ОТ РЕДАКЦИИ
22 июня газета «Московский Комсомолец» в рубрике с характерным названием «Что думать» опубликовала статью журналиста Александра Минкина «Чья победа?». В каковой статье Минкин рассуждал о том, как ужасен был Сталин и как бессмысленен был подвиг советских солдат, победивших Гитлера. Вывод был прост:
«Может, лучше бы фашистская Германия в 1945-м победила СССР? А еще лучше б — в 1941-м! Не потеряли бы мы свои то ли 22, то ли 30 миллионов людей. И это не считая послевоенных «бериевских» миллионов…
…Мы освободили Германию. Может, лучше бы освободили нас? Свобода от сталинизма пришла бы в 1941-м, а от захватчиков — в том же 1945-м, максимум в 1948-м».
Гнусную статью прочитали сотни тысяч людей: у «МК» большой тираж. Наверное, многие возмущались. Но только два человека из возмущавшихся решились выразить своё отношение к г-ну Минкину публично.
26 июня в Лужниках состоялся «праздник МК». Для журналиста Минкина и редактора «МК» Гусева праздник был слегка подпорчен: некто бросил в Гусева помидором и запачкал ему жилет, а в журналиста Минкин — которого неплохо охраняли — швырнули мороженым и попали в причинное место.
Мы предоставляем слово одному из тех, кто это сделал — Андрею Морозову. Он кинул помидор.
Я пишу эту статью вовсе не для того, чтобы что-то объяснить насчет помидоров, брошенных в генреда «МК», или полемизировать со статьей Минкина в «МК» от 22 июня, в которой он писал, что «лучше бы нас победила Германия, и не в 1945-м, а в 1941-м» а потом бы нас спасли в 1948-м американцы. Я пишу это не для того, чтобы обратить внимание на даты и места переизданий статьи Минкина — в Нью-Йорке в 1989-м, в Мюнхене в январе 1990-го, в Москве в июне 2005 года. Я пишу эту статью, чтобы сказать: «Нет. Лучше бы нас победили не немцы, а Минкин!» Да, я за это. И вот почему.
Минкин, судя по его статье — более чем просвещенный человек, посвятивший всю свою жизнь изучению русской и зарубежной истории. Он точно знает причины и последствия всех исторических событий и решений и, я уверен, знает, что именно и когда можно было изменить в истории нашего государства, чтобы не переписывать ее учебник при вхождении в еврозону.
Наверняка журналист Минкин знает, как должны были поступить древнерусские князья на пороге создания единого государства. Наверняка был какой-то другой путь, кроме создания единой страны с жесткой властью вместо множества уделов и городов-государств, порой с весьма либеральными порядками. Может, лучше было не избавляться от монгольского ига? Сейчас вот говорят, что это были вполне либеральные завоеватели были, и вовсе не иго имело место, а, так сказать, мирное сосуществование двух систем...
Наверняка Минкин нашел иной выход и для Петра Первого, известного губителя и душителя русского народа. Как без жертв выходить к мировым торговым артериям, как, ни вложив ничего своего, строить свою промышленность и свои мануфактуры. Наверняка Минкин, окажись он при дворе Петра, предложил бы немедленную демократизацию и либерализацию и совместную шведско-турецкую гуманитарную операцию по подъему уровня жизни россиян.
Наверняка Минкин в ходе академических штудий вычислил и способ отвращения от России бед наполеоновского нашествия. Так, чтобы и без сукна не сидеть, поддерживая континентальную блокаду, и контрибуций Наполеону не платить по факту завоеваний. Сдаться сразу, без стрельбы и крови! Пусть бы нам француз оставил ту мануфактуру, которую захочет, а все остальное сам в Петербург привозил бы. Правда, цены задрал бы, каналья, мужик бы по миру пошел ради барских заказов из Парижа, ну так мужик переживет. Главное — чтобы демократия была, а не проклятый русский деспотизм.
Думаю, что Минкин ставил себя и на место русского солдата Первой Мировой, безграмотного деревенского парня, видящего, как сотни тысяч солдат идут на смерть, выгоду от которой получает лишь Временное правительство, неспособное нормально управлять страной, тем более — воюющей страной. Каково было бы ему, солдату отправиться в очередную бойню летнего наступления 1917 года, защищая интересы Парижа и Лондона? Думаю, демократические убеждения Минкина в эти дни не подкосила бы зараза коммунизма, и он смело шагнул бы на немецкие пулеметы для того, чтобы после войны, живя в России, платить по военным займам из своего кармана. Нет, не кармана журналиста Минкина, а кармана батрака Минкина.
