Это произошло тем вечером, когда в Москве сотрудники ФСБ отмечали свой профессиональный праздник— «День чекиста». Уже отзвучали полагающиеся речи, были вручены награды. Начался концерт. Неожиданно руководители ФСБ, сидевшие в первых рядах, поднялись со своих мест и покинули зал. Нетрудно было догадаться: произошло чрезвычайное происшествие, потребовавшее присутствия первых лиц. Началась специальная операция возле шведского посольства— последняя в жизни начальника штаба Группы «А» Анатолия Николаевича Савельева.
ПРЕРВАННЫЙ ПРАЗДНИК
Короткий декабрьский день уже затерялся в наступивших сумерках, когда в 18 часов 50 минут на автостоянке около здания посольства Швеции (дом №60 по Мосфильмовской улице) в Москве высокий мужчина в шапке-маске, угрожая оружием, взял в заложники торгового советника Яна-Улофа Нюстрема. Захват произошел в тот момент, когда швед находились в машине «Вольво 343». Неизвестный, мужчина 28 30 лет, представился Андреем и выдвинул условия: 3 миллиона долларов наличными и самолет для вылета за границу, а страну он сообщит только пилотам.
В 20 часов 05 минут горячая информация о ЧП была доложена командиру «Альфы» Александру Гусеву. Через пять минут подразделение было поднято по тревоге. Одним из первых на месте захвата оказался начальник штаба Группы «А» полковник Анатолий Николаевич Савельев. Он вступил в переговоры с террористом, предложив обменять себя на шведского дипломата, удерживаемого преступником в автомобиле «Вольво». С этого момента отсчет его жизни пошел на часы и минуты.
«Для меня и всех тех, кто его знал,— пишет в книге «Альфа»— моя судьба» Герой Советского Союза генерал-майор Зайцев Геннадий Николаевич,— смерть Анатолия Николаевича стала большой душевной травмой. Он прослужил в нашем подразделении с момента его создания, пройдя путь от рядового сотрудника до заместителя командира и начальника штаба. Прошел Афганистан и все горячие точки на территории «перестроечного» Советского Союза. Освобождал заложников в Будённовске, Первомайском, а вот погиб в Москве, во время одного из своих наиболее любимых праздников— Дня чекиста. Незадолго до смерти Анатолий Николаевич говорил мне, что хочет прослужить еще полтора года и, доведя свой «альфовский» стаж до 25 лет, выйти в отставку. Судьба распорядилась иначе».
Двухдверная «Вольво» с зажженными фарами сиротливо стояла во дворе здания с тремя большими коронами на фасаде, багажником к стене. Для связи шведы передали террористу мобильный телефон. Как значится в официальном отчете, в 20 часов 20 минут находившийся на боевом дежурстве 2 й отдел Управления «А» во главе с начальником 3 го отделения майором В.К. Вороновым выехал в район ЧП на Мосфильмовской улице. Двадцать минут, и бойцы оказались на месте. К этому моменту там уже находились командир «Альфы» А.В. Гусев, его первый заместитель генерал-майор А.И. Мирошниченко и А.Н. Савельев. Развернул работу штаб Департамента по борьбе с терроризмом, приступивший к разработке планов проведения специальной операции. Бойцы с винтовками залегли и на крыше проходной посольства, осуществляя визуальный контроль.
Помощник командира «Альфы» подполковник А.С. Алешин и помощник начальника штаба ДБТ ФСБ России подполковник И.В. Шагин под видом сотрудников посольства Швеции вступили с террористом в переговоры. По ходу беседы они зафиксировали у него гранату Ф-1 и пистолет типа ПМ.
В 22 часа 50 минут с террористом по радиотелефону связался генерал-лейтенант Дмитрий Герасимов, представившийся сотрудником МВД. Савельев несколько раз с поднятыми руками подходил к автомобилю как «работник МИДа». Облокотившись о крышу, он общался с сидящими в «Вольво» через опущенное стекло.
В 23 часа ему удалось убедить человека в маске обменять торгового советника на другое лицо, предложив себя в качестве заложника; по требованию бандита он снял куртку, пиджак и остался в одной рубашке: смотри, оружия нет.
