Разобравшись в предыдущей серии статей с Советским Союзом, перейдем к другому социалистическому государству — Третьему Рейху.
Давно понятно, что гитлеровцев называли «фашистами» исключительно потому, что говорить о войне между Союзом Социалистических Республик и национал социалистическим Рейхом было как то неудобно.
В результате появилась химера под названием «немецко-фашистские захватчики». В те годы «Доктрину фашизма» Муссолини в СССР мало кто читал — так что прокатило, а потом стало уже и штампом. Впрочем, тут логично сослаться на мою статью «Фашизм не пройдет!».
Замечу, что нередко можно встретить утверждение, что де в Рейхе при Гитлере был скорее национал капитализм, чем национал социализм. Мол, Гитлер работал в союзе с крупным капиталом — соответственно, НС надо понимать именно таким образом и «правые» не могут быть против капитала. Не буду отвлекаться на вопрос «что есть правое, а что левое» — тема была подробно раскрыта в репортаже «Русские Чтения. Левые идеологии и национализм».
Суть социализма — в патерналистском отношении к народу, а осуществляться это может весьма различными способами, как продемонстрировали и Рейх, и СССР. Причем в обоих случаях были и свои преимущества, и свои недостатки.
В случае Гитлера можно сказать, что в Рейхе оставался капитализм, только с добровольно-принудительным госзаказом и определёнными мерами защиты рабочих (но, при этом, с ограничением прав). Но какой смысл играть словами? Тем более, что социалистическая составляющая социализма — это отнюдь не «переходная стадия к коммунизму».
Впрочем, экономику Рейха с точки зрения социализма разберем чуть позже. Дело в другом: в Рейхе в достаточном количестве были национально-ориентированные представители крупного капитала — в России таковых попросту не было.
Немного отвлекаясь от темы, замечу, что крайности — и планирования, и так называемого «свободного рынка» ни к чему хорошему не приводят. Первое мы знаем на примере «застоя» в СССР, а второе все больше ощущаем в РФ сегодня.
Ни план, ни рынок в отдельности не могут быть основой для адекватного строительства общества. Капитал должен служить интересам общества — для этого надо создать условия, при которых невозможен паразитизм. Рынок же не должен быть вне плана, так как он — основа для направления производительных сил, опирающаяся на инициативность, а иной раз и интуицию рынка. Вот такое взаимопроникновение с рекурсией.
Но вернемся конкретно к Рейху.
НАЧАЛО
Известно, что Гитлер сначала хотел назвать партию «социально-революционной», что, честно говоря, очень коряво: вы себе представляете не социальную революцию? Я лично — нет.
Но, в конце концов, партия получила привычное всем название «национал социалистическая». Сложность была в том, что марксистская трактовка социализма исключительно как переходной стадии к коммунизму, подразумевающей обобществление средств производства и так далее, была наиболее принятой. Более того — кроме нее, социализмом называли лишь утопии Томаса Мора, Кампанеллы и других утопических социалистов.
Таким образом, подняв знамя национал социализма, Гитлер автоматически поставил перед собой задачу наполнить социализм содержанием, отличным от марксистского. И ему это удалось.
«Социалист — это тот, кто готов стоять за свой народ всеми фибрами своей души, кто не знает более высокого идеала, чем благо своего народа, кто, кроме того, понял наш великий гимн «Германия, Германия превыше всего» так, что для него нет на свете ничего выше Германии, народа и страны, страны и народа» (речь от 28 июня 1922 г.).
Я уже не раз писал, что не бывает настоящего социализма без национализма. Социальные блага для всех, не разбирая по критерию свой / чужой, неизбежно приводит к паразитированию чужих.
Верно и обратное: настоящий национализм невозможен без социальной заботы о нации — что это за национализм, который не заботится о своих?
