли: в 1629 году король скупил весь лифляндский хлеб — около 14 тысяч ластов — по назначенной им цене, а затем перепродал его в Амстердаме вдвое дороже.

В конце концов, Густав Адольф разрешил финансовую проблему путем чеканки медных денег с высокой номинальной стоимостью; он первый стал эксплуатировать монетную регалию, заявляя, что деньги, каковы бы они ни были, имеют ценность только благодаря власти короля, выраженной в наложенном на монету штемпеле».

«Создание легких пушек и регулярной армии породило волну шведских завоеваний. В 1630 году шведские войска высадилась в Германии, а год спустя в битве при Брейтенфельде шведские пушки расстреляли армию императора Фердинанда II. Шведы стали хозяевами Центральной Европы, за двадцать лет войны было сожжено 20 тысяч городов и деревень и погибло 2/3 населения Германии».

Очевидно, что новые методы ведения войны и новейшее вооружение требовалось срочно внедрять и в России, причем одновременно с реформами в системе социума, иначе будущее было бы однозначным и отнюдь не радостным.

Проиллюстрируем на примере (снова Соловьев):

«Когда в ноябре 1631 года в Москву пришло известие о победе при Брейтенфельде, царь Михаил Федорович распорядился произвести салют и устроить народные гуляния. Швеция была союзником России в давней борьбе с Польшей, и успехи Густава Адольфа позволяли надеяться, что после быстрого окончания германской компании шведы и русские вместе обратятся против поляков. В надежде на этот союз Москва оказывала прямую поддержку Густаву Адольфу: с 1628 года русская казна беспошлинно продавала Швеции от 3 до 5 тысяч ластов хлеба в год. Разница в ценах на хлеб в России и в Европе была такова, что эта «продажа» в действительности была подарком: шведы покупали хлеб по 5-6 рейхсталеров за ласт и продавали его в Амстердаме по 75 рейхсталеров. Густав Адольф высоко ценил русскую помощь — до такой степени высоко, что предлагал царю поделиться своими военными секретами. В январе 1630 года в Москву прибыла шведская военная миссия во главе с полковником Александром Лесли (по происхождению шотландцем). В состав миссии входило 2 капитана, 3 лейтенанта и артиллерист Юлиус Коет, владевший секретом отливки полковых пушек. Михаил Федорович тепло приветствовал Лесли и одарил его дорогими подарками — и в ответ полковник предложил не более не менее, как преобразовать и перевооружить русскую армию по шведскому образцу! В Москве в то время было всего два пушечных мастера, поэтому не удивительно, что уже вскоре Юлиус Коет возглавил «новое пушечное дело» и отливал в Москве пушки по «немецкому чертежу».

Замечу, что, несмотря на такое «братание», шведы все же не захотели полностью раскрывать свои секреты: Коет не обладал знаниями, чтобы отливать лучшие пушки того времени, так называемые «regementsstycke», которые и составляли мощь шведской армии.

«Таким образом, благодаря энергии патриарха Филарета и помощи Густава Адольфа в России была создана регулярная армия, обученная новейшей военной тактике и вооруженная новым оружием: в этой армии было 66 полковых пушек. Новую армию дополнили дворянской поместной конницей, и осенью 1632 года возглавляемое воеводой Шеиным 32-тысячное войско двинулось к Смоленску…»

Казалось бы, можно радоваться: ура, армию переоснастили, обучили, можно воевать! Но поход закончился, скажем так, своеобразно:

«Поначалу осада шла успешно, но летом 1633 года, узнав о татарском набеге, дворянская конница самовольно покинула лагерь под Смоленском — такого еще не бывало на Руси. Маленькая регулярная армия осталась один на один с поляками и была окружена численно превосходящим противником. В осажденном лагере не хватало продовольствия, иностранные наемники стали переходить на сторону врага. Осенью 1633 года умер создатель новой армии и глава правительства патриарх Филарет. Царь Михаил Федорович попытался снарядить новое войско на выручку Шеина, но собравшиеся дворяне отказались выступать в поход: стольники, стряпчие, дворяне московские и жильцы (весь цвет дворянства) били челом царю, жалуясь на «оскудение». Правительство заплатило дворянам по 25 рублей, но время было потеряно, Шеин не получил помощи и подписал соглашение о капитуляции.