23 часа 10 минут. Когда вышедший из машины заложник быстрыми шагами направился на территорию посольства, оцепленную сотрудниками «Альфы», Анатолий Николаевич занял его место, оставшись один на один с террористом. Замена шведа на российского подданного превратила международный скандал во внутренний.
Угрожая оружием, преступник заставил Савельева пристегнуться ремнем безопасности, после чего накинул ему веревку на горло и привязал к подлокотнику сиденья машины. Тем временем, по толпе, собравшейся возле оцепления, где разместились фотографы и тележурналисты, тут же пошел слух: чекисты уже готовят сидящим в машине «адскую смесь» на основе коньяка и снотворного— сейчас, сейчас понесут.
…Уже на следующий день пресса позволила себе оскорбительные утверждения: «Полковник Савельев погиб от рук своих же подчиненных». Неудивительно, что эта версия получила широкое распространение, и многие до сих пор убеждены в ее достоверности. Сумятицу внесло «Независимое расследование» на канале НТВ. Было обещано расставить все точки над «i», однако вместо появилось возникло еще больше вопросов.
«У меня сложилось стойкое впечатление,— подчеркивает Геннадий Николаевич,— что авторам этой претенциозной передачи очень хотелось доказать: полковник ФСБ погиб не от сердечного приступа, а был застрелен сотрудниками «Альфы». Без тени смущения, ведущий «пытал» вдову нашего погибшего товарища, Наталью Михайловну Савельеву. Он очень надеялся услышать от нее обвинения, и, быть может, резкие и горькие слова в адрес сотрудников «Альфы».
Чего стоит такой эпизод, оставшийся за рамками вышедшей в эфир передачи. Ведущий этого «независимого расследования» г-н Николаев предложил Наталье Михайловне… «занять место мужа» на переднем сиденье автомобиля «Вольво», стоявшего тут же в студии. Мужественная женщина отказалась участвовать в этой постыдной инсценировке.
—Ну, хотя бы встаньте рядом,— настаивал Николаев.
—Я сейчас встану и уйду вообще,— последовал твердый ответ.
Заказ есть заказ. Что до таких понятий, как мораль, нравственность и порядочность, то они, видимо, у многих нынешних телевизионных журналистов не в чести. Ну, Бог им судья»,— замечает командир «Альфы».
Помните, в те же дни многие задавались вопросом: должен ли был руководитель такого уровня рисковать собой и непосредственно участвовать в операции? Вопрос прямой, требующий такого же ответа. Чтобы ответить на него, необходимо было знать самого Анатолия Николаевича, его характер и то, что официально называют «послужным списком».
—Как я потом узнала, ребята его побаивались,— говорит Наталья Михайловна Савельева,— но он не раз их выручал. Ведь по возрасту они были ему как сыновья, и Толя всегда их понимал. Незадолго до трагической развязки, в том же декабре 1997 го, именно он пошел в самолет, в котором находился террорист, угрожавший взорвать лайнер. Переодели его в униформу служащего аэропорта. Муж обезвредил террориста. Бомба, к счастью, оказалось муляжом. Но кто это знал? Кадры задержания я смотрела по телевизору… Он везде и всегда брал ответственность на себя.
В последние годы жизни мужа у меня возникало предчувствие: что то должно с ним произойти. Такие перегрузки, что достались ему, могут надорвать любое, самое здоровое сердце. Жизнь его по интенсивности вмещала в себя несколько жизней,— он всегда находился на переднем крае, на острие судьбоносных для нашей страны событий последних лет.
ДОБРОВОЛЕЦ
Анатолий Николаевич Савельев родился 25 апреля 1946 года в центре Москвы. Имя ему дали в честь дяди-танкиста, героически погибшего в годы Великой Отечественной войны. В 1961 году он окончил восемь классов средней школы №6 и поступил в Московский авиационный техникум имени Н.Н. Годовикова, который окончил в 1965 году.
