Из тех людей, с которыми меня свела судьба, одно из наиболее ярких и запоминающихся впечатлений у меня оставил пятый по счету руководитель нашей страны — Юрий Владимирович Андропов. С его именем связана целая эпоха в истории Комитета государственной безопасности и краткий период надежд после его избрания Генеральным секретарем ЦК КПСС.
Как начальник Группы «А» Седьмого управления КГБ СССР, возглавлявший это легендарное подразделение и в «андроповский период», я хотел бы начать с констатации исключительной роли этого незаурядного руководителя и политика, ставшего инициатором создания спецназа антитеррора.
Со школьной скамьи нам широко известно замечательное полотно художника Константина Айвазовского «Девятый вал». Задача настоящего руководителя состоит в том, чтобы до того момента, когда такой вал обрушится на нас — в данном случае вал организованного насилия, — предугадать, почувствовать его зарождение и принять соответствующие меры для его предотвращения. В полной мере это относится и к терроризму, являющемуся «визитной карточкой» нашего бурного и неспокойного времени. Впрочем, когда оно было «спокойным»?..
Теперь мы хорошо понимаем, что терроризм — это болезнь, для лечения которой требуются особый «доктор» и особые «лекарства». Как свидетельствует мировой опыт, все попытки бороться с ним только силами полиции или элитных армейских подразделений заканчивались жертвами среди заложников и мирных жителей.
Оставим в стороне такой вопрос, как борьба с терроризмом на стадии его вызревания — это дело спецслужб и правоохранительных органов, но не спецназа. Но когда захват заложников состоялся, вот тогда за работу берутся профессионалы, специально заточенные под решение такого рода задач.
Но это теперь, а в начале 1970 х, глядя на Запад с нашей советской «колокольни», зарубежный левый и арабский терроризм воспринимался скорее как еще одно зримое проявление общего кризиса «буржуазного общества». Откуда в СССР может взяться подобное? Ведь у нас, в стране развитого социализма, для таких вещей вроде бы нет ни социальных, ни этнических, ни каких то иных предпосылок.
И в этом плане, как я уже отметил, огромная личная заслуга принадлежит Юрию Владимировичу Андропову. Из своих благополучных 1970 х он сумел предвосхитить развитие ситуации. Приказом № 0089 / ОВ (ОВ — «Особая важность») от 29 июля 1974 года была создана Группа «А», и эта дата является официальным днем рождения нашего спецподразделения, которое мне дважды довелось возглавлять на протяжении тринадцати с лишним лет.
Часто задают вопрос: а почему именно «А»? Ответ лежит на поверхности — от слова «антитеррор». Однако негласно в Комитете наше подразделение называли «Группа Андропова». Думаю, в таком толковании есть тоже своей резон.
Рожденная первоначально для борьбы с угонщиками самолетов и освобождения заложников, «Альфа», как окрестили потом журналисты, постепенно преобразовалась в мощную структуру по борьбе с терроризмом во всех его проявлениях. Ее появление явилось адекватным ответом на вызов времени. К моменту, когда Советский Союз накрыла волна терроризма и на территории страны заполыхали «горячие» точки, Группа «А» уже имела реальный боевой опыт и была подготовлена для работы в экстремальных условиях.
Очень сильное впечатление на всех, кто занимался вопросами государственной и общественной безопасности, произвели кровавые события, которые разыгрались в Мюнхене во время проведения Олимпиады 1972 года. После них специальная служба ВВС Великобритании SAS, созданная в годы Второй Мировой войны, оказала содействие Федеральной службе пограничной охраны ФРГ при организации группы по борьбе с терроризмом GSG9.
Естественно, что в КГБ очень внимательно отнеслись к этой трагедии. По каналам разведки было собрано максимум информации. А через восемь месяцев ЧП произошло уже в Советском Союзе, правда без жертв. 3 июля 1973 года четверо вооруженных преступников захватили самолет Як40, следовавший по маршруту МоскваБрянск, и потребовали вылета за рубеж. Экипажу удалось убедить террористов посадить лайнер в Москве.