Казалось бы — элементарная идея. Но первым ее, в том или ином виде, озвучил именно Адольф Гитлер. Другой вопрос, как он эту идею реализовал…
Отто Штрассер в своей книге «Гитлер и я» цитирует Гитлера: «Национальный и «социальный» — два тождественных понятия. Быть социальным означает так построить государство и жизнь народа, чтобы каждый действовал в интересах народа и был настолько убежден в его благостности и безусловной правоте, чтобы быть в состоянии умереть за него» и тут же возмущается: «» социальный социализм» этой дрянненькой доктрины стоит на той же высоте, что и ее «безусловная правота». Важно, что Гитлер при объяснении названия своей партии замалчивает слово «социалистический» и заменяет его словом «социальный».
Спор о терминах — занятие изначально неблагодарное. Но давайте подумаем: может ли быть «не социальный социализм». У меня представить не получилось.
С другой стороны, может ли быть нечто социальное, но не социалистическое? Легко: «социальный» — это всего лишь «относящийся к социуму в целом».
Но позвольте! Государственная идеология должна относиться ко всему социуму, не так ли? А национализм, как только что вспоминали, должен проявлять заботу о всей нации, то есть — всем «своем» социуме. Таким образом, в контексте национал социализма «социальный» и «социалистический» — действительно синонимы.
Или Штрассер считает, что Гитлер, говоря на тему национал социализма, говорил не в рамках этого концепта? Не смешно. Достаточно тупая попытка трактовать социализм только в догматически-марксистском смысле.
Вот и всплыло имя Штрассера… Точнее, двух братьев Штрассеров.
Прежде, чем заняться разбором социализма Рейха, необходимо вспомнить эту страницу истории. Хотя бы потому, что сейчас кое кто пытается утверждать, что именно у Штрассеров был «правильный национал социализм», а у Гитлера «неправильный».
Что забавно: говоря так, они пытаются свести национал социализм к некоей догме: мол, такой вариант единственно верен, а все остальные — суть ересь. Хотя понятно, что как социализм, так и национализм у разных народов будут проявляться по разному.
БРАТЬЯ ШТРАССЕРЫ
Отто и Грегор Штрассеры (Strasser) родились в семье баварских чиновников. Старший брат Грегор Штрассер (5 лет разницы) станет в будущем одним из вождей германского национал социализма, но ненадолго.
Третий брат, Пауль Штрассер, ничем особым не отличился, но, что интересно, в своих мемуарах указал на значительное влияние отца в становлении мировоззрения Отто и Грегора. Под псевдонимом Пауль Вегер он написал идеологическую брошюру «Das Neue Wesen», где сформулировал основные принципы особого социализма, основанного на сочетании христианства и национального духа. Образно говоря, социалистические идеи в семье Штрассеров передавались по наследству.
Отто Штрассер пошел добровольцем на фронт (и был самым юным добровольцем во всей Баварии). Там он честно заслужил Железный Крест и военный орден Макса-Иосифа.
В 1919 году он основывает в Берлине «Университетскую ассоциацию активистов социал демократов». Но через год он выходит из социал демократов по причине несогласия с политикой партии, критикуя ее за измену пролетарскому курсу и отказ от пункта о национализации в ее программе.
К этому времени Грегор уже знал Гитлера и стал настойчиво звать брата в партию, но тот отказался примкнуть к национал социалистам.
После неудачного выступления 1923 года, когда Гитлер оказывается под арестом, Грегор Штрассер вместе с Людендорфом фон Графе фактически оказались во главе национал социалистического движения. По выходе из тюрьмы Гитлер поручает Грегору возглавить НСДАП на Севере Германии. Вот тогда Отто присоединился к брату.
Национал социалисты в Германии далеко не сразу стали единой партией. Так, Грегор Штрассер в 1925 году начинает курс на автономию северо-германских национал социалистов относительно Мюнхенского руководства. При этом «северный нацизм» имел откровенно левацкий, подчеркнуто пролетарский характер.
Во всех изданиях концерна «Кампф», принадлежащего Штрассеру, был взят очень радикальный тон. «Национал — социалистическая партия есть классовая партия созидательного труда» — написано в брошюре «Национальный или интернациональный социализм».
