СПЕЦНАЗ РОССИИ
СПЕЦНАЗ РОССИИ N 5 (165) МАЙ 2010 ГОДА

Александр Михайлов

ДВАЖДЫ РОЖДЁННЫЙ

 << предыдущая статьягорячие точкиследующая статья >> 

Страна должна знать своих героев. Это аксиома, которая вроде бы не требует доказательств. Однако, к сожалению, часто бывает так, что человек, совершивший мужественный поступок, оказывается в тени событий или даже предается забвению, а вместо него общественное признание и высокую награду получают совершенно другие личности.

ДВАЖДЫ РОЖДЁННЫЙ

«Я МЕЧТАЛ О СЛУЖБЕ В КГБ»

Так произошло с ветераном Группы «А» Александром Николаевичем Плюсниным, героем штурма дворца Амина. Долгое время его имя проходило лишь строчкой в разных материалах, посвященных операции «Байкал-79». Ну, а уж о том, чтобы назвать вещи своими именами — кто, собственно, поставил финальную точку, ликвидировав кровавого афганского диктатора, об этом и речи не могло быть. Хотя об этом прекрасно знали в подразделении.

Вообще, мы равнялись на этих уникальных людей — героев штурма дворца Амина. Тех, кто, собственно, сделал имя «Альфе». Кстати, совершенное ими в Кабуле говорит и о качественном подборе в Группу «А».

…И вот наступил декабрь 2009 года. 30 летие штурма Тадж-Бека и ввода Советских войск в Афганистан. Государство постаралось не заметить этой даты. Что ж, у политиков свои резоны… но мы, офицеры спецназа, не могли предать своих старших товарищей. Вот почему «Альфа» устроила торжественный прием в Музее Великой Отечественной войны на Поклонной горе, собрав всех участников событий декабря 1979 года.

Был среди них и Александр Плюснин. До этого он впервые за многие годы нарушил вынужденное молчание, дав первое в своей жизни интервью, правдивое и яркое, журналу «Братишка», в котором он поведал о себе.

В канун 65 летия Великой Победы Александру Николаевичу исполнилось шестьдесят лет. Свой юбилей он встретил вдали от Москвы, потому как давно уже живет в Краснодарском крае, бывая в столице наездами.

Сегодня я хочу рассказать об этом уникальном человеке — примере в бою и спортивной борьбе. И не только в силу дружеских отношений с ним, которыми горжусь, но по причине иного рода: страна должна знать своих настоящих героев. И тех, кто прошел Афганистан, и тех, кто не жалел жизни во время двух «чеченских» кампаний. И кто сейчас отправляется на задание — честь им и слава!

«Я мечтал о службе в «органах» еще до армии, — говорит о себе Александр Плюснин. — Готовился, усиленно занимался спортом. В Ростове-на-Дону, где учился, был призером по самбо города и области. Срочную службу проходил на Черноморском флоте, в единственной в Советском Союзе водолазной школе, а в 1969 м меня направили на Краснознаменную Каспийскую флотилию, в школу боевых пловцов. Уровень секретности там был таков, что позже, в Москве, куда я прибыл работать, меня около года не могли поставить на воинский учет в военкомате.

В 1972 м я приехал в штаб ВМФ ГРУ. Там мне сказали: такие люди с такой подготовкой и данными нам нужны, но… из за отсутствия у меня московской прописки на службу не взяли. Я устроился на ЗИЛ, работал сварщиком, женился в 1973 м и обрел прописку в Москве. Занятий спортом не прерывал, а с 1975 года усиленно занимался каратэ.

В конце 1974 года меня зачислили в «девятку», где я три года работал в охране правительства. Хорошо помню, как по четвергам собиралось Политбюро. Я стоял у дверей зала заседаний. В один из таких четвергов, в мое дежурство сняли Председателя Президиума Верховного Совета СССР Николая Подгорного. Все прошло на удивление быстро. Через десять минут после начала заседания Подгорный вышел из зала, хлопнул стакан, выматерился и… больше в Кремле его не видели».

В судьбе Плюснина большую роль сыграл Михаил Михайлович Романов — во время штурма дворца Амина он возглавит отряд «Гром», укомплектованный сотрудниками Группы «А» Седьмого управления КГБ СССР.