Вскоре к самолету подъехали заправщик и две машины «скорой помощи». Было неясно, сколько бандитов захватило самолет и чем они вооружены. Об этом могли рассказать раненые, которых все ждали с большим нетерпением. От них сотрудники КГБ узнали, что на борту Як40 четверо молодых людей, вооруженных охотничьими ружьями и обрезами. Ведут они себя дерзко и решительно. А вот взрывного устройства, которым они пугали, раненые у бандитов не приметили. Это были очень важные сведения. Стало ясно: террористы вооружены слабо, выпускать самолет за границу не следует.
— Юрий Владимирович, за границей над нами смеяться будут, если мы выпустим бандитов с охотничьими ружьями, — высказал свое мнение начальник УКГБ по Москве и Московской области В. И. Алидин.
Ю. В. Андропов согласился с доводами и дал указание провести операцию по захвату банды и освобождению пассажиров, возложив на Виктора Ивановича ответственность за действия штурмовой группы.
Операция «версталась» на ходу и была чистой импровизацией. Во многом на благоприятный исход штурма повлияло счастливое стечение обстоятельств. Так что создание отряда спецназа, нацеленного на борьбу с терроризмом, было делом времени.
По прошествии нескольких дней после стрельбы в аэропорту «Внуково» начальника Седьмого управления КГБ генералмайора Михаила Милютина вызвал заместитель председателя Комитета С. К. Цвигун, который поставил задачу: «Юрий Владимирович приказал создать боевую группу для противодействия угонщикам самолетов» (особо было оговорено, что подчиняться она будет непосредственно Ю. В. Андропову).
В сжатые сроки предстояло подготовить Положение о Группе «А» — базовый документ, который определит статус подразделения, его цели, задачи и принципы функционирования. Ответственным за его подготовку был назначен генерал Милютин. Непосредственной разработкой положения занимались офицеры «семерки»: полковник Варников Михаил Алексеевич, начальник 5 го отдела, полковник Дёмин Николай Григорьевич и майор Ивон Роберт Петрович.
Документом предусматривалось, что главной задачей группы является локализация и пресечение актов террора и иных особенно опасных преступных посягательств, направленных на захват воздушных судов, либо заложников в пределах Советского Союза, а также освобождение захваченных на территории зарубежных стран советских граждан, учреждений и принадлежащих им транспортных средств.
К концу июля 1974 го положение было готово и вынесено на рассмотрение комиссии в составе трех заместителей Андропова — С. К. Цвигуна, В. М. Чебрикова и Г. К. Цинева. Докладывал генерал Милютин. Все предложения рабочей группы были приняты, и 29 июля 1974 года Ю. В. Андропов подписал приказ о создании группы. Он же решал вопрос о руководителе подразделения, предупредив: «Командира я вам подберу сам».
Еще свежи были в памяти кровопролитные бои за остров Даманский. Тогда советским пограничникам пришлось принять на себя удар китайских войск и сдерживать агрессоров до прихода основных сил. В ходе ожесточённых столкновений отличился начальник погранзаставы лейтенант Виталий Бубенин. За мужество и героизм он был награжден «Золотой Звездой» Героя Советского Союза.
К моменту создания Группы «А» Виталий Бубенин «вырос» до заместителя начальника Карельского пограничного отряда. Не знаю, по какой именно причине, но Юрий Владимирович остановил на нем свой окончательный выбор. Выскажу свое предположение. Первым командиром и фактическим создателем знаменитой GSG9 был полковник Ульрих К. Вегенер, прослуживший перед этим пятнадцать лет в Федеральной пограничной полиции Германии. Андропов хорошо знал это обстоятельство, а потому, не исключаю, мог руководствоваться такой же логикой.
Формирование группы осуществлялось исключительно на добровольной основе. Попасть в «Альфу» могли только офицеры, прослужившие в КГБ не менее двух лет, способные выдерживать высокие физические и психологические нагрузки. Критерии отбора — самые жесткие. Учитывались спортивные достижения кандидатов.
Работа в группе — вовсе не приключения, не трюкачество в стиле «агента 007», а кропотливый труд, требующий знания, упорства — до стертых в кровь ног и закушенных от боли губ, — и простой человеческой порядочности, без которой невозможно долго продержаться в таком боевом коллективе. Хочу отметить, что никаких особых условий, увеличения денежной ставки не полагалось. Единственное, что позволили — считать год службы в подразделении за полтора.
