Каждый раз, когда из боя не возвращается кто то из бойцов спецназа, на панихиде говорят: «Господь забирает лучших». На примере Группы «А» видно, что это не обычная ритуальная фраза. И чтобы убедиться в ее справедливости, достаточно прикоснуться к биографиям погибших сотрудников, встретиться с родными и близкими им людьми, товарищами.
В январе день памяти лейтенанта Виктора Шатских, погибшего 13 января 1991 года при захвате вильнюсской телебашни. Товарищи по Группе «А» поминают своего боевого товарища, похороненного на Волковском кладбище Московской области.
— Он никогда не знал покоя с самого раннего детства, — говорит мама, Валентина Ивановна Шатских. — Может быть, на его характер повлияла жизнь на пограничной заставе. Виталик (так мы его звали, чтобы не путать с папой — Витей) родился в Нахичевани. Рос в окружении солдат, военной жизни. Даже обеды я варила и носила на заставу — сын никак не хотел питаться дома, ел с бойцами за одним столом.
Самая любимая и первая игрушка — автомат, который ему подарил директор местного совхоза. А самое любимое его слово было «засисять». И он защищал всех: маму, папу, повара Володю, старшину Сашу… и всех, всех, кого он любил.
Подрастая, Виталик менялся на глазах: крепчал, быстро становился самостоятельным, но одна черта его характера оставалась неизменной — огромное желание помогать людям. Думаю, именно эта черта и привела его после десятого класса в Пограничное училище, хотя он со своими способностями мог стать кем угодно. Спортсменом — имел первый-второй разряды по нескольким видам спорта. Педагогом — его очень любили младшие дети, и он очень хорошо руководил ими. Артистом — в школе и в училище на протяжении всех лет обучения участвовал во всех театральных мероприятиях. Музыкантом — практически самостоятельно освоил игру на гитаре и фортепиано. Поэтом — стихи писал с четвертого класса.
Виталик был поистине всесторонне развитым юношей. Он говорил: «Знать и уметь все невозможно, но надо к этому стремиться!». И он осваивал рисование, игру в шахматы и нарды, волейбол, баскетбол, самбо, лыжи, столярное дело, фотографирование. Интересовался историей России и иностранными языками, умел печь пироги и печенье, вязать на спицах и ремонтировать часы, коллекционировал марки и стрелял в тире, ходил в походы и плавал наперегонки.
А главное, он всегда знал, что будет военным. И никогда не изменял своей мечте, которую выразил в детских стихах еще в четвертом классе:
Я буду надежно границу
И ночью, и днем охранять.
Чтоб счастливо жить и трудиться
Могла наша Родина-мать…
В восьмом классе, учась в 763 й школе в районе Лосиного острова, сын пытался поступить в Суворовское училище, но мы удержали его. И вот — десятый класс. Выпуск. Все в школе знали: Шатских пойдет в пограничное училище.
Мой муж, Виктор Алексеевич, служил в училище имени Моссовета, начинал курсовым офицером. Потом перешел на кафедру общевойсковых дисциплин, где преподавал тактику. Работая преподавателем, окончил Военную академию имени М. В. Фрунзе. В 1987 году стал командиром батальона. Среди его воспитанников немало генералов и старших офицеров, а также сотрудников Группы «А».
Сын собрался поступать туда же, где преподавал Виктор Алексеевич. Однако в Москве документы у него не приняли. Чуть больше полугода существовал такой закон: если отец служит в военном учреждении, то сын не имеет права устроиться туда на работу. А у нас перебарщивали и даже поступать учиться запрещали.
Вот почему Виталик в 1986 году подал документы в Голицынское пограничное училище. И — поступил. Да как! Вступительное сочинение (свободная тема — «Цель поступления в военное училище») он написал на пяти листах, в стихах: «Мне до всего есть дело…»
И действительно, ему до всего было дело. Поэтому его любили и дома в семье, и в школе — друзья и учителя, и в училище. Его невозможно было не любить. Виталик был очень общителен, заботлив, внимателен, готов всем и во всем помогать: на лыжном кроссе — тянуть отстающего товарища, в школе — отремонтировать с друзьями во время каникул свой класс, на детской площадке — играть с малышами, на праздничном вечере — быть массовиком-затейником. А если нужно, то спасти жизнь человеку.
«Кто, если не я?!» — сказал мне сын, когда, защищая от шпаны девчонку у кинотеатра «Орион», получил ножевую рану руки. «Один против четверых, — возмущалась я. — Они же могли тебя убить. Надо было кого нибудь позвать на помощь. — «Некогда было. Да и трусы они все, подлецы. Разбежались быстро, когда я вступился».
Все это сын и его друг Глеб рассказали мне гораздо позже, а в тот день, когда Виталик пришел с раненой рукой, сказал: «Упал, порезался». Я поняла, что он скрывает что то, но расспрашивать не стала. Подумала: «Расскажет позже, как всегда сам».