По существу, своим дезертирством из-под Смоленска и отказом выступить на помощь дворяне выдали новое войско на истребление врагам. Дворяне имели причины ненавидеть новую армию: их, несомненно, раздражала очень высокая, сравнительно с их скудными доходами, оплата иностранных наемников, и они не могли не понимать, что военная реформа лишала значения поместное ополчение, что она грозила помещикам переводом в рейтары. Не случайно после возвращения Шеина дворянство потребовало казни неповинного ни в чем полководца. Остатки новой армии были распущены, почти все иностранные офицеры (в том числе и Лесли) были высланы из страны; более того, в угоду дворянам правительство стало запрещать въезд ратных иноземцев в Россию. Было оставлено и «новое пушечное дело» — в 1640-х годах в Москве уже не отливали полковые пушки…»

Смоленский поход позволяет сделать все те же выводы о необходимости реформы как армии, так и социального устройства. «Оскудение» — это не причина не сражаться за Родину, знаете ли. А прекращать не просто полезные, но и необходимые дела — наем специалистов и изготовление передового вооружения — «в угоду»… Таких дворян надо использовать по назначению — на рудниках.

Пару слов надо сказать и об иностранных специалистах. Все тот же Бушков:

«А во второй половине царствования Алексея Михайловича иноземные новшества начинают распространяться по России прямо-таки семимильными шагами… Первые корабли западного образца построены именно тогда. Первый театр по западному образцу немец Грегори заводит на Руси в царствование Алексея. При дворе появляется немалое количество «иностранных специалистов».

Немецкий ученый Адам Олеарий в своем «Описании путешествия в Московию» писал:

«Его царское величество содержит также, с большими расходами, много толмачей для разных языков, а также много других слуг из немцев и иностранцев. В особенности много у него высших военных офицеров, частью оставивших свою религию и перекрестившихся; они и в мирное время получают большое вознаграждение. У его царского величества между другими его толмачами имеется прекрасный человек по имени Иоганн Беккер фон Дельден, родом из Копенгагена. Он получил хорошее университетское образование, совершил замечательные путешествия и знает много языков».

Вот за что я люблю подобный деятелей — так это за то, что их пасквили указывают на их мысли не хуже, чем прямые высказывания, которых они избегают.

В чем смысл тирады? Перевожу с русского на русский: нехорошо писать, что Петр Великий сделал что-то великое, эдак русские своей историей гордиться будут, а их роль — платить и каяться. Так, что там у нас? Иностранные специалисты? Замечательно, вот смотрите сами: до Петра их еще Алексей Михайлович приглашал, так что ничего путного Петр в этой области не сделал…

Ход мыслей Бушкова (точнее, его заказчиков — понятно, что он просто писатель-наемник) кристально ясен. Но тут показательно не столько желание «лишить Петра Первого заслуг», сколько подтекст аргументации. Вопрос сводится отнюдь не к необходимости реформирования для увеличения мощи государства, улучшения жизни народа или еще чего такого. Ни-ни. Все куда проще: реформы должны заключаться именно в приглашении иностранцев порулить русскими. За большие деньги. Это — хорошо, прогрессивно, по-европейски. Еще до Петра практиковалось. А всякие затеваемые Петром приглашения для обучения русских, как и обучение русских в других странах — это мракобесие какое-то, а не прогресс.

И опять ситуация очень напоминает современную, отличие только в том, что систему науки и образования, созданную во времена СССР, пришлось разваливать специально, а в те времена разваливать было еще нечего. Ну и формально у нас рулят русскими не иностранцы, а граждане РФ, хотя национальность у многих не русская. Но это — различия лишь по форме, а не по сути.

Итак, что же именно сделал Петр Первый за время своего правления? Не «первый ли придумал» — это не столь важно, а именно — что сделал?

Начнем с уже затронутого вопроса.

ВОЕННЫЕ РЕФОРМЫ ПЕТРА I

Еще со школы всем известно, что с детства Петр имел склонность к «военным потехам», которые регулярно устраивались в подмосковном селе Преображенском. Однако со временем «игра в солдатики» становится не шуточной, а с 1691 года регулярно устраиваются «потешные сражения» между стрельцами во главе с И. И. Бутурлиным и петровскими «потешными полками».

Несмотря на свое название, «потешные полки» стали ядром будущей регулярной армии и неплохо проявили себя во время Азовских походов. Кстати говоря, неудача первого похода обнаружила такую черту характера Петра Первого, как умение извлекать уроки из поражений: он не расхолаживался, не впадал в депрессию, а напротив — доискивался до причин поражения и с огромной энергией исправлял допущенные промахи.

Начало Северной войны привело к окончательному созданию регулярной армии. Ранее армия состояла из двух основных частей: дворянского ополчения и полурегулярных формирований (стрельцов, казаков и т. д).. Как воевали дворяне — было показано выше на примере похода на Смоленск. Стрельцы привыкли более к гарнизонной службе, чем к походной. Казаки же, при всей своей боеспособности, издавна находились на полулегальном положении, так как традиционно укрывали и принимали в свою среду беглых — «с Дона выдачи нет».