По словам Г.Н. Зайцева, который сам рос в предельно аскетических условиях, у Савельева было крайне трудное детство. Самым близким своим человеком он считал бабушку, называл ее «мамой»; она воспитала его, и до конца ее дней Анатолий Николаевич «относился к ней с душевным трепетом и теплотой».
—Муж мне рассказывал,— делится воспоминаниями Наталья Михайловна,— что с юности он занимался самообразованием; много читал, и рано увлёкся театром. Нищета была страшная. Бабушка, у которой он жил, все силы отдавала, чтобы обеспечить скудный семейный достаток.
Познакомились мы с ним в походе. Мне было семнадцать лет, а Толя на четыре года старше. Через три дня его забрали в армию. Он мне часто писал, а я ему отвечала. Когда вернулся, первым делом зашел ко мне, а уходя— попросил разрешение прийти снова. Появился на следующий день и… сделал мне предложение. Я ответила не сразу, сомневалась в своих чувствах к нему, присматривалась. Однажды, это было 8 го Марта, он не пришел меня поздравить, хотя всегда отличался пунктуальностью, был внимательным и заботливым. Я поехала к нему узнать, что случилось. Оказалось, у него заболела бабушка; он бегал по аптекам, сидел с ней, менял белье. Помню, я поразилась такому трогательному отношению и подумала: «Если он так к ней относится, то и ко мне будет внимателен». Тогда то я и решила выти за него замуж. Только через пять лет поняла, что люблю его по настоящему. Начались будни офицерской жены.
…Вообще Толя сам решил, что будет работать в КГБ. И это при том, что в анкете он написал: «Мать— совместно не проживаю, отец— прочерк; вторая бабушка по матери— немка— репрессирована». При такой то анкете хотел работать в КГБ!
В армию его забрать не могли, так как он являлся единственным кормильцем в семье. Но он написал заявление, понимая, что только после службы сможет попасть в КГБ. Попросил каких то тетушек приглядывать за бабушкой и пошел в военкомат… После того, как мы поженились, он год проработал в одном из столичных НИИ и одновременно учился в педагогическом институте.
Из личного дела узнаем, что в 1971 году решением Тимирязевского райкома ВЛКСМ техник первой категории НИИ электронно-вычислительной техники Анатолий Савельев был рекомендован в органы государственной безопасности и зачислен курсантом в спецшколу №401 КГБ СССР. После ее окончания в 1972 году прапорщик Савельев был направлен на службу в 7 е управление КГБ СССР.
В 1974 году в структуре этого управления создается особо секретное подразделение— Группа «А», призванная бороться с террористами. Анатолий Николаевич оказывается в первом наборе.
Он немного заикался. Чтобы не произошло осечки, Савельев устроил подлог: вместо себя на медицинскую комиссию послал другого человека. Авантюра чистой воды, однако она удалась и никто не заподозрил обмана. Хотя достаточно было сверить фотографию в паспорте с «оригиналом», пришедшим к врачам: худенький, в очках с толстыми линзами, но зато с отменной дикцией,— лже Савельев явно не походил на настоящего— крепко сложенного, весившего девяносто килограммов.
Отправляя приятеля на медкомиссию, Анатолий Николаевич провел инструктаж: «Открой паспорт сразу на странице с фотографией. Уверен, что врач и не посмотрит, тот ли человек перед ним или нет. Бери напором». Удивительно, но план этот сработал, и Анатолий Савельев стал сотрудников Группы «А».
«Отчетливо помню нашу первую встречу,— вспоминает Г.Н. Зайцев,— в 1977 году, когда я был назначен командиром подразделения. Савельев в это время находился в служебной командировке. Он проходил стажировку в Рязанском воздушно десантном училище. Вот он вошел в кабинет— в форме десантника, крепкий и ладный. Представился. Показал свидетельство, сказал, что теперь он может самостоятельно проводить инструктаж по прыжкам с парашютом».
Его называли «упертым» человеком. Настоящий боец, кандидат в мастера спорта по боксу. Поставленной перед собой цели он обязательно добивался. Будучи сотрудником Группы «А», Савельев получил два высших образования: в 1976 году окончил физико-математический факультет Московского государственного педагогического института, а в 1983 году «вышку»— Высшую школу КГБ имени Ф.Э. Дзержинского. Оба образования очень удачно сочетались в его последующей деятельности на посту начальника штаба «Альфы».