«Сказать по честному, служба в «девятке» меня не устраивала, — честно говорит Плюснин. — Пропускной режим, рутина, взял паспорт, отдал паспорт… Я застоялся. В 1977 м на меня вышел Романов и предложил перейти во вновь создаваемое подразделение по борьбе с международным терроризмом. Сказал, что работа предусматривает и боевые командировки за рубеж. Я загорелся, потому что понимал: работа в Группе «А» — это служба в БОЕВОМ подразделении, а не охрана особняка или здания, где сидят члены правительства…

«Девятка» меня не отпускала месяца четыре, но Романову удалось организовать письмо лично от Андропова, в котором Юрий Владимирович прямым распоряжением откомандировал меня в Группу «А». Уровень секретности в подразделении был высочайшим. Официально нас не существовало. Каждый офицер имел документы прикрытия. Я числился старшим сменным мастером НИИ «Луч». Мне даже выдали картонный пропуск в институт, где был напечатан телефон отдела кадров».

Тогда и автор этих строк пытался попасть в подразделение. На медкомиссию пошел вместе с Сашей Плюсниным, которого знал по спортивным единоборствам в рамках КГБ. Но он попал в «Альфу», а меня тогда не отпустили. Когда же я узнал, что мой друг отличился в Кабуле, то мое большое желание попасть в Группу «А» еще больше возросло. Хотелось быть, сражаться рядом.

В подразделении Плюснин оказался на своем месте. Он быстро вписался в коллектив и, будучи опытным каратистом, повесил макивару и обучал всех, кто изъявлял желание, искусству рукопашного боя.

«НАША РАБОТА БЫЛА ТЯЖЕЛОЙ, ИЗНУРЯЮЩЕЙ…»

Первая зарубежная командировка Плюснина была в Гавану, и была она вполне мирной, хотя «мирной» по итогам работы. Задача была такова: обеспечить безопасность подводной части советских судов, зафрахтованных для гостей и участников XI Международного фестиваля молодежи и студентов.

В Гавану вылетела смешанная группа, которая состояла из четырех сотрудников «Альфы» (старший — командир «Альфы» Г. Н. Зайцев, В. П. Емышев, В. М. Панкин, А. Н. Плюснин), и боевых пловцов Черноморского флота.

Предварительная подготовка проходила на острове Майский и в районе Тендерской косы, стажировались на базе Бригады особого назначения ЧФ. И там, кстати, местный командир боевых пловцов положил на Плюснина глаз, потому как тот по всем параметрам подходил для их нелегкой службы, и даже уговаривал его перейти на службу в ВМФ.

Итак, Гавана…

«Наша работа была тяжелой, изнуряющей, — рассказывает Плюснин. — Вероятность совершения подводной диверсии была очень высокой, и нам несколько раз в день приходилось нырять в соленую воду залива и проходить по всей длине судна, проверяя, не прилепил ли кто магнитную мину. Жили наши на пассажирских круизных суперлайнерах «Леонид Собинов», «Александр Пушкин», «Тарас Шевченко» и «Адмирал Нахимов». Вот эти суда мы и страховали от взрыва.

Как это выглядело? Залив там представляет собой «бутылочное горлышко», а это значит, что вода в нем практически стоячая, не проточная и насыщенная нефтепродуктами. Толщина маслянистой пленки на поверхности достигала нескольких сантиметров. На глубине ни черта не видно — хоть с фонарем, хоть без. По днищу приходилось идти на ощупь. Корпус судна вибрировал и гудел от беспрестанно работающих машин.

Находясь вблизи корабля, я оказывался как бы в акустическом коконе, трубки вдоха-выдоха сильно вибрировали от работы силовых установок. А самое мерзкое — это акулы. Ими там все кишело! Дело в том, что с борта судов в воду сбрасывали все — и отходы с гальюнов, и помои. Конечно, все запахи с камбуза притягивали акул как магнитом.

Несколько раз нашим ныряльщикам приходилось удирать от слишком назойливых хищниц. Однажды, когда столкнулись с акулой буквально нос к носу (а ее нос все же покрупнее человеческого будет, да и зубы тоже), пловцы вылетели из воды, как пингвины, и — сразу на корму нашего катера! Долго потом в воду не могли спуститься…»

Работа наших товарищей в Гаване получила высокую оценку.

«ВНАЧАЛЕ БЫЛ ХАОС»

До штурма дворца Амина у Плюснина была еще одна командировка в Афганистан — весной 1979 года. Незадолго до этого в Кабуле был похищен и погиб во время операции по освобождению посол США Адольф Даббс. И хотя это было делом рук самих афганцев (Амина), в Москве опасались акций со стороны американцев в отношении наших дипломатов. Для обеспечения их безопасности решено было отправить группу сотрудников спецназа КГБ. Возглавил ее Олег Александрович Балашов.

Однако одним Кабулом дело не ограничилось. Наших товарищей направили в некоторые афганские провинции для физической защиты военных советников. Плюснин в паре с А. И. Баевым оказался в Кандагаре, где пробыл с марта по май 1979 го. Всего через несколько месяцев судьба и приказ командира сведут их во время штурма дворца Амина.

