Автор: Андрей Морозов

ЭВАКУАЦИЯ РОССИИ

«Немедленная и полная эксплуатация оккупированных областей в интересах военной экономики Германии, в особенности в области продовольственного и нефтяного хозяйства, имеет исключительное значение для дальнейшего ведения войны».
(Директивы по руководству экономикой во вновь оккупируемых восточных областях. Берлин, июнь 1941 года.)
Казалось бы, эта цитата из немецких приказов образца 1941 года не имеет никакого отношения к сегодняшнему дню. Однако стоит включить телевизор, и начинаешь сомневаться.

Часовая программа, посвященная российским голодным беспризорникам, сменяется выпуском новостей, радостно объявляющим, что Россия в этом году снова экспортирует хлеб. На другом канале после репортажа об уличных боях в Ираке идет сюжет о том, как наши нефтяные олигархи увеличивают экспорт черного золота в США, задирая цены на бензин на внутреннем рынке. Бензин тянет за собой вверх всю остальную потребительскую корзину, и вот уже новые тысячи наших соотечественников за чертой бедности, считают гроши на покупку буханки черного хлеба. Сюжет про экспорт зерна как раз закончился, и телевидение бодро демонстрирует рукопожатие первых лиц на очередной встрече в верхах: «Дружбе крепнуть!»

Да, теперь это называется дружба. А существование в качестве вечной колонии, сырьевого придатка с деградирующим населением и техносферой, называется теперь «мировое разделение труда». Вывоз рабочей силы из протектората «Остланд» теперь называется «утечка мозгов из стран СНГ», а продажа Родины — «привлечение иностранных инвестиций». Как называется все вместе? Придумаем название в добротном геббельсовском стиле. Гуманитарная операция по защите прав судетских немцев… гуманитарная операция по защите прав польских немцев… гуманитарная операция по защите нейтралитета Дании и Норвегии… гуманитарная операция по эвакуации России.

В том, что касается видимости, публичного официоза и прочих формальностей, позиция Запада по отношению к России была и остается двоякой, и множество политологов силятся прояснить ее, обсуждая, любит нас запад или не любит, хочет он нас видеть «равноправным партнером» или снова попользуется и выставит за дверь…

С одной стороны Запад с нами вроде бы торгует, продает «мерсы», «компы», «мабилки» и прочие стеклянные бусы, приглашает в ВТО и вообще за ручку здоровается. А с другой стороны — то Чечней попрекнет, то в очередной раз придвинет военные базы к границе, нарушив прежние обещания, а то и намекнет, что надо бывшим республикам отстегнуть деньжат за «советскую оккупацию».

Всем понятно, что именно Запад сейчас диктует тон отношений, но мало кто может объяснить, в каком качестве он рассматривает Россию. Врагом вроде бы открыто не объявляет, крылатыми ракетами не швыряется, но и крепкой дружбой с западных границ тоже не пахнет.

Между тем все внутренние закономерности отношений Россия-Запад определяются проигрышем СССР в Третьей Мировой войне и желанием запада содрать побольше репараций с побежденного, вывезти все, что можно вывезти, а то, что нельзя, уничтожить, чтобы никому даже в голову не могло придти когда-то что-то возрождать.

СССР за время своего существования накопил массу богатств, ресурсов, технологий, огромный человеческий потенциал. Сохранить все это для себя Запад не мог — для победы требовалось подорвать хозяйственную систему страны, а следовательно, что-то должно было навсегда пропасть — и часть «производственных фондов», и часть «мозгов», и часть ресурсов. Для того, чтобы взять все в полной сохранности, надо было бы оккупировать страну без единого выстрела и поставить часового буквально возле каждого амбара, что было весьма проблематично.