Боевик с педагогическим образованием— совершенно не типичное явление. Но сам по себе Савельев был явлением. Спецназовец-романтик. Но были у него университеты и иного рода, в которых каждая «дипломная работа»— успешно проведенная боевая операция. Об одних скупо сообщала советская пресса, другие оставались под грифом «совершенно секретно». Только после 1991 года страна узнала, кто в том или ином месте освобождал заложников и уничтожал террористов. Об «Альфе» заговорили повсюду. И, конечно, штурм дворца Амина, беспрецедентный по мужеству и дерзости, навсегда ставший визитной карточкой подразделения.
НЕТИПИЧНЫЙ БОЕВИК
Анатолий Савельев воевал в Афганистане три раза. Две последние командировки пришлись на так называемые боевые стажировки, когда по приказу Председателя КГБ через эту горячую точку «прокатали» весь личный состав Группы «А»— в составе десантно-штурмовых маневренных групп (ДШМГ) «зеленых фуражек». Его боевые командировки в эту страну отмечены двумя орденами Красной Звезды. В составе «Грома» 27 декабря 1979 года он осуществлял «второй этап Апрельской (Саурской) революции». Впрочем, в штурме дворца Амина, как ошибочно сообщалось в прессе, не участвовал. И не потому, что находился в резерве. Просто перед старшим лейтенантом Савельевым была поставлена другая цель— штаб ВВС в Кабуле.
«Он был профессионалом высокого класса, об этом говорят не только многочисленные награды, но и особо ценимый коллегами талант— избегать лишних жертв, не стрелять, когда нет необходимости»,— напишет позднее автор одной газетной публикации, а продолжит так: «Даже в Кабуле свой объект он взял без единого выстрела. Правда, те, кто брал дворец Амина и прочие объекты с особыми «шумовыми» эффектами, стали героями, а Савельева высоким званием тогда обошли».
К сожалению, словоблудие— отличительная черта многих, кто берется писать на тему безопасности, подменяя историческую правду и бережный подход к героям «шумовыми» эффектами, словесными прыжками и ужимками.
А.Н. САВЕЛЬЕВ:
«Мне с Виктором Блиновым было поручено захватить штаб ВВС. Дали нам в помощь лейтенанта десантника и его взвод. Пришли мы к нашему советнику, который находился в штабе, а тот говорит: «Никакого штурма». Как так? Тогда он объяснил нам свой план. По два человека проходим в здание. Спокойно, без суеты сосредотачиваемся в одном из кабинетов.
В это время вторая половина взвода находится на удалении и, замаскировавшись, ждет условного сигнала. Они разоружают внешнюю охрану, мы, соответственно,— внутреннюю. Так и получилось. Афганские солдаты даже внимания не обратили, когда в здание штаба ВВС стали, время от времени, входить наши десантники.
Где то около 19.30 мы разоружили внутреннюю охрану. Забрали автоматы, выставили свои посты. Советник предупредил, что у начальника штаба ВВС у стола всегда стоит гранатомет. Ну, конечно, имеется и личное оружие. Что касается гранатомета, то он не представлял опасности. Кто будет стрелять из гранатомета в помещении? А пистолет… Тут уж надежда на себя.
В общем, вошли мы в кабинет начальника штаба. Советник говорит ему: «Вы арестованы». Он сдал оружие. Эта же участь постигла всех афганских офицеров. Их посадили в комнату и выставили охрану. Операция прошла без единого выстрела».
В заснеженной, морозной и такой мирной Москве Анатолий Николаевич окунулся в привычную круговерть «альфовской» жизни: боевые дежурства, тренировки, командировки…
Второе «свидание» с Афганистаном состоялось в 1984 году и, как повелось у Анатолия Николаевича, он опять испытывал свою судьбу на прочность. Во время масштабной операции, когда крупную банду «духов» заблокировали в ущелье, на одной из застав погиб командир. Его подчиненный, молодой лейтенант, испытал эмоциональный шок, струсил,— в результате подразделение осталось без управления. Командир пограничников Юрий Лопушко (легенда Пограничных войск) приказал поднять взвод, находившийся при штабе, и бросить его на выручку. Однако молодые лейтенанты отказались без карты совершить ночной бросок по горам, и тогда инициативу взял на себя офицер Группы «А». С риском для жизни, едва не сорвавшись со скалы, с рассветом он сумел выйти к нужной точке.