«В день операции я волновался, мандражировал, — признается Плюснин. — Ни у кого из наших реального опыта военных действий не было… Выпили по 150 граммов. Перед посадкой на технику я уединился, чтобы настроиться. Мысленно попрощался с семьей, с близкими на всякий случай…

Вот мой экипаж: В. Карпухин, С. Коломеец, В. Гришин, Н. Берлев, А. Плюснин. Начало штурма — 19.00. Сразу же первую машину подбили еще на самом верху, перед выездом на верхнюю площадку у Тадж-Бека. Вторая «броня» ее столкнула, а я ехал в третьей. Всего гвардейцы сожгли два наших БТРа и повредили одну БМП. Возможно, нашей пятерке повезло, что сумели «подать лимузин» к самому крыльцу, чуть ли не на ступени заехали!».

От себя добавлю: везение везением, но конечно большую роль тут сыграл В. Ф. Карпухин, ставший Героем Советского Союза после этой операции. Будучи по своей военной профессии танкистом, он фактически взял управление БМП № 036 на себя и заставил водителя, несмотря на шквальный огонь, довести машину до мертвой зоны в непосредственной близости от объекта.

И снова слово Плюснину: «Из башенной пушки БМП вынесли входные двери (секунда), спешились (две секунды) и подскочили под козырек (еще три секунды). Десантировался я первым. Потом мы прикрывали высадку десанта (полминуты), потом под огнем гвардейцев просочились в холл дворца (минут пять, а то и меньше). В бою время тянулось необыкновенно медленно. Каждый рывок, каждый бросок от колонны к колонне, от угла к стене — эти секунды, они были такими длинными, ноги не хотели двигаться, и я до сих пор помню некоторые колонны, потому что я смотрел на них и думал — успею добежать, чтобы прикрыться?

Сам бой в холле занял еще минут пять. Быстро нужно было действовать. Стремительно! Вначале был хаос. Мы же все были необстрелянные. Когда вживую стреляешь по людям, а они — по тебе, когда бежишь мимо своих трупов, когда поскальзываешься на их крови… Скольких гвардейцев я убил тогда в бою? Не помню, честно… Может быть, пять, может, больше… Зная, что сил наших становится с каждой секундой все меньше (уже были у нас убитые и тяжелораненые), я сразу побежал по парадной лестнице на второй этаж».

«АМИН! АМИН! АМИН!»

Представим себе ситуацию: идет тяжелый бой внутри здания, и какое нужно иметь мужество, чтобы, очертя голову, броситься вперед — туда. И наши товарищи это совершили.

«… Не дойдя двух ступеней до верха лестничного марша, я вынужден был залечь: огонь был плотным, и гранаты сыпались, словно огурцы, — вспоминает Плюснин. — Некоторые, правда, не взрывались… Афганцы, с которыми мы воевали, были ребята спортивные, под два метра ростом, многие проходили подготовку в Рязанском училище ВДВ. Одного такого атлета на моих глазах снял из «Мухи» Анисимов. Он стрелял снизу, с расстояния в пятнадцать метров. Высокий пулеметчик-афганец, сидевший на балконе с ручным пулеметом, с грохотом рухнул сверху на пол мраморного холла. После падения он… поднялся в полный рост, прошел четыре метра до крыльца, сел возле колонны и там умер.

Я швырнул гранату в дверь зала заседаний совмина. Она находилась левее стеклянной двери личных покоев диктатора. Силу броска я не рассчитал, граната ударилась о стену и отскочила ко мне. К счастью, скоба не дала ей покатиться гладко, и взрыв ушел в колонну.

Перевернувшись на спину, я стал стрелять лежа, снизу вверх, по гвардейцам, дуэль эта продолжалась еще полминуты. Потом я огляделся и понял, что на пятачке перед входом на террасу второго этажа я остался… один. Я продолжал стрелять, пока не закончился боекомплект. Сразу же нашел мертвый угол, куда не доставали пули и осколки. Прикрывшись стенами и воспользовавшись тем, что скорострельная «Шилка», стрелявшая снаружи, не давала гвардейцам на этом участке высовываться, я «чирикал» патроны в магазин из мешка. Снарядил я из мешка пять-шесть магазинов, а тут по лестнице поднялись Голов, Карпухин, Берлев и Семёнов…

Итак, нас было пятеро у этой двери, и надо было действовать. Идти дальше. Пока гвардейцы не догадались занять круговую оборону и не смяли нас. Я выбил ногой стеклянную дверь и швырнул внутрь гранату. Оглушительный взрыв. Потом сразу же дикий, истошный, пронзительный женский крик «Амин! Амин! Амин!», разлетевшийся по коридорам и этажам.