Там же, на севере, впервые проявил себя Геббельс. В своей брошюре «Наци — соци. Вопросы и ответы для националиста» он пишет:
«Нет ничего более лживого, нежели толстый упитанный буржуа, протестующий против идеи пролетарской классовой борьбы… Что дает тебе право чваниться в сознании своей национальной ответственности и выступать против классовой борьбы пролетариата? Разве вот уже почти 60 лет буржуазное государство не было организованным классовым государством, которое с железной исторической необходимостью родило идею классовой борьбы пролетариата?.. Не стыдно ли вам, упитанным гражданам средней Европы, отказывать недоедающим, голодающим, изможденным безработным пролетариям в праве на классовую борьбу?
Да, мы называем себя государством рабочих. Это первый шаг. Первый шаг в сторону от буржуазного государства. Мы называем себя рабочей партией, так как мы желаем сделать труд свободным, так как для нас созидающий труд является движущим началом в истории, так как в наших глазах труд выше, чем собственность, образование, уровень благосостояния и буржуазное происхождение. Поэтому мы называем себя рабочей партией… Мы называем себя социалистами из протеста против лжи социального сострадания буржуазии.
Мы не желаем сострадания, мы не желаем вашего народолюбия. Мы плюем на ерунду, которую вы называете «социальным законодательством». Для того чтобы жить, этого недостаточно, а для того чтобы умереть, слишком много… Мы желаем иметь полную долю в том, что дало нам небо и что мы добыли трудом наших рук и усилиями нашего мозга. Вот что есть социализм!.. Мы протестуем против идеи классовой борьбы. Все наше движение есть один единый грандиозный протест против классовой борьбы… Но при этом мы называем вещи их именами: если в левом лагере 17 миллионов пролетариев видят в классовой борьбе свое последнее спасение, то только потому, что практика правого лагеря учила их этому в продолжение 60 лет. Это дает нам моральное право выступать против идеи классовой борьбы пролетариата, если сначала не будет принципиально разрушено буржуазное классовое государство и его не заменит новый социалистический лад немецкого общества».
Мало кто знает, что Геббельс, прежде чем окончательно примкнуть к нацистам, довольно долго колебался между ними и Компартией Германии. Сейчас, из нашего времени, это выглядит несколько неожиданно.
ГИТЛЕР ПЕРЕТЯГИВАЕТ ОДЕЯЛО
Гитлер, нуждаясь в финансовой поддержке промышленников, был крайне раздражен непокорным левацким крылом в партии. Он скупил акции издательства Штрассера, закрыл фирму и прекратил выпуск газеты, в результате чего социалисты остались без рупора своей идеологии. Гитлеру удалось соблазнить Грегора Штрассера постом шефа пропаганды, а потом и начальника организационного отдела НСДАП, а некоторых «леваков» попросту исключил из партии (гауляйтеров Силезии, Померании и Саксонии).
Самое интересное произошло с Йозефом Геббельсом. История сохранила его требование «исключить из национал социалистической партии мелкого буржуа Адольфа Гитлера» (за то, что поддержал идею о возвращении княжеских земель их владельцам — так что, честно говоря, за дело).
На слете в Бамберге, в 1926 году, центральным был доклад Гитлера о политических принципах партии. Некоторые пункты Геббельс очень жестко критиковал (цит. по А. Васильченко, «Война кланов», запись из дневника Геббельса):
«Говорил Гитлер. Два часа. Я был разбит. Кто он такой? Реакционер? Потрясающе неприличен и ненадежен. Русский вопрос: абсолютно мимо. Италия и Англия — естественные союзники. Ужасно! Наша задача — разгром большевизма. Большевизм — это еврейская уловка! Возмещение князьям! Оно должно оставаться в силе. НЕ затрагивал вопрос о частной собственности. Чудовищно!!!»
Но уже через несколько месяцев самый рьяный революционер Геббельс переметнулся на сторону Гитлера, за что получил пост гауляйтера Берлина.
«Он [Гитлер] блестяще говорил. Я преклоняюсь перед величием его политического гения», — писал Геббельс уже в апреле.
В 1928 г. на службу к Гитлеру перешел Генрих Гиммлер, ставший рейхсфюрером СС. Лишь Отто Штрассер продолжал отстаивать свои принципы.