Сидит вот такой один из миллионов советских интеллигентов на кухне и наивно полагает, что, родись он при царе, совершенно точно был бы один из нескольких тысяч придворных щеголей, пил бы шампанское на балах, танцевал бы с графинями да княжнами. И такая же интеллигентная дама, одна из миллионов, мнит себя в благословенной царской эпохе одной из нескольких тысяч придворных красавиц. А не хотите ли всю жизнь за плугом походить, уважаемые инвалиды интеллектуального труда? И похоронить половину своих детишек, померших от голода и болезней? Если сами не помрете в таком же нежном возрасте.
Впрочем, вернемся к истории нашей Родины, о которой журналист Минкин знает больше любого, извините за нецензурное ругательство, патриота. Минкин ведь наверняка знает, как надо было правильно выходить из НЭПа, и что надо было делать вместо коллективизации, чтобы не оказаться перед лицом нового 1913 года, когда крестьянам снова не хватает земли и нет тракторов, чтобы распахать целину. Он знает, как надо было по новой проводить индустриализацию страны, проваленную перед Первой Мировой войной «свободным капиталом». Как без «сталинских лагерей» возводить задуманный еще при царе Днепрогэс, как проводить в жизнь тогда же задуманный, но не осуществленный, план электрификации. Как все это проделать, с учетом того, что прежде, чем получить «иностранные инвестиции», придется отдать «военные долги» за Первую Мировую и вернуть «иностранную собственность» ее владельцам?
Впрочем, зачем все это? Ведь, как известно, деспот Сталин требовал «пробежать расстояние в 50-100 лет за 10 лет» только для того, чтобы нас «не смяли», а Минкин утверждает — «лучше бы победили немцы». Ведь все равно американцы освободят в 1948-м.Правда, не понятно, как они это сделают, если не будет русских армий, уничтоживших во время войны 75% лучших немецких войск. Но военно-стратегический гений журналиста Минкина наверняка справится с этой проблемой. Заодно он придумает, как спасти от захвата немцами хлебную Украину и нефтеносный Кавказ, которые дадут немцам возможность пройти на Ближний Восток, оккупировать Средиземноморье, задушить в блокаде Англию, а потом и закрепить за собой господство в Атлантике.
Минкин, конечно же, знает, как без побед под Москвой и Сталинградом обратить нервозность американских генералов и адмиралов, оказавшихся в январе 1942 года меж двух огней — между Германией и Японией, в спокойную уверенность образца 1944 года. Как без Восточного фронта вдвое сократить производство немецких подводных лодок зимой 1941-1942 гг, как оставить без топлива итальянский флот на Средиземном море… Он знает, как остановить отступающую армию без приказов «Ни шагу назад!». Сталин не знал этого, не знал Гитлер, не знал фельдмаршал Монтгомери, писавший такой приказ осенью 1942 года, не знали американские адмиралы, еще до войны предрекавшие гарнизону Филиппин бой в полном окружении до последнего человека. А Минкин знает. Надо просто сдаться.
И тогда, году этак в 1948-м, уже после смерти известного либерала Рузвельта, американская армия, научившаяся воевать по-советски, войдет в Европу. И что ждет Еврорейх после вступления в него американских солдат, воюющих по уши в грязище и кровище не год, не два, а шесть лет? Все картины «советских зверств в Германии», описываемые западными историками, меркнут на фоне этого. В качестве адекватного сравнения подходит разве что вьетнамская деревушка Сонгми.
Впрочем, я уверен, что и этот момент наш чудодей из «МК» как-то да смог бы исключить, ну или оправдать. Смогли же оправдать Мюнхенские соглашения 1938-го года и попил Чехословакии? Да и в самом деле, почему это армии «Арсенала демократии» вольничать нельзя? Советским тоталитаристам — нельзя, а свободным людям — можно! Впрочем, как оно там сложилось бы с демократией в Америке — не ясно. Как показывает практика — чем сильнее груз войны, тем демократии меньше.
