Позорным фиаско и громким скандалом закончились в Московском областном суде слушания по делу подрыва 12 июня 2005 года пассажирского поезда «Грозный – Москва». Итог их лишний раз подтверждает народную мудрость: против лома нет приема. В том числе против «лома» судейского. Принято беспрецедентное решение о роспуске коллегии присяжных, которая вынесла оправдательный вердикт. Формально заседателей освободили от обязанностей из-за того, что один из них перекинулся парой слов с адвокатом подсудимых.
«НЕПРОЦЕССУАЛЬНОЕ ОБЩЕНИЕ»
События развивались следующим образом.
Присяжные удалились в совещательную комнату, где должны были решить, виновны ли в совершенном преступлении двое москвичей: 47-летний мастер ГУП «Гормост» Михаил Клевачeв и 48-летний предприниматель, занимавшийся торговлей химическими реактивами, Владимир Власов. По версии следствия, именно они устроили взрыв на рельсах у станции Узуново Серебряно-Прудского района, где опрокинулись четыре вагона, но никто из пассажиров не пострадал.
Точно известно, что вердикт был оправдательным. Девять из двенадцати человек проголосовали за невиновность обоих подсудимых, двое – за то, что преступление в одиночку совершил Михаил Клевачeв. Лишь один присяжный склонился к виновности обоих подсудимых.
Но судья заявила, что текст вердикта изложен неграмотно. Через 20 минут присяжные вновь вернулись с подправленным документом. Тогда судья перенесла оглашение вердикта на утро пятницы, объяснив, что «конвой торопится, и заключенных надо доставить в изолятор».
На следующий день на лестнице адвокат Клевачeва Олег Панкратов случайно столкнулся с одним из присяжных. Тот подсказал, что заседание перенесли в другой зал. Этот незначительный, по мнению защиты, эпизод и стал поводом для скандала. На заседании прокурор с радостью заявил, что наблюдал «непроцессуальное общение адвоката с присяжным № 4», и потребовал отвода последнего. Судья согласилась. Но тут выяснилось, что заменить заседателя невозможно, поскольку запасных присяжных в процессе уже просто нет. Тогда судья объявила о роспуске коллегии. Прокуратура это решение назвала единственно верным. Со слов ее представителя, «только на стадии прений сторона защиты допустила 47 нарушений регламента».
Теперь будет отобрана новая коллегия.
ВЗРЫВНОЙ ДЕНЬ НЕЗАВИСИМОСТИ
Уже давно нет Вышинского с его порочной практикой, когда признания обвиняемого считались чуть ли не главным доказательством его вины. А дело его живет и побеждает и поныне.
Часто прокурор, заподозрив в человеке преступника, будет делать все, чтобы его посадить. И уже неважно, виновен человек на самом деле или нет. Порой складывается безрадостное впечатление, что нашему правосудию нужна не истина, а человек в тюрьме. Особенно, когда дело касается «профессиональных патриотов».
Погожим летним днем, а точнее, 12 июня 2005 года, в Подмосковье, на 153-м километре павелецкого направления Московской железной дороги на участке Узуново – Богатищево, около 7 часов утра было подорвано железнодорожное полотно. В результате взрыва под электровозом сошли с рельсов четыре вагона поезда № 382 «Грозный – Москва». По счастливой случайности погибших не оказалось. Пострадали 42 человека, пятеро из них, в том числе один ребенок, были госпитализированы. Вполне естественно, что было возбуждено уголовное дело по очень серьезным статьям – «Терроризм» и «Покушение на убийство».
Несмотря на то, что четкого описания потенциальных террористов получить не удалось, следствие все же оперативно вышло на подозреваемых. В этом им помогли якобы показания местной жительницы, сообщившей сыщикам, что она видела в лесополосе неподалеку от места взрыва темно-синий Иж-2717.
Три недели понадобилось оперативникам, чтобы проверить все машины этой марки, зарегистрированные в Москве, Московской, Тульской и Рязанской областях, а заодно и получить расшифровку всех разговоров по сотовым телефонам, совершенных в районе станции Узуново незадолго до подрыва поезда. Результатом их поиска стал арест 30 июня 48-летнего Владимира Власова, бывшего сотрудника ФГУП Всероссийского научно-исследовательского института неорганических материалов имени А.А. Бочвара. Он оказался владельцем синего Иж-2717 и имел несчастье разговаривать по мобильному телефону 12 июня в районе теракта.
В тот же день был арестован и второй подозреваемый – 47-летний Михаил Клевачeв. 30 июня прокуратура Московской области выступила с ходатайством об аресте. Сперва – на 30 суток, до предъявления основного обвинения. 1 июля оба были арестованы Мещанским судом г. Москвы. 19 и 20 июля обоим было предъявлено обвинение по четырем статьям УК РФ, в т.ч. по 205-й – «Терроризм».