«Смотрю,— рассказывал он потом военному журналисту и писателю М.Е. Болтунову,— в ущелье— горячий бой, банда движется на нас, а солдаты сбились к костру, как овцы. И лейтенант вместе с ними, подавлен, испуган. Говорю, вы что сидите, орлы? Я ваш командир, бегом занимать позиции. Вместе заняли позиции, укрепились, приняли бой. Бандиты почувствовали, что заперты, и сдались».
«Перестройка» внесла новые коррективы в деятельность подразделения. И чем дальше, тем больше проблем приходилось решать бойцам «Альфы». В стране набирала обороты криминальная революция. Однажды Савельеву пришлось стать «преступным авторитетом»,— было и такое необычное задание.
Конец 80 х. В этот период в некоторых регионах Союза появились банды, специализировавшиеся на контрабанде оружия. «Почетное» первое место по масштабам этого криминального бизнеса занимал Кавказ. И вот главарям экстремистов в одной из республик этого региона потребовалось оружие. Планировалось посредством серии террористических актов вызвать столкновения на межнациональной почве. Эмиссары разъезжали по стране, однако об этом стало известно КГБ; агентурная сеть еще исправно работала и давала результаты.
Анатолию Савельеву и сотруднику 5 го управления КГБ Владимиру Луценко поручили внедриться в эту преступную группировку. Согласно разработанной легенде, офицеры выдавали себя за мафиози. С эмиссаром встретились на плэнере. Луценко с шиком принимал гостей, изображая авторитета, а Савельев находился рядом и прикрывал коллегу. Все переговоры с бандитами снимались на видео с семи точек.
Роскошный прием произвел впечатление, и преступники назначили новую встречу— уже на Кавказе. Близилась развязка. Готовясь к встрече, Анатолий Николаевич достал из под сиденья автомобиля автомат и спокойно, абсолютно буднично сказал напарнику: «Если что, отходи за автомашину, я прикрою».
В назначенный час покупателей и «продавцов» оружия атаковали бойцы Группы «А». В интересах операции обоих офицеров «отделали под орех». Бандиты не должны были заподозрить, что их провели. Позже, когда всю банду доставили в тюрьму, Савельева и Луценко привезли в гостиницу. Тут выяснилось, что в суматохе кто то потерял ключи от наручников, и оба просидели несколько часов, «скованные одной цепью», чумазые и изрядно помятые «альфовцами». И смех, и грех.
Потом заинтересованные силы разожгли Карабахский кризис. Анатолий Савельев неделями находился между готовыми к схватке сторонами, предотвращая кровопролитие. Действовал не силой оружия, а убеждал разгоряченных людей, демонстрируя «дипломатический пилотаж». Однажды его захватили в заложники представители экстремистской армянской группировки. Ситуация складывалась драматическая. Начать силовую акцию,— значит, спровоцировать побоище. Товарищи ломали голову, ища выход. Но все решил сам Анатолий Николаевич. Через некоторое время он вернулся живой и невредимый: «Провел воспитательную работу, и «ребята» поняли, что они не правы»,— отшутился он.
—Иногда казалось, что он отчаянный человек,— характеризовал Савельева полковник Владимир Луценко.— Но на самом деле он всегда действовал в высшей степени расчетливо. Он был профессионалом самого высокого класса, знал службу не по учебникам или докладам подчиненных, а по жизни и собственным докладам о выполнении заданий. Много раз он попадал в такие ситуации, из которых выйти живым было просто невозможно. Анатолий всякий раз каким то непостижимым образом справлялся с ситуацией. Я обязан этому человеку своей жизнью.