Петр изменил сам принцип комплектования армии. Указ 1699 года «О приеме в службу в солдаты всяких вольных людей» означал создание армии нового типа — рекрутской. Был написан «Устав воинский», обобщивший 15-летний опыт непрерывных сражений. Для обучения офицеров еще в 1698-1699 годах была основана Бомбардирская школа при Преображенском полку, а в начале нового столетия создавались математическая, навигационная, артиллерийская, инженерная, иностранных языков и даже хирургическая школы. В 20-х годах для подготовки унтер-офицеров действовало уже полсотни гарнизонных школ. Таким образом, армия становилась профессиональной.

Одновременно широко практиковалась стажировка молодых дворян за границей, а практика найма иностранных военных специалистов резко сократилась.

Русская армия, в отличие от армий других стран, никогда не была наемной и с самого своего появления сложилась именно как национальная вооруженная сила. Да, в армию приходил русский крестьянин, для которого солдатская служба была тяжелым бременем, но при этом он считал защиту отечества своим гражданским долгом. Поэтому моральный уровень русской армии был выше, чем западноевропейских.

Следует отметить, что Петр вовсе не слепо копировал европейские образцы, как любят утверждать некоторые русофобы, вещающие о «прогрессивном благословенном Западе». Лучшее из европейского опыта заимствовалось, но при этом улучшалось и преобразовывалось. Петр Первый почти на сто лет раньше, чем в Западной Европе, установил принудительную воинскую повинность. Это был весьма прогрессивный шаг в то время — наемники не будут сражаться по принципу «со своей земли умри, но не сходи». Менталитет «родовитых» дворян больше нацелен на снобизм, желание власти и доходов, чем на служение Родине. Народное ополчение не имеет необходимой военной подготовки.

Армия же должна быть профессионально обученной и при этом готовой сражаться за Родину и за свой народ, а не просто «за деньги» или «ради добычи».

Нововведения были введены постепенно, чтобы сохранить преемственность профессиональных кадров. В ходе Северной войны из полков «нового строя» старой армии постепенно были сформированы полки новой регулярной армии. Стрелецкие полки тоже использовались как главные для несения гарнизонной службы. При этом конница комплектовалась иначе, чем пехота. Основой формирования драгунских полков служили рейтарские и копейные полки войск «нового строя». Изначально они состояли из мелкопоместного и беспоместного дворянства. С 1708 года драгунские полки, ввиду большой потребности в пополнении, стали полностью комплектоваться на общих основаниях.

К 1709 году переход на рекрутский набор был практически завершен. С учетом казаков общее количество призванных в армию превзошло 300000 человек. С 1705 года одного рекрута забирали с 20-ти дворов, с 1714 г. норма была снижена до 40, а в 1715 г. до 75 дворов.

Комплектование армии офицерским составом также принципиально изменилось. Как уже упоминалось, в полках «нового строя» командный состав изначально состоял большей частью из иностранцев, которые постепенно стали заменяться русскими. В драгунских же полках подавляющее большинство офицеров составляли русские, служившие ранее в старых рейтарских полках.

Как правило, офицеры происходили из дворян, что не вызывает удивления. Но при Петре появились исключения: способные представители других классов могли продвигаться по службе, а с получением чина подполковника они получали дворянский статус.

Для дворян Петр Первый установил порядок непрерывной службы, что логично: сословие, претендующее на элиту народа, должно не только получать привилегии, но и брать на себя обязанности, связанные со службой на благо народа и государства. При этом, что немаловажно, будущий офицер служил несколько лет солдатом и унтер-офицером, начинал службу с низов.

Обобщая: при Петре русская армия получила прочные национальные кадры офицерского состава и перешла на рекрутский набор, что выгодно отличало ее от западноевропейских армий.

Помимо уже упомянутых преобразований, произошла реорганизация центрального аппарата управления армии, которая была окончательно закончена только в 1719 году, с учреждением Военной коллегии, ведавшей всей сухопутной армией, и Адмиралтейств-коллегии, ведавшей делами военно-морского флота. Военные силы государства не могут действовать без центрального командования, причем из профессиональных военных, так что и здесь реформы Петра Первого были не просто обоснованы, но и необходимы.

Тактика военных действий была также реформирована, причем новые методики сражения вовсе не были обыкновенным заимствованием опыта западноевропейских армий. Линейный боевой порядок, принятый Петром Великим для своей армии, по сравнению с линейным боевым порядком западных армий имел значительные отличия.

Можно привести аналогию: построение римских когорт по сравнению с греческими фалангами. В отличие от стандартной тактики, когда линейный порядок подразумевал действительно линейное построение, в русской армии диспозиция изменялось в зависимости от обстановки, включая маневрирование прямо на поле боя. При этом учитывалась местность — русская армия использовала особенности рельефа, особенности которой плохо использовались солдатами европейских армий.