А ВЕЗЛИ ОНИ ХОЛОДИЛЬНИК
Одиннадцатого июня Владимир Власов вместе с приятелем Михаилом Клевачевым отправился на свою дачу, находящуюся в Серебряно-Прудском районе Московской области, чтобы отвезти туда старый холодильник. А на следующий день, около 6 часов утра, повез приятеля по его просьбе на ближайшую железнодорожную станцию Узуново, чтобы тот вернулся в Москву.
Клевачeв еще с вечера очень торопился в столицу. Ему неожиданно позвонила его старая знакомая, предложившая встретиться. Оставив Михаила на платформе, Власов поехал обратно; но, не проехав и трех километров, его Иж заглох. Разобрав и продув бензонасос, минут через сорок он наконец-то завел машину. Набрал номер Клевачeва, чтобы узнать, уехал ли тот или нет. Клевачeв ответил, что все электрички на Москву отменили, и попросил забрать его со станции. Власов так и сделал. Весь день 12 июня они провели на даче. И лишь вернувшись вечером в Москву, приятели узнали, что на железной дороге вблизи станции Узуново был совершен террористический акт. Ни на даче, ни в машине у Власова нет ни радио, ни телевизора.
УСПЕХИ СЛЕДСТВИЯ
В квартирах подозреваемых был произведен обыск. Следователям областной прокуратуры «повезло»: они нашли 3 килограмма аммиачной селитры, килограмм алюминиевой пудры, а также кусок огнепроводного шнура длиной 6 сантиметров, остатки китайской пиротехники. Кроме того, были изъяты листовки и литература националистического толка, например, книги Эдуарда Лимонова и сочинения по истории фашистской Германии. В результате этого 1 июля в прессе появилась информация, что Клевачeв и Власов являются членами РНЕ.
С таким багажом да не изобличить подозреваемых в совершении тяжкого преступления просто невозможно! Не исключаю, что следователи уже начали просверливать дырки для наград или очередных званий. Однако правильно в народе говорится: «Не говори гоп…» Перспективное дело вдруг стало тормозиться: факты теряли свою убедительность, подозреваемые настаивали на своей невиновности. Для начала РНЕ опровергло какую-либо причастность к теракту на железной дороге и к этим двум персонажам. С Лимоновым тоже вышла неувязочка: его сторонники больше специализируются на метании помидоров и майонеза и захвате приемных, чем на подрыве железнодорожных составов. Да и вообще, владение любой официально изданной литературой не является преступлением.
Проанализировав содержание изъятой литературы, следователи предположили (!), что теракт мог быть совершен подозреваемыми на почве… национальной ненависти, которую они якобы испытывали к чеченцам и вообще к мусульманам. Не объясняя мотивов Власова, опять-таки предположили (!), что у Михаила Клевачeва для этого были веские основания: в начале 90-х годов он в составе Русского добровольческого отряда (РДО) некоторое время участвовал в боевых действиях на территории бывшей Югославии. На стороне сербов, естественно.
Впрочем, и аммиачная селитра с алюминиевой пудрой – это улики, как не крути, косвенные. Всякая селедка – рыба, но не всякая рыба – селедка.
ЗАКОН, ОДНАКО, ЕСТЬ ЗАКОН
Хотим быть правильно понятыми: мы не злорадствуем по поводу того, что у следствия не все шло гладко. Более того, желательно, чтобы оно как можно быстрее нашло настоящих преступников. Или же доказало вину тех, кто все это время сидел и теперь, дожидаясь нового судебного процесса, будет сидеть в СИЗО. Но сделало это законными методами.
Однако следствие использовало банальные методы воздействия на задержанных. Надо сказать, что Владимир Власов с самого начала искренне пытался помочь: разъяснял, отвечал на вопросы. При этом он полностью отрицал свою причастность к совершению террористического акта. Но из него пытались выбить признательные показания. Пообещали «пресс-хату», поломанные ребра… Провоцировали на разговоры «об изъянах в национальной политике страны» и о том, как правильно давить «черных», грозили местью чеченцев и неприятностями его дочерям.
Клевачeв поступил иначе. Он сразу же «включил» статью 51-ю Конституции РФ, которая гласит: «Никто не обязан свидетельствовать против себя самого, своего супруга и близких родственников, круг которых определяется Федеральным законом». И правильно сделал.
В отношении Власова следствию повезло гораздо больше. Ни он, ни его родственники даже понятия не имели об убойном действии 51-й статьи. Не объяснив никаких прав, следователи начали, как они говорят, «разводить лохов». Невольно вспоминаются американские фильмы, где копы, врываясь в дом, сразу объявляют: «Вы можете хранить молчание. Все, что вы скажете, может быть использовано против вас».
22 июля прошлого года Владимир Власов, осознав, в какие игры с ним играют, воспользовался своими правами и, в соответствии со статьей 51-й Конституции РФ, отказался от дачи показаний, не отказываясь при этом сотрудничать со следствием.