Война c Россией, полноценная война с захватом столицы, установлением собственной администрации и другими прелестями оккупации всегда была невыгодна. От России могли отщипнуть какой-то южный или западный кусок, могли устроить набег на пограничные области, но захват всей огромной страны, как правило, таил в себе массу неприятных сюрпризов. Поляки «смутного времени», шведы Карла XII, французы Наполеона и немцы Гитлера повторяли один и тот же исторический путь — долгая война в холодной, бедной и упорно сопротивляющейся стране подрывала основы их мощи и поглощала ресурсы, давая возможность другим хищникам вцепиться в их сочный загривок. Русских можно было только убить, но не усмирить, потому что при тех размерах даней или податей, которые бы окупали такие войны, жить русским не имело смысла. Да, убить всех русских теоретически было возможно, но получалось плохо.

Наполеон, умудренный опытом своих предшественников, не собирался завоевывать Россию. Он жаждал побыстрее разбить ее армию в генеральном сражении, не заходя далеко вглубь территории, и, заключив мир на выгодных для себя условиях, вернуться к разборкам с Англией. Но оказалось, что единственный способ принудить русских к такому сражению — все-таки пойти на Москву.

Немцы, умудренные опытом Наполеона, решили, что идти на Москву опасно, но если не идти, а ехать на грузовиках, то можно успеть. Главное — разбить или окружить русские войска у границы и закончить войну до осени. И у них тоже не получилось.

Запад — тот Запад, о существовании которого мир узнал из фултонской речи Черчилля о «Железном занавесе» — вобрал в себя весь опыт своих предшественников и не собирался повторять их ошибок. Даже то, что оставалось на месте СССР после неизбежной разрухи, — огромный куш, который, правда, лежал в очень неудобном месте — в России. По здравому разумению, достать его оттуда и переложить в более удобные закрома могли только сами русские. Оставалось только вынудить их это сделать. Русские должны были оказаться в ситуации, когда они сами, добровольно отдают Западу все столь необходимое в грядущей битве с Востоком — нефть, газ, свежие мозги, новые технологии.

УЧЕНИКИ ГИТЛЕРА

Первое и главное, чего удалось добиться Западу: ему удалось закрепить разрыв социальных обязательств, связывавших поколения людей в Советском Союзе. Создать такой разрыв Западу было не под силу, он ждал почти 50 лет, когда этот разрыв созреет в нашем обществе, и только когда последнее поколение советских людей, живших, по меркам своих предков, в неимоверной роскоши, само «рвануло», Запад ему помог.

Задумаемся, почему в наши постсоветские дни такое большое количество пенсионеров, честно работавших при Советском Союзе, получили нищенские пенсии? Понятие «пенсионер» стало синонимом нищеты. Но почему? Неужели все эти люди строили «проклятые советские подводные лодки и бесполезные танковые армии», которые «новой России» не нужны? Нет. Это те люди, что построили города, наши дома, наши улицы, метро, аэропорты и железные дороги. Они провели в наши квартиры воду, электричество, газ и отопление, они построили те заводы, которые пока еще работают, они открыли ту нефть, которую до сих пор качают на Запад. Советский Союз, советский народ, обещал им достойную жизнь на старости лет, а вместо этого посадил на хлеб и воду. «Крутитесь как хотите!» — сказало молодое поколение, провозглашая свободу от социальных обязательств.

С западной точки зрения, экономика России сбросила огромный балласт — не надо больше заботиться о массе народа. Молодое поколение, пусть работают с утра до ночи. Ну а следующего поколения не будет. Ведь некому смотреть за детишками, пока папа и мама на работе, бабушек и дедушек уже нет.

Да и сами детишки — штука ненужная. Поколение, кинувшее своих отцов и дедов, в массе своей не безосновательно опасается, что детишки подрастут и кинут их самих. Наивные офисные работники предпочитают узам крови пенсионные фонды, обещающие какое-то там накопление к старости лет. Какое может быть накопление и что на него можно будет купить, когда в стране количество пенсионеров и работающих сравняется — непонятно.