Драгуны, изначально бывшие «перемещающейся на лошадях пехотой», поначалу не имели своего кавалерийского строя, они обучались и действовали в пехотном порядке, но затем был выработан и строй для конницы. Развернутый строй драгун состоял из трех шеренг. Тактика русской конницы также отличалась от тактики других европейских армий: русская конница атаковала противника на полном аллюре, применяя холодное оружие. Так, кроме русских, действовали только шведы.

«… коннице ж отнюдь из ружья не стрелять прежде того, пока с помощию Божией неприятеля в конфузию приведут, но с едиными шпагами наступать на неприятеля…» — «Инструкция, как вести себя в сражении солдатам и в особенности офицерам», 1706

На этом примере как раз легко показать, что Петр очень осмысленно подходил к армейской реформе. Для обучения первых двух драгунских полков были приглашены офицеры-иностранцы, а в качестве учебного пособия перевели на русский язык ряд западноевропейских уставов. В одном из них все внимание уделялось стрелковому бою с коня, стандартной тактике европейской кавалерии (кроме шведов).

Приведу хорошую цитату из Интернета как резюме:

«… в начале XVIII века кавалерия большинства европейских стран широко использовала стрельбу с коня из мушкетов (фланкеры с пистолетами не в счет). Шведы атаковали с палашами «наголо» благодаря иной тактике и хорошей выучке.

Русские драгуны использовали вначале стрельбу с коня, но после того, как были неоднократно разбиты шведской кавалерией, по воле Царственного командующего должны были забыть все европейские учения и бить врага его же оружием. Как у них это поначалу получалось — не знаю. Ибо просто невозможно атаковать на равных опытного сконского наездника, сидящего на высоком и тяжелом голштинском мерине, в немецком седле, с мундштуком и шпорами, — на низенькой ногайской лошадке, в татарском седле, с высокой посадкой. Нарушение всех законов физики. Повторюсь — честь и хвала русской кавалерии!»

Петровские драгуны могли сражаться не только на коне, но и в пешем строю. Они могли даже штурмовать и брать крепости. Важной особенностью русской конницы, также отличавшей ее от кавалерии европейских армий, была способность самостоятельно решать стратегические задачи.

Русская артиллерия, которая получит мировую известность в будущем, делилась на четыре категории: осадную, крепостную, полевую и полковую. В каждом пехотном и кавалерийском полку было по две 3-х фунтовые пушки полковой артиллерии. Полковая артиллерия предназначалась для стрельбы картечью, она поддерживала огонь пехоты. Полевая артиллерия больших калибров была малоподвижной, обычно она размещалась равномерно по всему фронту или в батареях перед центром боевого порядка и на флангах. Петр придавал артиллерии большое значение, умело массировал ее огонь и часто добивался внезапности ее применения в крупных масштабах, например, под Полтавой.

Новое — это хорошо забытое старое, и против стандартного линейного построения европейских войск с равномерным распределением сил по фронту Петр Первый стремился создавать превосходство сил на решающем направлении.

В 1722 году Петр лично составил дополнения к «Воинскому уставу». При этом к исполнителям предъявлялось требование думать самостоятельно: «В уставах порядки писаны, а время и случае нет, а посему не следует держаться устава яко слепой стены». Это, между прочим, говорит о доверии Петра Великого русскому народу.

Именно Петром был создан мощный военно-морской флот. Сам он так характеризовал значение морского флота: «Всякий патентат, который едино войско сухопутное имеет, одну руку имеет, а который и флот имеет, обе руки имеет».

Первый русский 28-пушечный фрегат на Балтике был спущен на воду в 1709 году, а всего через 20 лет российский флот на Балтийском море был самым мощным: 32 линейных корабля (от 50-до 96-пушечных) и 16 фрегатов, не считая множества судов более мелкого тоннажа. К концу царствования Петра Россия, имевшая 48 линейных и 788 галерных судов, стала одной из сильнейших морских держав Европы.

Создавая армию, в своей принципиальной основе совершенно новую, передовую в сравнении с существовавшими тогда армиями, Петр вынужден был искать иные пути ее развития, новые методы воспитания, новые стратегии и тактики, не свойственные армиям Западной Европы. Своей реформой он заложил основу новой, передовой школы русского военного искусства.

Таким образом, как бы не пытались принизить его роль в реформировании армии, от факта, что именно благодаря Петру Первому русская армия стала одной из лучших для своего времени (и долго держалась на этом заделе), никуда не деться.

(продолжение следует)

Оцените эту статью
2305 просмотров
нет комментариев
Рейтинг: 0

Читайте также:

Автор: Игорь Пыхалов
1 Июня 2006

РЕАБИЛИТАЦИЯ ДЛЯ...

Написать комментарий:

Общественно-политическое издание