Первоначально Группа «А» насчитывала тридцать человек. Начальник, его заместитель и четыре cмены по семь человек. Место «прописки» — 5 й отдел Седьмого управления КГБ СССР. Первый набор состоял из сотрудников «семерки».
В 1977 году было принято решение довести численность группы до 56 человек. В дальнейшем количество бойцов возрастало и с учетом региональных филиалов, созданных в Киеве, Минске, АлмаАте, Краснодаре, Свердловске и Хабаровске, составило к лету 1991 года более пятисот человек.
…На календаре был ноябрь месяц, когда меня вызвал к себе начальник Седьмого управления генерал Алексей Бесчастнов и сообщил, что речь идет о моем назначении командиром Группы «А». Я отказался от этого предложения. Но спустя неделю, когда был повторно вызван на беседу, дал согласие, ибо понимал: третий раз предлагать не будут. Ответил:
— Хорошо, если надо, то я возглавлю этот коллектив.
На что Алексей Дмитриевич сказал:
— Надо, я бы тебя и не спрашивал. Ты военный человек. Издали бы приказ — и вопрос решен, иди выполняй. Я тебя спрашиваю о другом: берешься ли ты за это дело или нет? Больше мне ничего от тебя не требуется.
Так состоялось мое назначение командиром Группы «А». Естественно, предварительно вопрос был решен на уровне Председателя КГБ — именно Юрий Владимирович остановил выбор на моей кандидатуре, за что я ему очень благодарен.
Мое знакомство с Ю. В. Андроповым состоялось за десять лет до этого. Где то в середине сентября 1967 года генерал Алидин, который тогда возглавлял «семерку», внес на Коллегию КГБ предложение о предоставлении Ю. В. Андропову, который в описываемый период являлся кандидатом в члены Политбюро ЦК КПСС и в мае того же года был назначен Председателем Комитета государственной безопасности, личной охраны силами «семерки».
Детали этого предложения мне неизвестны. Думаю, Юрий Владимирович, как человек по настоящему скромный, воспринял такое решение без особого восторга и энтузиазма, но — подчинился. Сейчас такое трудно представить: один из руководителей страны не имел личной охраны.
Для работы с Председателем КГБ специально отобрали сотрудников «семерки», подходивших для такого рода службы. Мне было доверено возглавить эту группу чекистов. В. И. Алидин лично проводил инструктаж. И он же представлял меня Владимиру Александровичу Крючкову, начальнику Секретариата Ю. В. Андропова — будущему начальнику разведки и Председателю КГБ СССР.
С главой Комитета мы работали месяца полторадва. Затем, оценив ситуацию, руководство Девятого управления заявило, что оно готово обеспечить «более качественную» охрану Ю. В. Андропова, что и было в скором времени осуществлено. Так наша группа закончила свою работу. Несмотря на краткость общения, я горд тем, что по воле судьбы какое то время находился рядом с этим замечательным руководителем и человеком.
Личность Ю. В. Андропова произвела на меня большое впечатление. Мы брали его под охрану на даче, где он жил практически круглый год. Минут двадцать он совершал пешую прогулку по территории. Была осень, листья ложились под ноги…. Затем Юрий Владимирович подходил к нам, общался с водителями. Здоровался, как правило, за руку. Интересовался, как дела и каждый раз заканчивал короткий разговор словами: «Ну что — поедем потихоньку?», после чего мы направлялись в Москву.
Не доезжая до здания КГБ, Юрий Владимирович неизменно отпускал охрану. Почему?.. Видимо, ему было как то неловко перед коллегами.
Конечно, организация охраны являлась мерой чисто превентивной, поскольку никаких прямых угроз не было. Но на всякий случай такое решение было все таки принято. Думаю, это было правильное решение.
Как командир Группы «А», я могу засвидетельствовать, что Ю. В. Андропов уделял большое внимание своему детищу. Все, что было необходимо для становления спецподразделения, было сделано: начиная с помещения и заканчивая вооружением и специальными средствами. И мы, выполняя поставленные перед нами задачи, ни разу не подвели своих руководителей, свидетельство чему — список одних только знаковых операций.