Думаю, есть у Минкина и соображения относительно того, как следовало правильно устроить послевоенный быт нашей страны. Наверняка он знает, как обойтись без Холодной войны в мире, где осталось только две великие державы, и нет никаких возможностей для комбинаций и союзов. Может, сразу начать горячую? И тут же сдаться Америке, как в 1991-м. Сдайся мы в 1945-м, глядишь, к 1991-му как раз вышли бы на уровень 1913-го года. И по населению в том числе — вместо 280 с хвостиком миллионов, на том же месте 150-160.
Наверняка есть у великого стратега рецепты и относительно более поздних событий. Наверняка он знает, как надо было обращаться с Афганистаном, который в 1979-м году готов был развалиться, выплеснув в разные стороны потоки опиума и боевитых исламистов. Может, не стоило Советскому Союзу пытаться обустроить жизнь у незадачливых соседей? Пускай сразу на границе Афганистана и Таджикистана наступят кровавые 90-е, пусть на 10-15 лет раньше шприц наркомана станет спутником российского тинейджера. Гениальный кабинетный стратег знает, как всего этого избежать.
Наверняка он знает и рецепт окончания войны в Чечне. Не так чтобы выиграть, а так, чтобы как требует демократическая общественность — закончить прям вот сейчас, немедленно. И чтобы после очередного Хасавюрта не случился новый Дагестан-99. Чтобы куда-то сама собой делась сумасшедшая рождаемость в республике с безработицей в 70%. Может, сдаться нам всей Россией чеченцам? Все лучше, чем «ФСБшная диктатура Путина».
В общем, чрезвычайно начитанный, умный и образованный человек этот Минкин. И действительно, лучше бы он нас поскорее победил. Хотя, похоже, опять будет облом.
ОТ РЕДАКЦИИ
7 июля у редакции «Московского Комсомольца» состоялся пикет, организованный новой правозащитной организацией — Русским Общественным Движением (РОД).
Требования пикетчиков — увольнение Александра Минкина из «МК» и принесение официальных извинений со стороны редакции.
Некоторые участники пикета демонстративно надели на себя жёлтые шестиконечные звёзды — в знак протеста против того, что Александр Минкин в своей статье сумел одновременно оскорбить и русский, и еврейский народ, который, в случае реализации мечтаний Минкина, был бы полностью уничтожен. Настроение и намерения пикетчиков выразила организатор этого мероприятия, Наталья Холмогорова:
— О личности Минкина я ничего говорить не буду. Все, что следовало, этот человек сказал о себе сам. В своей статье он заявил прямым текстом: для нашей страны было бы лучше, если бы он не родился на свет или погиб во младенчестве. Кто мы такие, чтобы об этом с ним спорить? Ему виднее.
Поэтому скажу о другом. 22 июня 1941 года чужеземцы пришли в нашу страну, чтобы поработить ее, а ее жителей — истребить или обратить в рабство. Но наши отцы и деды, все, кто жил в то время в России, встали плечом к плечу и уничтожили врага.
И что же? Теперь, шестьдесят с лишним лет спустя, нам заявляют — и это не единичный случай, об этом пишут разные люди в разных газетах, говорят по радио и с телеэкранов — что итоги той Победы нужно пересмотреть. Что никакой Победы вообще не было. Что она была не нужна. Что было бы лучше, если бы победил Гитлер.
Что это значит? Это значит, что война не окончена. Она возобновилась.
Но тогда существовала четкая линия фронта и было понятно, где свои, а где враги; а сейчас все иначе. Линии фронта нет. Враги живут в одном городе с нами, говорят на одном языке, ходят по одним улицам, обращаются к нам с экранов телевизоров, пишут в газетах, которые мы читаем.
Если бы подобный материал появился в «МК» в первый раз, это можно было бы списать на глупость или недосмотр. Но это не первый случай. Совсем недавно, в предверии 60-летия Победы, в этой газете был опубликован на редкость пакостный материал Гавриила Попова, в котором советские воины-победители именовались мародерами и насильниками. Тогда в редакцию поступило столько возмущенных писем и звонков, что им пришлось принести свои извинения и прекратить публикацию. Однако, как видно, этот урок не пошел им впрок. Один раз — можно списать на редакционный недочет; два раза подряд — это уже тенденция.
Идет война — у нас пытаются отнять прошлое, отнять память и уважение к предкам. Не мы начали эту войну. Но, раз она начата, мы должны сопротивляться. И мы будем сопротивляться, и не остановимся, пока не дойдем до Берлина.