Открытый разрыв произошел в 1930 г., когда одна из газет О. Штрассера поддержала забастовку на саксонских предприятиях, владельцы которых финансировали Гитлера. 22 мая 1930 г. между Гитлером и Отто Штрассером состоялся резкий разговор. «Если вы хотите сохранить капиталистический режим, — заявил Штрассер, — то вы не имеете права говорить о социализме…». В ответ Гитлер обвинил Штрассера и его сторонников в марксизме. 4 июля 1930 г. Отто Штрассер и его приверженцы демонстративно вышли из нацистской партии под лозунгом «Социалисты уходят из НСДАП!».
В это же время немецкая Коммунистическая партия опубликовала «Декларацию-программу национального и социального освобождения немецкого народа», что привлекло на сторону коммунистов большинство антигитлеровских элементов левого национализма, в том числе — и из штрассеровского движения.
Далее наступил полный бардак — партии делились на фракции, люди шныряли туда сюда из партии в партию. Сам Отто пытался сблизиться то с нацистами, то с коммунистами…
Крах Штрассера произошел в 1931 году. Манифестацию штрассерианцев разогнали штурмовики (причем охранная группа штрассерианцев просто отказалась выполнять свои обязанности, не приехав в Гамбург) и Штрассер обратился к коммунистам, чтобы иметь возможность провести собрание. Результат: присутствовало около тысячи человек, среди которых было менее сотни штрассерианцев. Коммунисты оплатили зал, напечатали плакаты. Не удивительно, что полицейский комиссар написал по этому поводу: «Успеха достигла только компартия, коммунисты обращались со Штрассером, как со своим дворником».
В дальнейшем Отто Штрассер образовал некий «Черный Фронт», который был немедленно запрещен, как только Гитлер пришел к власти, а его члены репрессированы. Отто Штрассер перебирается в Австрию, а с 1934 года в Чехословакию. В самой Германии антигитлеровские подпольные группы штрассеровцев действовали вплоть до 1937 года. Большинство было разоблачено.
В эмиграции Штрассер сотрудничал с союзниками и заявлял о полном пересмотре своих взглядов.
«Народу Германии нужно народное сообщество… Ему нужна свобода в собственном доме, то есть демократическое самоуправление; ему нужна свобода за границей, то есть равные национальные права с другими народами. Народу Германии нужен новый политический, юридический и экономический порядок внутри страны; ему нужен мир в Германии, мир в Европе и мир во всем мире». Будущее Германии и всей Европы он видел в возрождении христианских ценностей, восстановлении демократических свобод и замене «стремления к господству духом европейского сотрудничества».
Его идеи были отвергнуты всеми: нацистами, коммунистами, демократами.
Но нас интересует не столько Штрассер лично, сколько штрассерианство — как политическая идея «альтернативного немецкого национал социализма».
ШТРАССЕРИАНСТВО
Из книги Отто Штрассера «Гитлер и я».
«В чем же состояли идеологические расхождения между левой фракцией и гитлеровской группой? Штрассеровцы выступали за социализм, но не за реформистский «сотрудничающий с капиталом социализм СДПГ» и не за «антинациональный социализм КПГ», а за «национальный социализм». Этот их «немецкий социализм» носил в соответствии с национальными традициями явно выраженный этатистский характер.
Наиболее точную и лапидарную формулировку дал Геббельс в своей статье 1 сентября 1925 года в центральном органе НСДАП «Фёлькишер беобахтер» — «Будущее принадлежит, диктатуре социалистической идеи в государстве». В ней Геббельс, главный теоретик левой фракции, пропагандировал национально ориентированный революционный социализм, который через абсолютизацию идеи тоталитарной власти, идею мощного, разумеется, пролетарского государства, ревизовал интернационалистский марксизм. Интересно, что и Компартия Германии (КПГ) стала выдвигать внешне схожие лозунги пятью годами позднее, причем немедленно была подвергнута за них жесточайшей критике со стороны Льва Троцкого». Ну, что такое троцкизм — вы в курсе.