После штурма дворца Амина Юрий Владимирович сделал все от него зависящее, чтобы вернуть наших сотрудников, получивших ранения, в строй, сохранить их для Комитета. И в этом проявлялось его бережное отношение к кадрам.
После избрания Ю. В. Андропова руководителем партии и государства, я, как и остальные мои товарищи и коллеги по Комитету, связывал с ним большие надежды, зная его волю, нацеленность на успех, богатый потенциал и широкий кругозор.
Так было определено судьбой, что довелось ему быть у руля власти всего год и несколько месяцев, но и этого времени хватило, чтобы оставить о себе в народе добрую память. Да, наводилась дисциплина. Было и такое: людей вылавливали в магазинах, на предприятиях сферы бытового обслуживания и даже в банях. Что поделать, если в условиях тотального дефицита и неизменных очередей только в рабочее время и можно было что то купить. Одновременно в стране под эгидой КГБ началась борьба против южных мафиозных кланов и экономических преступлений, что было воспринято в народе самым положительным образом.
30 октября 1982 года был арестован директор знаменитого «Елисеевского» магазина Юрий Соколов, причем арестован за полторы недели до смерти Л. И. Брежнева. В столице прошерстили торговую верхушку. Во время однодневной отлучки из Москвы первого секретаря МГК КПСС В. В. Гришина «взяли» начальника Главного управления торговли Мосгорисполкома Н. П. Трегубова.
Через три недели после ареста Соколова министр внутренних дел СССР Н. А. Щёлоков был снят со своего поста и отправлен на пенсию. В июне 1983 года его вместе с бывшим первым секретарем Краснодарского крайкома КПСС Сергеем Медуновым вывели из состава ЦК «за ошибки в работе».
Очень скоро Юрий Владимирович понял, что одними запретительными мерами ситуацию в стране выправить не удастся. В своей знаменитой статье на страницах журнала «Коммунист» по случаю 100 летия со дня рождения Карла Маркса он писал: «Нам надо разобраться, в какой стране мы живем». Для ортодоксов это было как удар грома в безоблачном небе. Ведь в Советском Союзе совершенствуется «развитой социализм». И вдруг — «мы не знаем». От бывшего Председателя КГБ можно было ожидать чего угодно, но только не такого «крамольного» по тем временам заявления.
Неслучайным было и заявление Ю. В. Андропова во Дворце Съездов: «Нам надо очень серьезно проанализировать ситуацию в СССР и понять, как мы можем из нее выйти». По свидетельству Аркадия Ивановича Вольского, «услышав это, пять тысяч слушателей встали и десять минут аплодировали».
Только уже во время перестройки стало известно, что Ю. В. Андропов, мучительно переживая сложившуюся ситуацию, искал выход на пути ограниченных рыночных реформ. Естественно, с приоритетом государственной собственности и при сохранении «командных высот». По указанию Генерального секретаря ЦК КПСС была собрана группа экономистов во главе с академиком Станиславом Сергеевичем Шаталиным. Им надлежало изучить возможность внедрения рыночных элементов в советскую экономику, опираясь на соответствующий опыт стран социализма — Венгрии, ГДР, Польши и Югославии. Перед глазами была и широкая практика экономических преобразований в «красном Китае», начатых Дэн Сяопином в 1979 году. И хотя отношения с КНР оставались более чем натянутыми, это не мешало изучать ход китайских реформ, взвешивая «за» и «против».
По этому поводу выдающийся политолог, профессор Калифорнийского университета в Беркли Кен Джавитт Робсон пишет: «Если бы Андропов не умер так скоро, то мы и сегодня жили бы еще при Советском Союзе. Конечно, он не распустил бы КПСС, а круто начал бы реформы, посадив за решетку коррупционеров и приведя к власти молодых технократов. Сакраментально, что бывший пекинский генсек Цзян Цзэминь неоднократно высказывался в том смысле, что Китай пошел именно по андроповскому плану и благодаря этому избежал экономической и социальной катастрофы».