Заскочив в комнату, первой я увидел жену Амина. Она громко рыдала, сидя над трупом диктатора. В том, что Хафизулла Амин был мертв, сомнений уже не было. Он лежал на полу, в одних трусах и в майке. Лежал на боку, в луже собственной крови, скрюченный и какой то маленький. В комнате было темно, мы посветили фонариками и убедились, что все — готов.

Так уж вышло, что моя граната взорвалась в самой глубине маленькой комнаты, убив самого Амина, прятавшегося за своими бабами и детьми, и ранив его домочадцев. Помню, что кроме семьи Амина в комнате мы нашли нашу медсестру из бригады советских врачей, приставленную к диктатору после попытки его отравления…

Если бы гвардейцы заняли круговую оборону и сумели продержаться до подхода их пятой танковой армии, то нам пришлось бы очень туго, но практически сразу же после ликвидации Амина его охрана начала сдаваться. Их усаживали в холле, на полу, на корточках, руки на затылке. И они забили весь холл и вестибюль…»

За свой вклад в штурм дворца Амина Плюснин был награжден орденом Красного Знамени. Звезда Героя Советского Союза обошла его стороной. Не знаю, в чем здесь причина. Думаю, она кроется во внутриведомственных играх и желании подчеркнуть роль Первого Главного управления — разведки.

Трудно не согласиться с оценкой Н. В. Берлева: «Часто спрашивают: кто все таки убил Амина? По большому счёту, это не имеет принципиального значения. Мы действовали единой командой. На подходе к Тадж-Беку «Зенит» принял на себя тот удар, который, быть может, и позволил нам отыграть свою партию. А до этого сотрудники ПГУ провели в Кабуле доскональную разведку. Базу ВВС Баграм, куда мы садились, надёжно держали десантники. А благодаря «мусульманскому» батальону мы оказались на ближней дистанции от дворца, чем и воспользовались, и были доставлены к объекту «верхней строки» на машинах того же мусбата. Каждый в этой операции выполнил отведенную ему роль».

«Что касается Амина… достал его гранатой Плюснин, смертельно ранил, — свидетельствует Н. В. Берлев. — Никого другого из атакующих там поблизости не было. Все, кто участвовал в штурме, хорошо знали это обстоятельство, но особо не распространялись. Теперь, думаю, пришло время».

Остается добавить, что Министерство обороны, в отличие от руководства КГБ, не поскупилось на высшие награды для своих людей: девять (!) офицеров «мусульманского» батальона ГРУ были награждены орденом Ленина.

«Кабульская операция спецназа КГБ вошла в историю спецслужб мира, — заключает Александр Плюснин. — Ничего подобного до этого история ведомства не знала. Тем не менее такова была политическая воля руководства нашего государства. Сейчас я считаю, что лезть туда, в Афган, не нужно было. И сейчас я бы туда не пошел. Жаль советских ребят, которые за десять лет сложили «за речкой» головы, и тех, что были искалечены в чужой стране, а потом забыты нашим государством.

…Меня списали из органов в 1982 году в звании старшего лейтенанта. После увольнения я три года не мог себе найти место. Сначала пошел работать на завод. Снова сварщиком. Потом устроился в службу безопасности одного отеля. О своей работе в спецназе КГБ я молчал лет двадцать.

Сам штурм, сам бой с охраной, без зачистки, занял минут сорок, от силы час. Но мне это показалось вечностью. Нас было мало. Единственным преимуществом спецназа КГБ вечером 27 декабря 1979 года были только скорость, русский мат и удача. Я часто вспоминаю тот вечер в декабре. Многие из спецназовцев КГБ считают 27 декабря своим вторым днем рождения».

Александр Николаевич, мы помним обо всех твоих днях рождениях — и первом, шестьдесят лет назад, и втором, в Кабуле. Желаем тебе, дорогой наш товарищ, счастья и благополучия, удачи во всем, крепости духа и крепкого, нерушимого здоровья — «альфовского», как и положено офицеру спецназа.

 << предыдущая статьягорячие точкиследующая статья >> 

 
Андрей Борцов
Дмитрий Кондряков
Леонид Смоляр
Григорий Чекан
 
Матвей Сотников
Николай Олейников, Федор Бармин
Александр Михайлов
Алексей Филатов
Павел Евдокимов
Матвей Сотников
Людмила Иванова, Павел Евдокимов
Павел Евдокимов
Федор Бармин
Григорий Чекан
Федор Бармин
Андрей Борцов
Андрей Борцов
Георгий Элевтеров
Дмитрий Лимонов
Юрий Нерсесов
Юрий Нерсесов




 © «Спецназ России», 1995-2002 webmaster@specnaz.ru webmaster@alphagroup.ru