А.Н. САВЕЛЬЕВ:
«Прошел час с небольшим, в Кабуле совсем стемнело. Казалось, стрельба, начавшаяся в районе дворца Амина, стихла. Мы решили, что операция закончилась, и противник полностью подавлен. Однако мы ошиблись. Вблизи штаба располагалась курсантская казарма, откуда вдруг открыли огонь. Выстрелом из гранатомета прошили броню нашей БМДэшки, которая стояла у штаба. Погиб молодой солдат десантник. Здесь я впервые увидел смерть в бою, залитый кровью комсомольский билет.
На выстрелы мы старались не отвечать. Заставили начальника штаба ВВС связаться с руководством курсантов и отдать команду о прекращении огня. Правда, пока вели переговоры, сами чуть не погибли: в кабинет влетела граната, но Бог миловал… Курсанты же вскоре стрельбу прекратили».
«ЯКО ЗВЕЗДЫ СВЕТЯТ»
На земле Афганистана сотрудник Группы «А» Анатолий Савельев обрел Бога в своей душе. Это была его третья командировка «за речку» в составе группы. Труднейший ночной переход через ущелье, отвесная скала. Зыбкая опора поехала из под ног, рукам не за что ухватиться. Впоследствии Анатолий Николаевич вспоминал, что в момент отчаяния он воскликнул: «Господи, помоги!» Не было иных слов, иной надежды.
Наталья Михайловна рассказывает об этом так:
—Многие факты из его боевой биографии я узнавала совершенно случайно. Например, я как то была в гостях, и мне рассказали, как муж едва не погиб в последней командировке в Афганистан. Кому то из раненых ребят срочно требовалась кровь. Он ночью вышел в горы и карабкался по скалам, чтобы добраться до госпиталя, где могли помочь бойцу. Муж почти падал вниз, когда с отчаянием и надеждой подумал: «Боже, если ты есть— помоги!». Он нащупал одну колючку, еще одну— и так выбрался…
После этого Толя начал очень серьезно относиться к религии. Еще в педагогическом институте, где был предмет «научный атеизм», он все источники изучал в «подлинниках»: и Библию, и Коран. Он тогда уже начал задумываться, а так ли это на самом деле, как преподносят официальные источники?..
После его последней командировки я попала в клинику неврозов,— продолжает рассказ о доле жены спецназовца Наталья Михайловна.— В Союз из Афганистана уже вовсю приходили «цинки», а от него долго не было никаких известий. Я чувствовала себя очень плохо. Мне было даже хуже, чем в первый раз, когда он оказался в Афганистане еще в 1979 году.
Однажды, когда муж в очередной раз находился далеко от Москвы, у нее родились строчки:
Уехал. Одна. Хочу позабыться,
Исчезнуть. Уснуть. Раствориться.
Чужим каблуком растоптаться
И талой водой расплескаться.
Но все это прячу. Подальше, поглубже,
Как будто алмаз хороню в мутной луже.
И жду, чтобы снова очнуться, проснуться,
Увидеть, обнять, ощутить, ненавидеть –
За боль, за тоску, за разлуку,
За счастье любовью признать эту муку.
Часто после командировок на войну люди ожесточаются. По-разному бывает, но из Афганистана Анатолий Николаевич приехал другим человеком. Обращение к Богу стало логическим шагом на его духовном пути, а не каким то случайным эмоциональным порывом.
Как уже отмечалось, полковник Савельев прошел все без исключения «горячие» точки на территории бывшего Советского Союза. Был в Баку, Будённовске… и когда понял, что «Альфу» бросают на верную смерть,— решил находиться среди своих боевых товарищей. И Богородица была с «Альфой» и заложниками в тот страшный день штурма.
«Этот человек не афишировал ни своей веры, ни своих дел,— напишет после его смерти на страницах нашей газеты «Спецназ России» бывший сотрудник Группы «А» Дмитрий Макаров.— И не потому, что боялся быть непонятым— поповские, дескать, штучки. Нет. Просто он поступал так, как и должен поступать русский православный человек. Даже его жена, Наталья Михайловна, не знала, например, что ее муж помог вернуть церкви Ново Иерусалимский монастырь. Местные власти хотели сделать на его территории зону исторического туризма и отдыха. Казалось, что так и будет. Тогда Анатолий Николаевич взял документы, подготовленные православной общиной, и положил их на стол высокого руководства в Кремле».