И это был не единственный случай, когда сын, не думая о себе, бросался на помощь. Был случай, когда они с отцом вытащили из горящего грузовика потерявшего сознание водителя. А через несколько минут после того, как они перенесли шофера в нашу машину, — грузовик взорвался.
После окончания училища Виталик собрался ехать в Среднюю Азию. Наступил конец июля. На 4 августа 1990 года был уже куплен билет в Алма-Ату. И только тогда сын признался: «Наверное, не повезло. Приезжали из Группы «А», отобрали нас четверых. Я думал, буду служить вместе с дядей Витей. Но что то никаких запросов нет. Не судьба, значит».
«Дядя Витя» — это Герой Советского Союза генерал-майор Виктор Фёдорович Карпухин, бывший сослуживец и товарищ мужа. Высшую награду страны он получил в 1979 году за штурм дворца Амина в Афганистане.
2 августа пришла телеграмма: «Лейтенанту Виктору Шатских срочно явиться в училище». Никогда не забуду его радостной улыбки и горящих глаз, когда Виталик сообщил нам с мужем об этом. Таким я сына видела второй раз в жизни; первый — когда он поступил в военное училище.
У меня сжалось сердце. Сын это заметил: «Ну! Мамуля! Не ты ли мне всегда говорила: «Кто, если не мы!». Что мне было ответить. — «Да, да, да! Поздравляю!». В тот вечер мы отметили это событие в тесном семейном кругу. Никто из окружающих не должен был знать, где служит сын.
В училище Виталику сразу дали направление в Группу «А». Карпухин, знавший его с детства, старался вначале оставлять «на хозяйстве». Говорил: «Посиди пока здесь, в Москве».
…Предстояла очередная командировка — в Баку. Виктор Фёдорович зачитал список. Виталик услышал, что все ребята из его отделения летят, а он — нет. Сказал тогда Карпухину: «Я пришел сюда служить, а не отсиживаться». И вылетел вместе со всеми», — рассказывает Валентина Иванова Шатских.
Его смерть и безучастное отношение к ней тогдашнего руководства страны, которое отказывалось признавать в погибшем сотруднике своего гражданина, было тяжелым моментом для «Альфы». «Августовский путч», случившийся спустя семь месяцев, показал отношение спецназа КГБ к происходящим событиям.
Девятнадцать лет сослуживцы приходят к месту упокоения своего товарища, поминают его добрым словом и по традиции поднимают горькую рюмку.
— До Вильнюса мы с ним побывали в командировке в Баку, — вспоминает полковник в отставке Е. Н. Чудеснов, — ни одной ночи не проходило без тревог; выезжали с оружием на задание, устраивали засады, задерживали по адресам «подрывные элементы». Работа была достаточно серьезной. Первое время я Виктора придерживал, оставляя на дежурстве. Однажды он зашел ко мне: «Евгений Николаевич, сколько можно! Я готов к работе. Очень прошу, не делайте из меня вечного дежурного». И в следующий раз я включил его в боевой расчет, и в Баку он проявил себя достойно.
Судя по тому, как вошла пуля (калибра 5,45 мм) — через последний лист бронежилета, выстрел произошел снизу. Не знаю, как он вообще смог пробежать по коридору на первом этаже… Помню его слова, мы в тот момент повернули по лестнице на второй этаж: «Евгений Николаевич, у меня что то в спине…» — «Витя, что там может быть?». Первая мысль: пикой кольнули. В руках у митингующих были национальные флаги с заточенным металлическим концом на древке. Я приказал Саше Скороходову — «Посмотри, что там», а сам побежал наверх выполнять задание. Оказалось, рана несовместима с жизнью.
Нужно было экстренно вызвать «Скорую помощь». Кругом — толпа, люди орут. Выйти было сложно, могли растерзать. И тем не менее, Сергей Рассолов, было ему поручено, взял Виктора и отвез в больницу. Долго не знали, где он находится, не могли забрать тело. В этой ситуации Михаил Васильевич Головатов проявил свои пробивные и организаторские способности: сделал все возможное, чтобы вернуть Виктора. Вспоминать это очень тяжело.
Что касается собственно операции, то она была проведена четко и по плану. Каждый знал свой маневр, куда идти и какую дверь открыть. Когда мы вернулись, то никто нас толком не встретил, только отец Виктора — полковник-пограничник Шатских Виктор Александрович и наш командир, Виктор Фёдорович Карпухин. Он его знал с детства, он его и привел в подразделение, — вспоминает Евгений Николаевич.
…Ежегодно в день гибели лейтенанта Шатских и на 9 е Мая на его могилу приезжают «альфовцы», а в день рождения — собираются друзья по школе и пограничному училищу.