«Как и Горбачёв, Андропов был убежден, что стране необходима перестройка, — свидетельствует Аркадий Иванович Вольский. — Но между ними было одно ключевое различие. В 1917 году между двумя революциями проходил съезд Союза промышленников. Там выступал один из братьев Рябушинских: «Господа социалисты и социалдемократы! Не разрушайте здание, в котором мы живем! Постройте рядом новое, а в старом мы хотя бы укроемся от дождя, если он пойдет».
Вот это была и андроповская мысль, которую совершенно не разделял Горбачёв. Как друзья с 50 летним стажем, мы часто встречаемся с ушедшим с поста генсека ЦК компартии Китая Цзян Цзэминем. Он всегда ссылается на то, что Китай пошел именно по андроповскому пути и благодаря этому избежал распада».
Предложения группы Шаталина были сформулированы и отправлены «наверх», но к этому времени Ю. В. Андропов скончался, а его место занял К. У. Черненко. Документы были положены под сукно на неопределенное время…
Из секретной поездки в Афганистан в 1980 году Юрий Владимирович «привез» тяжелую болезнь. Ее условно назвали «азиатским гриппом», — она нанесла серьезный удар по всем внутренним органам, особенно по больным почкам. Даже после выписки из больницы у Ю. В. Андропова случались обмороки и неожиданные временные обострения, лишавшие его прежней работоспособности.
Насколько можно судить (имеющиеся отрывочные сведения не дают целостной картины), Юрий Владимирович задумывал «взбодрить» государственный социализм элементами рынка — в сфере сбытовой кооперации, торговли и сферы обслуживания. Последующее смягчение политического режима должно было напрямую зависеть от успеха экономических преобразований. В этом то и заключается принципиальное отличие плана Ю. В. Андропова от деятельности М. С. Горбачёва, названной впоследствии «катастройкой» за ее разрушительные последствия.
По моему глубокому убеждению, проживи Юрий Владимирович еще лет пять, и мы бы смогли сохранить Советский Союз, проведя его модернизацию. Однако этих лет ему и всем нам не было дано. Болезнь взяла свое…
Вообще так получилось, что за короткий срок страна лишилась нескольких руководителей, которые могли бы не просто возглавить страну, но не допустить ее развала. Назову несколько имен. Кандидат в члены Политбюро ЦК, первый секретарь ЦК Компартии Белоруссии Пётр Миронович Машеров — один из организаторов партизанского движении в Белоруссии, человек огромного авторитета и личного обаяния. Как известно, он погиб в нелепой автомобильной катастрофе осенью 1980 года.
Другой тяжеловес, как сейчас принято говорить, — член Политбюро ЦК Фёдор Давыдович Кулаков, являвшийся до переезда в Москву первым секретарем Ставропольского крайкома КПСС. Он скоропостижно скончался в июле 1978 года от паралича сердца.
Не стало и Алексея Николаевича Косыгина — этого, по моему мнению, наиболее выдающегося главы правительства XX столетия. Восьмая пятилетка (1966 1970 гг.), прошедшая под знаком экономических реформ Косыгина, стала самой успешной в советской истории и получила название «золотой».
«Сталинский нарком» А. Н. Косыгин занимал пост главы правительства дольше всех премьеров во всей истории Российской Империи, Советского Союза и России — шестнадцать лет. Однако годы брали свое, да отношение брежневского окружения к «рыночнику Косыгину» было прохладнонастороженное. В 1980 году он был отправлен в отставку и вскоре умер.
Вообще, какой то рок довлел над Советским Союзом в последний период его существования…
Завершая свои воспоминания о Ю. В. Андропове, позволю еще один штрих. Жил он в скромной для такого лица квартире, в которой одна из комнат была отдана охране, а вообще много времени провел в деревянной двухэтажной даче на Москвереке.
Все подарки Юрий Владимирович пунктуально сдавал государству. Категорически отказывался от присвоения ему воинских званий. Когда же, по прямому указанию Брежнева, ему присвоили генерала армии, то всю генеральскую долю зарплаты он перечислял в один из детских домов, сохраняя это в тайне от коллег по Политбюро.
