Зачем, собственно, ходить на Русский Марш? Этот вопрос звучит каждый год. Задают разные люди, и многих можно понять. Мама боится за сына, который попёрся на опасное мероприятие, где с ним может что-то случиться — сейчас везде опасно, дома надо сидеть.
Папашка сидит перед телевизором, четвёртого будет концерт светлой памяти Валентины Толкуновой. Ну как не вспомнить Толкунову, выходит — дома надо оставаться.
Дружбаны наметили программу на праздник — тусняк с «ягой» и пивасиком. «Ягу» и пивасик на улице нельзя, тем более в праздник — ментов нагонят как грязи, так значит что? Правильно, дома надо колбаситься.
Наконец, звонит девушка, дует губки в розовый телефончик — «ну ты кудааааа? Ты же обещааааал… Ты меня не лююююбишь». Ну раз любишь — займись любимой, а не фигнёй. А заниматься любимой лучше всё‑таки дома.
Я не мама, не папа, не дружбан и уж точно не девушка с телефончиком. И, кстати, я не хочу и не буду ругаться на них на всех, называть чью‑то маму клушей, папашку — трусливым обывателем, дружбанов — планктоном, а девушку — дурой. Охотники это сказать найдутся и без меня. И я точно знаю, что всё это только разозлит тех, кто колеблется и не знает, идти ли.
Также я не буду взывать к чести, совести, мужеству, расовой и гражданской солидарности. Не потому, что эти слова ничего не значат, а потому, что призывать нужно, когда понятно, куда и зачем зовут. Вот про это я и хочу сказать несколько слов.
В самом деле, зачем в хмурый осенний день ехать на дальнюю станцию метро, потом тереться в толпе, потом ещё куда‑то тащиться, ёжась от сырости и натыкаясь на глаза ментов, потом ещё стоять и слушать речи каких‑то угрюмых мужиков? К тому же эти речи можно будет потом прочесть в Интернете, в тепле и под пиво.
Кстати, пиво нельзя, кричать можно только то, что разрешили организаторы… Зачем? Ведь после этого НИЧЕГО НЕ ИЗМЕНИТСЯ. Правительство не улетит в Гонолулу, мигранты не побегут обратно в аулы, ни один Абрамович не окочуриться у себя на яхте от приступа совести, вообще ничего замечательного не произойдёт.
А вот неприятностей будет достаточно. Даже если на работе ничего не скажут, мама промолчит, и девушка простит — так через телевизор достанут. Скажут, что «кучка маргиналов, выкрикивая нацистские лозунги, распугала жителей спального района». Вроде и пустячок, а неприятно.
С другой стороны, есть же и настоящие серьёзные дела. Можно, например, сходить на тренировку — самооборона, ножевой бой, прочие серьёзные мужские занятия. Когда «начнётся», нужны будут бойцы, не так ли? А может, лучше «начать» самому? Автономное действие, боевые группы…
Всё это опасно, но это ведь НАСТОЯЩЕЕ ДЕЛО, не так ли? Так нужно заниматься настоящим делом, а если пороху не хватает — ну что ж, пока что будем дома сидеть. Сидеть и ждать, копить силы, а когда всё зашатается — вот тут‑то мы и ударим…
Попробуем объяснить, зачем нужно идти на Русский Марш. И вообще — зачем ходить на уличные мероприятия. Для начала — маленький пример. Кавказская молодёжь, как известно, очень любит танцевать. То там, то здесь соберётся и ну выплясывать лезгинку. Танцуют, орут что‑то на своём языке. Причём в людных местах, «на проходе». Даже в метро. Чтоб все видели. Впрочем, могут и ночью зарядить — чтоб все слышали. Идут на конфликты, на неприятности, но — продолжают.
Впрочем, кавказцев многие считают «тупыми дикарями». Ладно, обойдёмся без дискуссий. Просто возьмём для примера другой народ. Помните такое действо — Хануку в Московском Кремле 1 декабря 1991 года? Одетые в чёрное, хасиды стояли, несмотря на декабрьский мороз, в длинной очереди, извивающейся по всему Александровскому саду.