—Моя приятельница как то пригласила меня с младшей дочкой на Рождество в Ново Иерусалимский монастырь,— вспоминает Наталья Михайловна.— Приезжаем, она подводит меня к архимандриту со словами: «Это жена того самого Анатолия Николаевича Савельева». А я ничего не знала о роли мужа. В то время государство хотело передать прославленную обитель Церкви, но там размещался музей, а администрация города Истры вообще хотела устроить там казино и сеть ресторанов. И первое, что сделал Толя, через своих ребят стал передавать письма прямо президенту. Это было в начале 1990 х годов.
Рассказывают и такое: Савельев буквально вымолил свою жену, которая тихо угасала в госпитале. Врачи умыли руки, отказавшись фактически от дальнейшего лечения. По их мнению, болезнь прогрессировала, и остановить ее уже не представлялось возможным. Анатолий Николаевич приходил каждый день, улыбался: «Все будет хорошо». И действительно, это «хорошо» вдруг стало реальностью. Больная вопреки мнению врачей пошла на поправку. Уже дома, после госпиталя, Наталья Михайловна узнала от дочерей, что ее муж каждый день ходил в церковь…
Из-за событий в Будённовске у Савельевых сорвалось назначенное на июнь 1995 го венчание. Дело было так. Как то Наталья Михайловна сказала мужу, что хорошо бы сочетаться церковным браком на серебряную свадьбу. Анатолий Николаевич ничего не сказал тогда, промолчал. Прошло четыре года. Была Троица. Савельевы отдыхали на даче, построенной на берегу Волги в районе Канаковской ГРЭС. Утром пошли в храм.
—Огромная церковь изумительной красоты,— вспоминает Наталья Михайловна.— Идем со службы, и вдруг Толя оборачивается и спрашивает меня: «Ну, ты договорилась?». Я сразу поняла, что он имеет в виду. Назначили день. И вдруг— Будённовск… Басаев взял в заложники рожениц и женщин с младенцами. Естественно, все сорвалось.
Представляете, сообщают: погибли трое сотрудников «Альфы», а ты не знаешь, кто именно. Эти часы… они ни с чем не сравнимы! Что то запредельное! И я поставила Толю перед выбором: «Или я, или работа. Я не выдерживаю». Он ответил: «Ты не выдерживаешь, ты и уходи». Тогда же он первый раз взял нас с дочкой на похороны молоденького мальчика из группы. Муж сказал в тот день, что не может их бросить, так как командовал ими, а теперь вот хоронит. То есть он считал, что это его вина. Тогда я и поняла, что жизнь в разлуке— мой крест и деваться некуда. И больше к тому разговору мы не возвращались.
И все же 15 июля Савельевы повенчались. Сохранилась любительская видеозапись, запечатлевшая это волнительное для любого человека событие: вот Анатолий Николаевич— в строгом костюме, при галстуке, рядом Наталья Михайловна, в белом ажурном платке на голове. На пленке видно, как во время таинства корону над ее головой держит сотрудник «Альфы» Александр Георгиевич Репин. Счастливые, они выходят из ограды церкви и идут под радостный перезвон колоколов.
Как то холодной октябрьской ночью на даче Савельевых вокруг печи расположилось немало гостей. Вообще печь на новых участках— вещь редкая, не всеми и не сразу строится. Радушные хозяева звали в гости, и соседи с удовольствием принимали приглашение. Однажды уже за полночь раздался стук. На пороге— мужчина в одних трусах, которого колотила жуткая дрожь, взывал о помощи. И он получил ее в лице полковника «Альфы». Оказалось, человек уснул в электричке, был избит и ограблен. Выброшенный из вагона на незнакомой станции, наверняка замерз бы. Чудом набрел на дом Савельевых, пройдя километров шесть. Возможно, в другом месте его бы ждали собаки, но не здесь. Не бывает ничего случайного у Бога.