Вообще, у социальной политики нашего сегодняшнего правительства есть масса общего с распоряжениями нацистской верхушки относительно «восточных территорий». И это не случайно — и тогда, и сейчас Россию стремились сделать сырьевым придатком, что определяло спектр производимых в стране товаров и услуг, а также желаемый состав и «потребительские качества» населения.

«Немедленная и полная эксплуатация оккупированных областей в интересах военной экономики Германии, в особенности в области продовольственного и нефтяного хозяйства, имеет исключительное значение для дальнейшего ведения войны» — эта цитата из немецких «Директив по руководству экономикой во вновь оккупируемых восточных областях» актуальна как никогда. Мало того, что стихийная и неуправляемая рыночная экономика в современной России разорила все более или менее значимые производства кроме добычи и вывоза углеводородов, рынок также реализовал и программу вывоза продовольствия. Практически отказавшись от госзакупок зерна, правительство предоставило все излишки урожаев на мировой рынок. Как сладко звучит этот вроде бы патриотический лозунг — «Накормим хлебом всю Европу!» И как горько тому, кто понимает, что хлебом других кормят побежденные, а победители снисходительно оставляют после себя туземным царькам милые безделушки…

Естественный вопрос, возникающий у читателя — что же делать? Для начала — отбросить наивную легенду о «равноправном партнерстве» с Западом, очень напоминающую иллюзии коллаборационистов, вставших в свое время под знамена Гитлера. Власову и прочим казалось возможным создание некоей независимой России, «дружественной к Германии», на месте СССР. Они не понимали, что в этом случае война с СССР себя не окупит, такой вариант Гитлеру не нужен. В результате немецкая разведка превосходно использовала их в своих пропагандистских целях, немецкие генералы покидали их в огонь войны кусками пушечного мяса, а несчастные «русские, но не советские» все ждали, когда же им дадут независимость в Новой России.

Психология переворота 1991-го года и последующей эвакуации России очень близка к психологии коллаборационизма времен Второй Мировой — победить свою страну в союзе с чужой в надежде получить для себя лучшую жизнь. Не случайно наиболее широкое хождение тезисы типа «Лучше бы Гитлер нас завоевал!» получили именно среди тех, кто был «мотором демократии» в России. Что ж, программа «эвакуации» исполнялась в точном соответствии со старыми немецкими планами. Захватив рынки страны своими товарами, ликвидировав конкурирующие местные производства, Запад наладил вывоз нефти и газа и наконец-то приступил к самому важному — разделке и утилизации человеческого потенциала страны.

Одним потоком, через «модельные агентства», «службы знакомств» и «конкурсы красоты», на запад откочевывало молодое мясо, смазливые проститутки и содержанки. Другим потоком текли «мозги», дешевые и качественные русские мозги для лабораторий и научных центров. Процесс утечки мозгов в девяностые годы мало чем отличался от вагонов, набитых русскими рабами для заводов Круппа.

Все остальные принимают участие в сокращении инфраструктуры и населения страны от сверхдержавы до сырьевого придатка. Безработные инженеры подметают улицы. Да, теперь у нас чистые улицы, все по стандартам Хозяев. У нас нет больше своих кривых, нестандартных телевизоров, своих телефонов, радиоприемников, своих автомашин или своих ракет. У нас чистые улицы и отдраенные до блеска сортиры. И музыка Хозяев льется из динамиков на каждом углу.

Нет, это не равноправное партнерство. Это оккупация.

САМОЕДСКАЯ ЭКОНОМИКА

Как ни прискорбно, но экономически оккупированная Россия действительно сворачивается, сжимается, оседая на скелете из денежных, нефтяных и газовых потоков. Россия кормится собой, своим собственным населением. Кормится теми, кто не подлежит эвакуации, не прошедшими по конкурсу. Теми, за чей счет эвакуируют остальных. Теми, за чей счет они вообще получили у Запада право на эвакуацию. Уезжающие становятся богаче там, остающиеся становятся беднее здесь. Ученик увозит с собой то, что должно бы в будущем заплатить государство его учителю из собранных налогов. Человек увозит потраченные на него почти даровые, стоившие ему сущие копейки, калории отопительного тепла и киловатты электроэнергии. Недоплаченная зарплата коммунальщиков и медиков, всех бюджетников, обеспечивающих жизнь в стране, вывозится теми, кто уехал и уезжает, не оплатив счета перед страной, которая его растила, лечила, дала ему возможность бесплатного образования.