Что‑то заставляло их оторваться от кресел и мягких пуфиков и переться по морозу в центр Москвы? И, главное, зачем? Чтобы увидеть свои песни и пляски — хасиды весёлые, Ханука тоже весёлый праздник. Ну и самим поучаствовать.
А теперь самый главный вопрос. Когда вы в метро слышите гортанные крики и топот, или видите по телевизору хасидов в Кремле — что вы при этом чувствуете? Нет, может быть, кто‑то не чувствует ничего. Или, скорее, боится себе признаться. Потому что чувство это очень неприятное. И выражается оно очень старыми, почти стершимися словами, которые у нас давно отвыкли понимать буквально.
Хорошо, я скажу. Вы видите, что ПРИШЛИ ЧУЖИЕ, и что они ТОПЧУТ НАШУ ЗЕМЛЮ. В самом прямом, буквальном смысле топчут. Ногами. Топ‑топ. И при этом громко кричат, кричат и поют.
Кричат и поют то, что им нравится, а не то, что нравится нам. И это воспринимается как УНИЖЕНИЕ. Потому что, если бы мы были сильнее, мы бы не дали чужим топтать нашу землю и кричать на нас.
Они орут — а мы молчим. Они топчут — а мы ходим тихо. Тихо, повторяю, ходим. И можно сколько угодно убеждать себя, что всё это неважно. Но человеческая природа, вечная и неизменная, говорит нам: право топтать землю имеют только её хозяева, право кричать — они же. А те, кто ходит тихо и не смеет повысить голос — это люди, которым эта земля не принадлежит. И поэтому они бесправны, с ними можно обращаться как угодно.
Это простейший язык, понятный даже животным. Тяжёлые шаги и громкий голос — это сильный и смелый. Тихие шаги и шёпот — это слабый и трусливый. Если сильный и смелый ходит тихо и молчит — значит, он попал в такое место, где он слабый.
Чужое место, не его место. Оно принадлежит кому‑то другому, который здесь, в этом месте — хозяин. Который может ходить, не скрывая шума шагов, а наоборот — с треском впечатывая тяжёлые лапы в землю. И не тихушничает, а воет или рычит.
Что происходит с теми, на чьей земле появились чужаки, топчут эту землю, и их не получается выгнать? Очень просто. Они смиряются с тем, что это уже не их земля. Внутренне, подсознательно. «Это уже не наше, это ихнее».
Сделать с этим ничего нельзя — как себя не убеждай, что ничего плохого не происходит, что белозубые кавказские ребята просто веселятся, а евреи всего лишь следуют обычаям. Это не поможет. Внутри себя мы точно знаем, что происходит и почему: «Они топчут нашу землю».
Они могут — а мы нет. Мы должны сидеть дома, в крайнем случае — ходить тихо и не отсвечивать. Чтоб нас тут не было видно и слышно. Это для начала.
Теперь понятно, почему так важен именно марш, движение? Те, кто идёт по своей земле — тем она принадлежит. Тысячи ног, впечатывающих подошвы в мокрый асфальт, сотни кричащих ртов — это всё та же самая биология.
Мы возвращаем себе свою землю — уже тем, что идём по ней все вместе. «Это наше». И это тоже понятно безо всяких слов, на уровне живота. В том числе и нашим противникам, которых буквально перекашивает от этого зрелища. Потому что у них на глазах то, что они считают своей добычей, отбирают. Не просят, не заявляют права, а вот так просто — левой-правой. Во всех смыслах этого слова.
На этом я, пожалуй, и закончу, хотя мог бы привести аргументы более практического свойства. В самом деле: Русский Марш — это повод для озвучивания наших требований, урок противостояния, это просто красиво и величественно. Всё правда, всё важно. Но даже если все такие прагматические соображения для вас лично малосущественны — всё равно надо идти.
Автор — генеральный директор «Агентства политических новостей». Главный редактор газеты «Спецназ Россия» (2002‑2009 гг.)