А вот национал социализм пролетарским быть не может. Как и предпринимательским. Национализм — это забота о всей нации, кроме тех, кто намеренно идет против ее интересов. Конечно, очень часто крупный капитал предает национальные интересы (и в этом случае нужно применять санкции), но это уже вопрос тактики, а не стратегии.
Впрочем, честно признаю, что Штрассер это понимал и сам.
Идеализм «фелькиш» предполагал отрицание классовой борьбы в рамках одного и того же народа. Вместо этого утверждалась идея «народной революции», общей для рабочих, крестьян и средних классов. Жертвами такой революции должна была оказаться только крайне незначительная прослойка угнетателей и эксплуататоров. Любые конфликты между немцами внутри нации строго осуждались.
Основными политическими требованиями Грегора Штрассера, руководившего «северными нацистами», являлись:
высокие промышленные и аграрные пошлины;
автаркия народного хозяйства;
самое интенсивное обложение посреднических прибылей;
корпоративное построение хозяйства;
борьба против «желтых» профсоюзов;
революционная оборона (читай — наступление) в союзе с СССР против империалистов Запада.
По последнему пункту он писал в передовице «Фёлькишер беобахтер»: «Место Германии на стороне грядущей России, так как Россия тоже идет по пути борьбы против Версаля, она — союзник Германии».
Собственно говоря, из за таких вот цитат Штрассеры и выплыли из забвения: в пику гитлерофилам кое кто поспешил вытащить из могилы «другой — правильный, дружественный к русским — национал социализм». Но — безотносительно «качества» — если понятно, что национал социализм Гитлера не подходит русским, то зачем искать образец в другом, но тоже немецком? Что за западопоклонничество…
Забавно, до чего доходила позиция «держать курс на сближение с Россией».
Геббельс в своей статье «Беседа с другом-коммунистом» (!!!), опубликованной в «Фёлькишер беобахтер», пишет: «Мне нет необходимости разъяснять своему другу-коммунисту, что для меня народ и нация нечто иное, чем для краснобая с золотой цепочкой от часов на откормленном брюшке. Русская Советская система, которая отнюдь не доживает последние дни, тоже не интернациональна, она носит чисто национальный русский характер. Ни один царь не понял душу русского народа, как Лении. Он пожертвовал Марксом, но зато дал России свободу. Даже большевик-еврей понял железную необходимость русского национального государства».
Честное слово — когда я прочел это в первый раз, то перечитал три раза. Можно, наверное, спорить, когда Ленин пожертвовал Марксом (хотя я даже не могу предположить, в чем именно). Но то, что Ленин создал русское национальное государство — ни в какие рамки не лезет. Может, имелось в виду, что он понял железную необходимость русского национального государства, и поэтому всеми силами старался его не допустить? Скажем, 27 июня 1918 года в «Известиях» было опубликовано специальное постановление советского правительства о необходимости борьбы с антисемитизмом. А о русских как и когда Ленин заботился?
Добавлю, что пункт «автаркия народного хозяйства» был утопическим. Это — с трудом и потерями, — может позволить себе Россия, а у Германии просто не хватит разнообразия ресурсов на своей территории.
«Немецкий социализм» противопоставлялся как либерализму, так и марксизму. Штрассер в отличие от Гитлера считал Маркса выдающимся мыслителем, давшим совершенно адекватный анализ периода дикого капитализма (интересно, что бы написал Маркс в наше время?).
Штрассер считал, что из марксизма следует вычесть идею «диктатуры пролетариата», «утопический коммунизм» и «пролетарский интернационализм». А что тогда, интересно, останется то?
Резюме: «национал социализм по Штрассеру» представлял собой эклектическую смесь отчетливо левых устремлений с национализмом. Были и отчетливо утопические элементы. Короче говоря, химера была изначально нежизнеспособна.
Да и вообще. Мы в этой работе говорим о социализме — том, который был и есть, а не о том, каким он мог бы быть (причем неизвестно, как долго). Реально же в Рейхе реализовался вариант Гитлера.