Утечка наших мозгов отличается от вывоза немцами рабочей силы с оккупированных территорий СССР только тем, что 60 лет назад простых рабочих загоняли в вагоны прикладами, а сейчас интеллектуалов подгоняют к самолетам «безденежьем российской науки». И это безденежье — такое же прямое следствие «демократии», как немецкий приклад — следствие немецкой оккупации.

Что интересно, наличие мозгов не мешает уезжающим забывать о том, что свое столь ценимое на Западе образование они получили здесь, в России, бесплатно, в то время как там им пришлось бы это образование долго и упорно отрабатывать. Стоит человеку пересечь заветную линию, отделяющую Россию от просвещенного мира, как все те, кто обеспечил ему бесплатное образование своими налогами и своей работой, становятся для него «быдлом» и «стадом». То, что сами они являются для запада сравнительно низкооплачиваемыми чернорабочими хайтека, людям в голову не приходит.

Наше время — время небывалого реального коллаборационизма, прикрытого сверху тонким слоем номинального патриотизма властей с их трехцветными флажками и гимном на музыку «как при СССР». В то время как ключевой элемент патриотизма — соблюдение «социального договора» с собственной страной и народом — утерян.

Год за годом прагматичный Запад эвакуирует все, что рентабельно эвакуировать, потому что все это — его военный трофей, захваченный в Холодной войне. Однако ресурс СССР не бесконечен. Будущим кандидатам на выезд надо платить полную стоимость газа, тепла и электричества, чтобы работало хоть что-то. Не хватает учителей, которые могли бы нормально преподавать то же, что и раньше, поэтому бесплатная школьная и вузовская программа сокращается. Не хватает докторов, готовых лечить людей за копейки, поэтому бесплатно теперь можно получить только один обезболивающий укол. Зарплата всех этих несуществующих специалистов вывезена на Запад, да и часть этих самых специалистов, которые должны были ее получать, отправилась туда же. И по мере выяснения столь прискорбных обстоятельств кандидатов на выезд становится все меньше и меньше…

Так из-под «требований рынка» и «адаптации к новым экономическим условиям» неизбежно вылезают все те же старые добрые «директивы по руководству». Ведь если рассматривать русских как нацию, предназначенную к использованию новыми Хозяевами мира в рыночных условиях, будь на дворе хоть сорок первый год, хоть две тысячи первый, окажется, что их не выгодно ни лечить, ни учить по мировым ценам. Пусть все лишние умрут, а молодые и сильные выживут, чтобы качать нефть и посылать хлеб Хозяевам. Пусть работают в поте лица и ждут своего часа, чтобы в этот час послужить Хозяевам живым щитом против их врагов.

ЧТО ДАЛЬШЕ?

Печальная картина. Но, думается, Запад, как и 60 лет назад совершил ошибку. Он решил, что уже выиграл Холодную войну и освежевал добычу в тот самый момент, когда настоящая война еще только началась.

Не следует видеть в Западе непобедимую силу, несокрушимого, всевидящего и всезнающего врага. Запад может способствовать чему-то, может препятствовать, запад может давить в ту или в другую сторону, но главным является все же направление нашего собственного движения. Все по-прежнему зависит от нас самих.

Поэтому я спрашиваю: вы, жаждущие попасть в далекий теплый край, хотите ли вы видеть, как перед самым вашим носом позолоченные ворота рая закроются, и вы окажетесь запертыми на бойне?