Чтобы понять, почему он давал следствию объяснения по химии, нужно сказать, что обвиняемый – кандидат технических наук, потомственный ученый-химик из преподавательской профессорской семьи, автор десятков научных работ и изобретений. Власов возглавляет малое предприятие по торговле химическими реактивами.
Дальше – больше. Адвокат Власова Валерий Прилепский был вынужден обратиться с жалобой на действия следователя Мособлпрокуратуры Валерия Жуланова, который не допускал его к участию в следственных действиях. При этом шла ссылка на некие внутренние инструкции. Адвокату разрешили общаться с обвиняемым только после публикации материала от 11 июля в газете «Коммерсантъ». Так и осталось непонятным, существовали ли эти внутренние инструкции, или следователи просто пускали пыль в глаза?
ОБЫСК
По свидетельству родных, обыск проходил в целом корректно, но не без изъянов. Так, к примеру, дочь Владимира Власова на вопрос следователя поясняет, что фирма отца занималась перепродажей химических реактивов, а тот в протоколе пишет, что фирма занималась еще и их изготовлением. Не надо обладать юридическим образованием, чтобы понять – таким образом следователь пытается в документах провести мысль о возможности участия Власова в теракте.
Родственникам сразу же не понравился адвокат Наумов Д.А., который был им выделен в качестве бесплатного государственного защитника. По их словам, складывалось впечатление, что он больше работал на следствие, нежели в пользу своего подзащитного. Адвокат, в частности, запугивал дочерей Власова местью со стороны чеченцев, предлагал им изменить внешность, продать квартиру и как можно быстрее покинуть Москву. Говорил, что они могут пойти по делу как соучастницы, а это, как минимум, двадцать лет отсидки.
Семья Власовых незамедлительно отказалась от его незатейливых услуг и наняла нового адвоката, которого по разным (чаще – надуманным) причинам более десяти дней не допускали к следственным действиям. После того, как это все-таки произошло, ему так и не дали ознакомиться с показаниями Власова, данными в присутствии первого адвоката.
О том, что следствие изначально было настроено на обвинительный уклон, свидетельствует фраза, которая вырвалась из уст одного из следователей Московской областной прокуратуры (не исключено, что и случайно): «Ну, что же вы не хотите доказывать невиновность вашего папочки?» И чего больше в вопросе следователя – цинизма или элементарной правовой безграмотности, – неясно. Хотя неприемлемо и то, и другое.
ПРИСЯЖНЫМ УКАЗАЛИ НА ДВЕРЬ
Процесс по настоянию обвинителя проходил в закрытом режиме, но накал страстей в зале это отнюдь не убавило. Как выяснилось, еще во время судебного следствия подсудимый Клевачeв совершил повторную попытку суицида (первую он предпринял еще во время предварительного следствия), выразив таким образом протест против игнорирования судьей его слов и доводов. После этого ему прямо в зале суда провели судебно-психиатрическую экспертизу.
Стороны обвинения и защиты попутно продолжали бюрократическую войну. Так, один раз прокурор возразил адвокатам, ходатайствовавшим о вызове нескольких свидетелей. Он объяснил это тем, что «они не являются свидетелями обвинения». Кроме того, государственный обвинитель регулярно давал отвод тем или иным членам коллегии присяжных…
Сама процедура выноса окончательного вердикта складывалась непросто. Сначала присяжные долго не могли собраться в полном составе. Затем, перед тем как отпустить их на совещание, судья Татьяна Романова выступила с более чем трехчасовым (!) напутственным словом. Она зачитала список из 39 вопросов, на которые должны были ответить присяжные. После этого те удалились в совещательную комнату. На голосование по каждому вопросу у них ушло еще около трех часов.
Роспуск коллегии присяжных вызвал буквально шквал эмоций у участников процесса. Прямо на крыльце суда одна из уже бывших присяжных заявила, что судья принуждала их вынести обвинительный вердикт. По ее словам, в момент выдачи положенного им по закону вознаграждения судья Романова будто бы заявила, что «деньги на них потрачены немалые, и они должны понимать, что люди, которые сидят в зале – преступники». Аналогичные речи, как оказалось, якобы вела с коллегами и бывшая старшина коллегии. По словам адвоката Власова Валерия Прилепского, присяжные рассказывали, как старшина уговаривала их «отпустить Власова, а Клевачeва не отпускать, поскольку он преступник».
Подлили масла в огонь и адвокаты, заявившие о массовых нарушениях в ходе процесса. Так, Прилепский сообщил, что часть улик в деле оказалась подменена, а часть – просто пропала. Представитель прокуратуры между тем отметил лишь, что все, дескать, «было сделано по закону». В результате стороны начали готовиться к новому процессу, отбор присяжных для которого теперь назначен на 26 декабря.
